рассказ
Снимаю пиджак. Расстегиваю пуговицы сорочки. Почему-то в памяти всплывает гайдаевское «...рубашка снимать? – Как раз рубашка снимать нэ обязатэлно...». Улыбаюсь. Из кармана брюк выпадает портмоне и раскрывается. Присаживаюсь на корточки. В портмоне семейная фотография. Лида – жена. Павел – старший. Сейчас ему двадцать шесть. Работает в школе учителем. Славик. Последний класс. Выпускной. И Катька. Младшая. Пятнадцатилетняя девчушка. Модница ужасная. Семейная идиллия. Как у всех. Наверное. Стягиваю бахилы. Затем расшнуровываю туфли. Кладу брюки рядом с пиджаком и сорочкой на спинку стула.
Сидеть на кушетке холодно. Знобит. От нервного напряжения. Скорее...
Отворяется дверь экспериментальной. Ко мне выходит Алла. На её напряженном лице замечаю волнение.
- ...и всё-таки, всё-таки, - частит она. – Хотя вы, Борис, и босс, и ректор нашего НИИ и непосредственный руководитель проекта «Нольпсихопортация», а я всего лишь ваш зам, и не смею запретить, я всё же снова попытаюсь вас отговорить.
- Валяй. Попробуй.
- ...вы же знаете, что пятеро из десятерых добровольцев, прошедших психопортацию, были госпитализированы в психиатрическую клинику...
- Остальные нет, - перебиваю её.
- нет, - соглашается, - но тоже находятся в фазе риска. За ними установлено постоянное наблюдение.
Пожимаю плечами.
- ...техника бросков не изучена настолько досконально, чтобы пробовать их на себе. Дождитесь хотя бы, когда выйдем на заключительный уровень тестирования аппарата. К тому же… К тому же вы не проходили психологические тренинги, подготовку к стрессу, который происходит во время броска. Вы забываете ещё о своем возрасте. Да, босс, не обижайтесь, но вы не мальчик, чтобы рисковать своим здоровьем. Клетки мозга в вашем возрасте не так толерантны к экстремальным нагрузкам. Ладно, сами броски – это высокое напряжение для нервной системы, но и выходы из паразитируемых объектов – усугублены тем, что ваше сознание в состоянии паразитивного внедрения является всего лишь подчиненным. Вы слышите, не главенствующим, а починенным...
Вновь пожимаю плечами. Всё это я знаю и так.
- ...а значит, при выходе из паразитируемого объекта ваша личность может трансформироваться в личность самого объекта...
- Всё?
Терпеливо смотрю на неё.
- Хорошо. Я вижу, что разубедить вас невозможно, - обреченно вздыхает Алла. – Но скажите, пожалуйста, Борис, почему в качестве паразитируемых объектов вы выбрали членов своей семьи? Неужели нельзя было для первого раза выбрать нейтрального субъекта, даже незнакомого вам?..
- Моя цель – не в самом броске, - отвечаю.
- А в чём? – заглядывает мне в глаза.
Пожимаю плечами.
- Не хотите отвечать, - слышу нотку обиды в голосе своего зама. – Хорошо. Я должна проинструктировать вас перед тем, как вы войдете в «Психопортер», хотя вы и без меня всё это отлично знаете, но такова моя обязанность. Вы будете введены в контролируемое коматозное состояние и погружены в управляемую летаргию. Затем психическая организация вашей личности будет отделена от биологической основы...
Слушаю Аллу. Невнимательно. Думаю о своём.
- Вы меня не слушаете?
- Нет, - отвечаю.
- Ну, тогда, пожалуйте в «Психопортер».
Встаю. Иду. Дрожь усилилась. Но я справляюсь с нею. Алла не замечает. Или делает вид.
- Трусы снимать? – пытаюсь шутить.
- Как раз трусы не обязательно, - бросает мне через плечо.
Оборачивается. Удивленно смотрит. Я же смеюсь...
***
Боль. Затем темнота. Тишина. Ни единого звука. Мысли. Их много. Необычайно много. Ещё слышатся последние наставления: «Очередность паразитивного внедрения не определена... вы сами так пожелали... После каждого броска – возврат в ноль-состояние, в межфазное отчуждение...». Тишина. Темнота. Боль.
***
Легко сбегаю по лестнице подъезда. Перепрыгиваю несколько ступенек крыльца. Подбегаю к Вовику. Он сидит на скамейке. Ждет меня. Мы договаривались встретиться. Здороваюсь с ним за руку. Он пытается поцеловать её. Я не даю. Смеюсь над ним. Поправляю юбку и сажусь рядом.
- Предки дома? – задает вопрос Вовик.
- Мать дома. Дрыхнет еще, - отвечаю.
- А у меня никого. Пойдем, потрахаемся? – предлагает он.
- Гандоны есть?
- Конечно, - усмехается он.
- А бабло? – разглядываю Вовика. Он дрожит. Смешно. – С дисками к семиклассницам. Без бабок не дам.
- Есть. А сколько?
- Как обычно.
Подымаемся по лестнице «на хату».
- Зачем тебе столько бабок? – задает глупый вопрос Вовик. – Копишь куда?
- Чтобы слинять от этого козла-папочки. Школу кончу – и сразу слиняю.
- А что так?
- Да, достал придурок. Полный урод.
- Внешне? – ещё глупее спрашивает Вовка.
- Ты тоже придурок, - кидаю ему. – Я базарю, моральный урод. Больной на всю голову.
- Он у тебя, Кать, в каком-то НИИ?
- Да. Над каким-то агрегатом сейчас дрочится, чё-то с мозгами. Слушай, давай не будем об этом кретине.
Заходим в квартиру. Проходим в спальню.
- Деньги вперёд, - сразу ставлю условие.
Раздеваемся. Встаю в позу. У Вовки ничего не получается.
- Мож, поможешь? – просит он.
- Сам давай...
- Давай одевайся, - говорю спустя пятнадцать минут.
- А деньги вернёшь? Ведь ничего не было.
- А флаг тебе в руки не дать? Сделка есть сделка. Мы форс-мажор не оговаривали.
- Ну, Кать...
- Все, я пошла. Тренируйся больше на плейбое...
***
Тишина. Темнота. Боль. Екатерина. Катя. Катенька. Что же было не так? Почему так больно? Зачем? Разве я тебе чем-то обидел? Каким-то словом? Жестом? Случайно? Ты же моя девочка. Моя кровиночка. Что я сделал не так? Когда? В памяти всплывает всё. Катя целует меня в щеку. Улыбается ласково. Говорит «люблю». И это сегодня перед школой. Так каждый день. Изо дня в день. Боль. Яркий свет.
***
- Вы уверены, что можете продолжить? – вижу склоненное лицо Аллы над собою.
Киваю.
- ...все датчики просто кричат о диком напряжении. Кровяное давление, пульс, частота сердечных сокращений – всё зашкаливает. Что... что с вами произошло? Что-то не так с дочерью? – смотрит прямо в глаза она.
- Всё так.
- Босс, вы порой невыносимы. Ваши односложные ответы...
- Коли подавители... – обрываю её. Протягиваю руку для инъекций.
***
Тишина. Боль. Мысли теперь путаются. Появился страх. Горечь. Хочется рыдать. Но это быстро проходит. Нет. Не так быстро. Вовсе не быстро. Темно. Угнетающе темно. Боль.
***
Встаю из-за парты. Привычным движением бросаю учебники в пластиковый пакет. Бегу в массе тел одноклассников к выходу. Бью кого-то по пути ногой. Получаю ответно. Обычное дело.
- Славян! – кто-то окликает меня со спины.
Оборачиваюсь. Вижу Вадика «Шныря». Он зовёт в уборную. Машет рукой.
В толчке никого. Мелких мы выпроводили. Отобрали бычки. На стене надпись: «12 «А», ВЫПУСК 2061 ГОДА. В АРМИЮ БРАТЬ НЕКОГО – ВСЕ ДЕБИЛЫ!»
- Что принёс? – интересуюсь у Шныря.
- Короче, - растягивает слова Шнырь, - есть «ледок», «амфики».
- А шан? – обидчиво смотрю на него. Он мне лично обещал коробок.
- Извини, Славян, шантамицыну расхватали. Сегодня же дрыгалка, каждый хочет оттянуться.
- Ты же, в натуре, обещал. Чё за подляна? – начинаю беситься.
- Ну, есть у меня коробок. Для себя оставил, - канючит он, - от себя типа отрываю...
- Давай...
- Только дороже, лады?
- Насколько дороже? На бабки разводишь? Не по-пацански это! Хрен с тобой, гони сюда и «ледка» отсыпь.
- В долг, что ли? – недоверчиво пялится Шнырь.
- Обижаешь! Нал, - вынимаю из бумажника деньги.
- Опять предка отпылесосел? Не жалко папашку-то? – дразнится Шнырь страдальческим голоском.
- Кого-кого, а этого хрена нет! Ну, давай быстрей! Один сейчас же забью...
- А чё, до дрыгалки не подождёшь?
- Да ломает малость, - признаюсь.
- Нужно на что-то более тяжелое переходить, - советует Шнырь, - я достану.
- Не-а, я пока стремаюсь…
***
Тишина. Думать не хочется. Думать больно. Кто это? Не могу в это верить. Чувствую спазмы. В голове пустота. В душе пустота. Яркий свет. Боль.
***
- Босс, мы вас экстренно вывели. У вас криз.
- Коли двойную.
- Вы рискуете. Зачем вам это? Что вы там видите? Что вас так пугает? Энцефалографы фиксируют наимощнейшей эмоциональный всплеск, будто вы подвергались смертельной опасности.
- Коли двойную.
- Я... я прерываю эксперимент. Для вашей же пользы, Борис...
- Не смей! Дальше...
***
Открываю глаза. Солнечные лучи ослепляют. Щурюсь. Трогаю под одеялом нагое тело. Как же хочется ласки. Уже полдень. Сегодня получилось поспать подольше. Встаю. Потягиваюсь. Надевать халат не хочется. Дома никого. Можно походить голышом. Кофе. Крепкий. Горячий.
Прохожу мимо телефона. А что если... Да. Он сегодня будет долго на работе. Повезло? Значит...
- Алло, дорогой, давай ко мне...
- А твой? – слышу в трубке голос Сергея.
- Мой козерог в своем институте сегодня допоздна. Так что, можно покувыркаться, мой слоник.
- Козерог? – удивляется Сергей. – Ты же говорила, что он – водолей...
- Это он по гороскопу – водолей, - смеюсь в трубку, - а так – полный козерог.
Долго не могу остановиться. Даже слёзы выступают.
- Лида, я тебя хочу прямо сейчас, - с придыханием говорит Сергей.
- А я уже начала... – вторю ему. Руками глажу себя.
- Буду, - кричит он в трубку.
Встречу прямо так. Не хочу ничего одевать. Прохожу мимо серванта. Фотография мужа. Улыбаюсь ему.
- Приветик, Борюсик, - машу ей пальчиками. Так хочется дорисовать ему рожки.
- Ничего, сейчас «дорисуем», - хихикаю над Борисом.
Слышу звонок в дверь.
***
- Вы не должны были сами, усилием своей воли «выходить», - упрекает меня Алла. – Это очень опасно! Это на грани...
- Не смог находиться дольше... – перебиваю её.
- Что-то не так с Лидой? – Всё ещё надеется Алла. Я молчу. Я не стану говорить.
- Прервём? – с надеждой спрашивает она.
- Нет!
- Вы... вы невозможны!
- Возможен, - пытаюсь отшутиться. – Коли снова...
- Вы меня под статью хотите. Я убью вас ими. Опомнитесь.
- Коли... И – дальше...
***
Тишина...
***
- А теперь запишите домашнее задание, - говорю. Разглядываю её. Весь урок разглядываю. Она сидит на третьей парте справа от меня. – Ненашева задержись.
Все выходят. Класс пустеет.
- Да, Павел Борисович? – подходит ко мне Ненашева.
- Варя, - говорю ей, - тебе нужно подготовиться к областным соревнованиям по физике.
- Я знаю, я уже готовлюсь, Павел Борисович.
- Подожди, Варенька, я тебя провожу, я как раз в вашу сторону иду.
Идём вместе по школьному коридору. Я немного позади. Смотрю на волосы. Шею. Плечи. Что-то говорю. О чем-то рассуждаю... Мысленно представляю какие-то гаражи. Да. Эти гаражи встретятся нам на пути. Знаю это наверняка. Знаю даже укромное место между двумя гаражами. Между пятым и шестым... Талия. Какая талия!.. Чувствую. Опять. Опять подкатывает. Как всегда. Как всякий раз...
Выходим из школы. Предлагаю понести её портфель. Тяжелый. Почему в шестом классе такой тяжелый портфель? Шея. Волосы. Талия... Дальше идем молча.
До гаражей полчаса ходьбы. Я проверял. По часам. Стараюсь угадать под одеждой её саму. Такая. Как все. Как и те другие... Нет. Иная. Не как все... Хочется дотронуться. Но терплю. До гаражей. А что потом? После того? Как и тех, предыдущих? Не хочу об этом думать сейчас. Сейчас мне хорошо. Я представляю...
***
Боль невыносима...
***
Участливое лицо Аллы.
- Мы... прекращаем эксперимент, - уже рыдает она.
Она вытирает мне слёзы. Нет. Это не слёзы. Кровь. Кровь пошла носом и потекла из уголков глаз. Думаю. Как же они... Как же они могут так жить? Лгать и жить? Долго не могу поверить во всё это.
Стоп. Я должен вернуться. Павел. Павлик. Мой сын. Память. Игрушки. Подарки. Походы. Рыбалка. Охота. Любимчик. Всё ему. Всё ему. Мой первенец... А остальные? Остальным тоже. Но ему больше. Гораздо больше... Остановить. Сейчас...
- Я возвращаюсь! – снова сажусь в «Психопортер».
Алла что-то хочет сказать. Обрываю. Приказываю возобновить.
- Внедрение по максимуму.
- Нет, вы убьёте себя. – У Аллы истерика.
- Я должен кое-что изменить...
- Вы не имеете на это право, - кричит она, - ни морального, ни...
- Имею! – жестко прикрикиваю на неё.
- По максимуму вы можете не вернуться, а повлиять на решение сына... один шанс из тысячи. Его личность отвергнет вашу.
- Но я должен. Удвой дозу и все опции – по максимуму...
***
Вот и гаражи. Как жжёт внизу живота. Какая же она всё-таки! Талия. Шея. Уже близко. Уже скоро. Хватаю за руку...
Странно. Что-то странное со мной сегодня. Мысли как будто не мои. Подумал «не стоит». «Не надо». «Нельзя». Но я этого хочу. Почему же не стоит? Почему же не надо? Почему же нельзя? Колеблюсь. Почему я колеблюсь? Раньше со мною этого не было… Нерешительность. Откуда эта нерешительность? Вот она. Возьми её. Она беззащитна. Её легко взять. Павел. Возьми себе в руки и действуй. Ругаю себя...
Приближаюсь к Ненашевой. Бред позади. Я поборол бред. Приближаюсь...
***
Боль. Невыносимая. Адская. Чуждая всему живому. Боль. Пустота. Темнота. Я хочу вернуться. Всеми силами стараюсь вернуться. Исправить. Изменить. Предотвратить. Но... Тишина...
***
- Ещё раз! – еле шевелю губами.
Алла теперь ничего не говорит. Она всё видит. Она поняла. Это будет последний бросок.
***
Не понимаю. Почему я отпускаю Варю? Почему говорю ей идти домой? Мутнеет рассудок. Мозг горит. Череп трескается. Точно трескается. Смотрю вслед убегающей девочке. Хватаюсь за воздух. Пытаюсь ухватиться за что-то. Падаю. Пустота. Темнота...
***
Тишина. Но боли нет. Уже нет. Темнота. Но темнота не надолго. Вижу... Странно. Вижу закрытыми глазами. Глаза закрыты. Но я вижу... Вот подходит Алла. Заплаканная. Наклоняется. Целует мне руки и лоб. Странно. Она ничего не говорит. Но я слышу её. Я слышу её мысли.
- Бедный, Боря, это я во всём виновата, - думает Алла. – А я ведь тебя любила, а ты так и не...
Её толкает Лида. Наклоняется надо мной. Не целует. Только делает вид.
- Что же ты так быстро, Борюсик, - думает Лида. – Как же мне быть дальше?..
Подходит Славик. Его мысли путаются в попсе. Наушники-вкладыши. Плеер. Приклеивает жвачку на лацкан моего пиджака.
- Удивительно, - слышу издалека голос Лиды. Говорит Алле, - удивительное совпадение: когда это с ним случилось (говорит обо мне), Павлика забрали в психушку...
- А что с ним? – лукавит Алла. Я знаю. Лукавит.
- Врач сказал, крайняя степень амнезии... Не осталось ни единого жизненного навыка...
Подходит Катя.
- Так тебе и надо, козлу грёбанному! – думает Катя.
Незнакомые мне люди накрываю меня крышкой. Молотки. Сбивчивый стук. Стук обходит по кругу. По левому боку. Удаляется к ногам. По правому боку. Приближается к голове. Раскачивание. Чувствую. Покачивает... Ощущаю толчок спиной... Земля с песком. Комья. Удары по крышке... Звуки тише... Тишина.
***
Тишина. Полная тишина. Мысли. Не понимаю. Почему мыслю? До сих пор? Время. Сколько времени я здесь? Лежу и думаю. Я больше не властен над ним. Над телом. Над своим телом. Я ощущаю его. Я ощущаю. Оно постепенно тлеет. По нему ползают какие-то насекомые. Черви. Черви и внутри меня. Прогрызли ходы. Изъели мякоть. Но боли нет. Нет и сожаления. Только удивление... Иногда силою воли у меня получается. У меня получается шевельнуть пальцами руки. Приподнять кисть. Коснуться разъеденными тленом ногтями крышки. Но это всё. Больше ничего не могу. Не смогу толкнуть. Приподнять. Рука падает. Возвращается... Мысли. Они не покидают меня. Время. Дни? Недели? Годы? Сколько прошло времени?.. Темнота. Полная темнота...
Тишина...
С любовью ваш,
Вячеслав Камедин