Это место в лесу нам показал бывший пастух. Он ходил здесь тогда, когда в селе еще водились коровы. Лес выглядел, как и должен был выглядеть подмосковный лес — замусоренным, без строевых сосен и елей, с обильным подростом и кустами. Пастух, в возрасте около семидесяти, ломился через них, как молодой лось во время гона. Мы с другом абсолютно не понимали, куда идем, и, случись что, вряд ли нашли бы обратную дорогу к машине.
Впрочем, шли мы недолго, и вскоре оказались на краю небольшой полянки, посреди которой росли две огромные старые березы. Тут пастух, по уличному прозвищу «Вася Пятак», и остановился. Свое прозвище он получил не просто так, а потому что на этой самой полянке, разыскивая убежавшую корову, нашел когда-то сразу три медных пятака. Находку он скрывать не стал, показывал в селе всем желающим и уверял, что монеты эти цены немеряной и что когда-нибудь купит он на эти пятаки квартиру в городе. Надежды не сбылись, но желание заработать на своих находках осталось, поэтому и согласился показать полянку.
Надо сказать, что в то время не было еще в свободном доступе старинных карт — ни генштабовских, ни, допустим, Менде, ни, тем более, карт межевания. Приходилось пользоваться знаниями местных краеведов, трактористов, пастухов. Доходило до того, что, остановившись в каком-нибудь посаде, разыскивали мы местного аксакала и спрашивали: «Вот где-то недалеко была тут когда-то деревня, например, Ивановка. Найти бы нам ее надо». После долгого собственного раздумья и раздумий собравшихся на консилиум дедов и бабок выносился вердикт — такой деревни в здешних местах сроду не бывало, на что немедленно задавался новый вопрос: «А какие были»?
Самостоятельно найти эти деревни сложновато, поскольку все указания дороги сводились примерно к таким: «По той тропе до кривой березы, а там свертка будет и шагай до сломанной сосны». Однако за четвертинку соглашались проводить, с условием, что назад привезут к самому крыльцу, практически все.
Примерно половина всех моих значимых находок была сделана с помощью местных жителей.
Стоя на краю ничем не примечательной поляны, куда нас привел местный пастух, я уже понимал, что непростое это место, ой, непростое, что и подтвердилось минут через пять.
Я несколько раз бывал на ярмарочных полях, но такого количества монет на квадратный метр площади не встречал больше нигде. Как-то раз собрал я, работая под дождем, двести сорок семь монет за три часа, до наступления темноты. На поляне их оказалось поменьше, но только потому, что площадь ее была существенно меньше, чем ярмарочные ряды. Но при этом — никаких следов культурного слоя, никаких «железных» маскирующих сигналов, ни керамики, ни каких-либо других находок, кроме пуговицы-гирьки. Только монеты! Причем разброс по времени просто невероятен: от «сабельниц» и копеек Ивана Грозного до довоенных «советов».
То есть в течение примерно четырехсот лет здесь происходило что-то такое, чему я до сих пор не нахожу объяснения.
От редакции: материал предоставлен сайтом www.RusAntikvar.ru
Николай Соловьёв (Михалыч)
Альманах ДЕНЬГА №1 (25) / 2019