Роман «Чудо» Владимира Алексеева — своего рода феномен в современной литературе. Книга успела вызвать массу обсуждений и волну возмущений: она довольно необычна по форме и содержанию и в чем-то провокационна. Интерес к ней подогревается тем, что автор не раскрывает своей личности, и это, конечно, успело породить множество противоречивых слухов.
Мы поговорили с Владимиром Алексеевым о его романе и попытались разобраться, что же все-таки происходит в «Чуде», есть ли у романа главный герой и чего нам ждать в 2036-м году — именно в это время разворачивается действие книги.
— «Чудо» — книга, без преувеличения, необычная. Почему вы решили написать ее? Как пришла идея, что вдохновило?
— Нам сказали, что шизофрения слишком ловко скрывает вымысел, и он начинает казаться правдой. Попробуйте определить, кто в книге главный герой, какая тут идея, хотя все вроде бы логично и последовательно изложено. Наверное, поэтому она кажется необычной.
Вдохновляют, конечно, люди. Особенно яркие характеры эпохи, в которых столько всего намешано. Многие познакомились у Лермонтова или Гёте, а иные еще у Кьеркегора с героями, о которых не скажешь, добрые они или нет. Но психика человека с веками еще больше расщепляется и множится внутри самой себя. Современный герой сегодня добро-злой, а завтра зло-добрый. Большая удача не в том, чтобы найти такого человека в жизни, а в том, чтобы отчетливо и ярко запечатлеть себе, в чем его основные черты.
Во время встречи с командой корпоративных юристов, представлявших новую стратегию, мы заметили «чистый» характер эпохи. Глава команды был так уверен в себе, что мы невольно восхитились, но одновременно подумали, что этот человек слишком расчетлив и циничен, и одновременно очень уязвим. Так мы вдохновились на книгу, в которой помимо прочего мы пытались ответить сами себе на вопрос, должен ли профессионал быть хорошим человеком, и может ли хороший человек быть уверен в себе.
— Роман начинается с «Манифеста веры честного человека». Что это, просто вымысел для художественного произведения или рекомендуемое личное руководство?
— В романе есть место, где один из героев рассказывает, что молится, не вставая на колени, потому что Богу все равно, в какой позе ты находишься. Потому что Бог видит только душу, и не видит тело. Об этом уже было много дискуссий в сети, где Манифест называют богохульством или атеизмом. Это вовсе не так. Мы считаем, что пройдет еще двадцать лет, и поколение тех, кто сегодня появляется на свет, будет верить иначе, совсем не так, как мы с вами. Им не будут нужны ритуалы, посты или иконы. Но они будут верить, ведь иначе и быть не может.
Для нас вера — это последний рубеж убеждений. То, что остается даже тогда, когда остальное рушится. Во что вы будете верить, когда мы создадим искусственного разумного человека? Когда мы сами станем создателями, и сможем совершать преступления против человечности на новом уровне — преступления против человеческого права на индивидуальное сознание. Все религиозные разногласия уйдут на второй план, и люди поймут и оценят самое важное в своей вере.
— Действие происходит в 2036 году. Будущее, но недалекое. Почему именно 2036-й? И какие у вас ожидания от этого времени?
— Мы писали до поправок в конституцию, по которым 2036 приобретает новый смысл, и до пандемии, но буквально через несколько месяцев после публикации нам стало казаться, что мы попали в свою книгу. Не по сюжету, а по смыслу. Катастрофа стала продуктом для общественного сознания, таким же, каким долгое время был скандал. Государства и корпорации больше не могут управлять людьми без глобальных катастроф. Если их не создают специально, то их будут раздувать из любого подходящего повода.
Мы надеемся дожить до 2036 года и самостоятельно сходить в паломничество к Разлому. Потому что он обязательно появится. Так или иначе, нас точно ждут потрясения, и мы уже больше не сможем никакими имеющимися у нас способами отличить что-то происходящее на самом деле от шумихи вокруг. Не только обыватели, как это было всегда, но теперь и люди, управляющие миром, находятся в таком же положении.
— Как любая социальная фантастика, книга ставит немало волнующих вопросов — да и решает тоже. Что заставило вас выбрать именно их? Личный интерес или заинтересованность общественности?
— Мы хотели написать книгу, которую будут читать не только два закадычных приятеля, но и еще хотя бы несколько человек. Поэтому старались подбирать острые, на наш взгляд, темы. Но, скажем честно, в какой-то момент это стало невозможно. После первой трети роман как будто начал писать сам себя, не справляясь с нами по поводу злободневности или заинтересованности общества. Эту разницу даже в стиле книги, переходящей от легкой сатиры к вещанию медиума, несложно заметить.
Кроме того, меняется и рассказчик. В нескольких местах читатель ловит себя на мысли, что не знает, от имени какого героя сейчас идет повествование.
— Значительная доля романа отдана размышлениям о религии. Расскажите об этом подробнее.
— Религия это организация, а организация это хозяйство и чьи-то интересы. Священники могут быть прекрасными и одухотворенными людьми, но сама организация всегда будет иметь какие-то ещё экономические или политические цели.
Мы испробовали метафору вечного человека, который жил во все времена и видел, как религии сменяют одна другую. Вначале как примитивные верования перерождаются в языческие религии, впитывающие в себя их обряды и символы. Затем он видел как отдельные языческие религии занимают обширные регионы, становясь почти мировыми, как, например, было с митраизмом, распространившимся на территории современной Европы и аравийского полуострова до христианства. А потом на его глазах образ Миры и половина мифов о Митре входят в известный нам образ Христа. Ознакомьтесь, это забавно.
Когда это происходит естественно, со сменой поколений, не остается свидетелей перемен, знающих, что к чему. А этот вечный человек может рассказать вам про то, как традиции древней шумеро-аккадский цивилизации вошли в обиход новых царств на полуострове, создавших первый великий зиккурат, и как легенды о нем пришли к нам вместе с текстами зарождающейся веры древних евреев о Вавилоне. Он мог бы рассказать, как, словно в котле, варились на этой земле сотни молодых религий, соревнуясь в том, кто ближе и понятнее современному человеку. И о том, как христианство, взявшее много ценных заимствований из иных расхожих верований, оказалось самой живучей и востребованной тогда системой взглядов. И о том, как этот путь восемь веков спустя прошла мусульманская религия. И так далее, и тому подобное.
Удивительный феномен это раннее христианство, до того, как оно стало официальной религией Римской империи. До того, как христиане начали жечь язычников, уподобившись им самим. Тогда это была не церковь в нашем понимании, и она почти не имела иерархии, а представляла собой скорее братство, коммуну. Но все было разрушено связью этой коммуны с государством.
Изучая религию как историю, каждый рано или поздно понимает, что в ней основное, а что лишь знаки времени. Возникает много вопросов, которые могут пошатнуть любые убеждения. Мы хотели порассуждать о том, что даже если человек разочаровался в религии, в церкви, это совсем не означает, что он должен разочароваться и в своей вере.
— Не боялись кого-нибудь зацепить, в эпоху «оскорбления чувств верующих»?
— Нет. Мы не боимся. Строго говоря, можно затронуть чувства чувствующих, а что такое чувства верующих нам не понятно. Верующие должны не чувствовать, а верить.
А если совсем серьезно, чтобы оскорбить, надо этого хотеть. Мы не хотели и не хотим кому-то причинить неприятные чувства. Наша задача — заставить человека остановиться и задуматься, и если для этого надо шокировать, то что ж, так тому и быть.
— Расскажите немного о главном герое книги, если он, конечно, все-таки есть. Какой он, какова его цель?
— В книге нет одного главного героя. Распространенное мнение, что это Борис Андреевич. Закоренелый циник, привыкший справляться с любой задачей с помощью своего интеллекта. Но, если выбирать, то мы считаем фигуру Клавдия значительно более сложной и интересной. Он — проницательный помощник, еще очень неопытный молодой человек, черпающий знания у наставника. На ум приходит монах Вильям Баскервильский и его юный послушник, но тут перед нами совсем другие характеры.
Борис Андреевич — капитан своей индустрии с былыми заслугами, любовью к крепким напиткам, и завышенной самооценкой. В силу профессии ему свойственно чувство превосходства над остальными, и в глубине души он убежден, что имеет право использовать людей по собственному разумению.
Клавдий беззаветно влюблен в своего наставника. Он подмечает все его негативные черты личности и дурные свойства характера, но это не отвращает юношу, который видит в руководителе своего неизвестного отца. Клавдий не знает своих родителей, хотя, как выразился один человек, этому герою доверять нельзя. Это очень сложный персонаж. Он и слабый, и очень сильный. Именно он зажил своей жизнью и направил роман в бурное море аллюзий и предчувствий.
— Как долго длилась работа над «Чудом»?
Полгода, не считая небольшого перерыва. Это очень короткий срок. К счастью, технические средства позволяют работать с текстом почти в любой обстановке. Роман написан в атмосфере ностальгии по мечтам о космосе с музыкой Жана Мишеля Жара, и при этом почти без помощи компьютера. Самолёт, лавочка в парке, ванная комната, кресло на балконе, столик в ресторане — не важно. Этот акт захватил нас полностью, несмотря на то, что в обычной жизни не всегда бывает время, чтобы посидеть минуту в тишине. Каким вы видите идеального читателя этой книги, учитывая ее глубину?
Книга под настроение, как и ее автор. Нет идеального возраста или пола, или вероисповедания, чтобы ее читать. Должно быть определение чувство, потребность сталкиваться с непонятным и желание в этом разбираться, иногда улыбаясь, иногда пуская слезу.
— Каков ваш главный посыл читателям?
— У книги, к сожалению, нет какого-то одного посыла или морали. Есть предчувствие того, что перенаселение Земли приведёт рано или поздно к победе трансгуманизма, и то, что сегодня кажется дикостью, станет нормой. Например, эксперименты над людьми. Или насильственное принуждение к бесплодию половины женщин (как в романе Дэна Брауна), или уничтожение половины населения ради жизни остальных (как в фильме студии Марвел). Мы ещё только «закидываем удочку» в эту воду. Но время ускоряется.
— «Чудо» — книга, конечно, своеобразная, но если бы вас попросили порекомендовать произведения, похожие на нее, что бы вы посоветовали?
— Говорят, есть сходство с Ефремовым. С тем, который фантаст. Мы не находим, правда. Может быть есть что-то общее с Камю и другими экзистенциалистами, но это фрагментарно. Литературные санитары ропщут, что все наши произведения как будто пишут два человека. И им нравится только первый из этих двоих, которого они считают понятным добрым малым, а второй для них слишком заносчив.
Читайте книгу Владимира Алексеева онлайн в сервисе электронных и аудиокниг ЛитРес.
Материал подготовлен совместно с книжным рекомендательным сервисом LiveLib.