Когда в июне 1648 года разъярённые москвичи разорили его дом и превратили в груду хлама его дорогущую карету с серебряными колёсами, он сбежал от людского гнева на Вологодчину и благополучно пережил бунт «в самоизоляции» — в Кирилло-Белозерском монастыре.
Выходи в ту пору журнал Forbes, наш высокопоставленный изгнанник мог бы возглавить список русских миллиардеров, поскольку считается чуть ли не единственным олигархом тех времён.
Нажито непосильным трудом?
55000 человек, 45000 десятин пахотной земли, 9000 крестьянских дворов, 330 населённых пунктов, 85 церквей, 24 господские усадьбы плюс не подлежащие точному учету мельницы, кузницы, мастерские, металлургические заводы, пивоварни, кабаки, лавки, амбары, фруктовые сады, искусственные пруды для разведения рыбы — в середине XVII века всё это принадлежало одному человеку — боярину Борису Ивановичу Морозову.
Точная дата рождения Бориса Ивановича в документах отсутствует. Известно, что он начал службу сразу после Смутного времени в 1616 году, а ещё через год женился; имя его первой супруги, впрочем, тоже неизвестно. Судя по всему, Борис довольно рано осиротел и, как отпрыск знатной фамилии, вместе с братом был взят на житьё в царский дворец. Первые десять лет придворной службы он был кравчим — разливал вино на званых царских обедах.
В ту эпоху, чтобы войти в число самых богатых, нужно было попасть в ближайшее окружение государя, а ещё лучше — породниться с царской семьей.
Для начала Морозов стал «дядькой» — его назначили руководить воспитанием царевича, будущего государя всея Руси Алексея Михайловича. И стоило Алексею стать царем, как в том же 1645 году он сделал любимого дядьку главой ключевых ведомств; в тех условиях это де-факто означало, что Борис Морозов стал главой правительства.
Дела постепенно налаживались. Вскоре боярин упрочил свое положение при дворе, став царским родственником: он женился на Анне Милославской, сестре супруги государя.
Кто так строит?
Точные размеры состояния Морозова неизвестны. Судя по всему, и 350 лет назад на Руси не было принято показывать все свои доходы. Иммунитетом Морозову служила «слава и сила» самого богатого и влиятельного человека после царя и патриарха.
В отличие от многих других крупных землевладельцев боярин Морозов лично руководил своим огромным хозяйством. Он вёл переписку с приказчиками, контролировал их деятельность, решал возникавшие споры, гасил конфликты, наказывал и жаловал, вмешивался в любую мелочь.
А вообще Морозов, судя по всему, был непревзойденным мастером освоения казённых средств, что и помогло ему сколотить немыслимое состояние. Взять хотя бы осуществленное именно при морозовском правительстве возведение укреплений в Кирилло-Белозерском монастыре под предлогом того, что через этот медвежий угол на Москву с севера якобы могли пойти шведы. До Кириллова от тогдашней шведско-русской границы — сотни километров лесов и болот. И даже если в течение короткого лета использовать речной путь, вариант массового вторжения здесь был скорее гипотетическим, чем реальным. По крайней мере, сами шведы на это так и не решились, а бывающие здесь туристы до сих пор удивляются, зачем на Вологодчине построили самую большую в Европе крепость, которая, как и всё самое большое на Руси, так ни разу и не была использована по назначению.
Впрочем, лично Морозову эти стены пригодились.
«Самоизоляция» во спасение
Тёмным пятном в биографии Морозова являются злоупотребления, послужившие одной из причин так называемого Соляного бунта 1648 года. Стремясь увеличить доходы казны, Морозов сократил зарплаты служащим и ввёл высокий косвенный налог на соль — главный консервант того времени.
Морозовские налоги вызвали народные выступления в мае 1648 года в Москве, Пскове и многих других городах (в том числе в Великом Устюге). Повстанцы требовали головы Морозова. Его ближайшие помощники были растерзаны толпой восставших москвичей, сам всесильный боярин едва спасся от расправы, укрывшись в царском дворце.
Опасаясь штурма своей резиденции, царь вынужден был отправить своего любимца подальше от бунтующих, в более безопасное место — в Кирилло-Белозерский монастырь.
В наших краях олигарх вёл себя тише воды, ниже травы. Впрочем, «самоизоляция» продолжалась недолго — уже через четыре месяца Морозов вернулся в Москву. Не занимая никаких официальных должностей, он тем не менее в 1649 году принял активное участие в подготовке свода законов, который просуществовал до XIX века.
Всё пройдёт...
Даже в последний год жизни, редко вставая с постели (Морозов страдал подагрой и водянкой), он пытался контролировать дела в собственном огромном хозяйстве. Передать управление огромным хозяйством оказалось некому — у боярина Морозова так и не появилось детей.
...Когда он умер в 1661 году, царь лично отдал последний долг покойному в церкви вместе с другими. Первого русского олигарха похоронили в Чудовом монастыре (в восточной части Московского Кремля). Правда, с годами могила его затерялась...
После смерти всё состояние перешло к его брату Глебу, который, однако, тоже вскоре умер. Богатство досталось малолетнему сыну Глеба, а фактически — перешло в руки его матери Феодосии Морозовой, известной своей старообрядческой деятельностью (именно она изображена на знаменитой картине Василия Сурикова «Боярыня Морозова»). Однако пожить всласть боярыне не дали — её вместе с сыном арестовали за религиозные взгляды, а всю собственность конфисковали.
Так хозяйственная империя боярина Бориса Морозова, выстроенная благодаря близости его к государственной казне, оказалась государством же и отобрана.
Алексей Кудряшов
Полная версия статьи опубликована на сайте газеты «Премьер». Подписывайтесь на канал, вас ждёт ещё много интересных фактов из жизни Вологодчины и не только!