«Ничего ты не знаешь, Джон Сноу» — о том как Англия упустила первый шанс победить холеру
Холера пришла в Британию из Индии в 1831 году — и задержалась надолго. Англичане пережили четыре тяжелые эпидемии (1831–1832, 1848–1849, 1853–1854 и 1866), которые в общей сложности унесли десятки тысяч жизней. Разумеется, болезнь, причинявшая такой ущерб, удостоилась пристального внимания ученых.
Миазматики против контагионистов
Сегодня хорошо известно, что для победы над любым инфекционным заболеванием прежде всего надо понять, каким образом оно передается от больного человека к здоровому. Но холера в XIX веке ревностно охраняла свою загадку, позволявшую ей не только заражать все новые и новые жертвы, но даже свободно путешествовать с одного края света на другой.
Самое популярное объяснение заразительности болезней тогдашнее научное сообщество унаследовало из Средних веков. Это была идея «миазмов» — дурного воздуха, который портит здоровье людей самыми разнообразными способами. «Миазмы» происходили из выгребных ям, грязи и мусора, и как им противодействовать, было неясно.
Однако к 1840–1850-м годам появилась новая версия — о существовании неких невидимых глазу очень мелких то ли существ, то ли ядовитых частиц (контагий), которые способны передаваться от человека к человеку. Сторонники этой идеи именовались контагионистами и пребывали в меньшинстве.
Любопытный анестезиолог
В 1849 году — во время второй эпидемии и самых яростных баталий между двумя «научными школами» — холерой заинтересовался анестезиолог Джон Сноу. Теория миазмов вызывала у него большие сомнения. Как известно, основные симптомы холеры — это сильнейшие рвота и понос, которые быстро приводят к гибели человека от обезвоживания. Сноу задался логичным вопросом: если «миазмы» распространены в воздухе, почему же болезнь поражает не горло, не легкие, а желудок и кишечник?
Не менее логичный вывод о том, что заражение происходит в результате употребления в пищу или питье чего-то «загрязненного», Сноу изложил в своей научной работе. Однако статья прошла практически незамеченной. Единственный отклик, который исследователь получил, — это критика за отсутствие доказательной части. А то мало ли кому какая идея в голову взбредет.
…Губит людей вода
Упорный Сноу дождался третьей эпидемии в Лондоне — и в 1854 году принялся за «доказательную часть». Выбрав для работы сильно пострадавший район Сохо, врач не пожалел труда и обошел все семьи, в которых имелись больные. Расспросив, откуда люди берут воду, он выяснил, что все заразившиеся пили из одного и того же колодца.
Затем Сноу нанес на карту свой маршрут и увидел, что гуще всего пострадавшие семьи расположены рядом с подозрительным колодцем, а чем дальше от него — тем реже встречается холера. Исследователь предположил, что в колодец на Broadwick Street просачиваются сточные воды из какой-нибудь выгребной ямы.
Сноу нашел и еще один аргумент в пользу водного пути передачи холеры. Ни одного случая холеры не обнаружилось в местном монастыре и у сотрудников пивоварни — хотя оба «учреждения» находились близко к злосчастному колодцу. Дело было в том, что и монахи, и пивовары предпочитали пить пиво, а не воду. (Суп-то, наверное, они варили не на пиве — но вот при кипячении холерный вибрион погибает моментально.)
Не хватило авторитета
Дополнив свою статью всеми собранными данными, включая карты и иллюстрации, Сноу переиздал ее заново — но она снова не вызвала интереса в научном сообществе. Джон Сноу опередил свое время, в котором слишком сильна была позиция «миазматиков». К тому же сам он, хоть и был отличным анестезиологом, не имел у коллег авторитета в других вопросах. Врачи настороженно относились к Сноу, который не употреблял алкоголя, пропагандировал вегетарианство и вообще вел очень умеренный образ жизни.
Инженерное решение
Итак, решение теоретического вопроса о том, как передается холера, пришлось «отложить» до того момента, когда в 1882 году Роберт Кох нашел ее возбудитель. (Интересно, что и возбудитель впервые выявил другой ученый — который также был проигнорирован «миазматиками».)
Но практический вопрос об изгнании этой опасной болезни, к счастью, был решен раньше — строительством водопровода. До 1870 года, когда это чудо цивилизации появилось в Лондоне, Темза одновременно служила как источником питьевой воды для горожан, так и сточной канавой. Собственно, водопровод соорудили, чтобы избавиться от невыносимой вони, стоявшей над городом в жаркие деньки. При этом ненароком избавились и от главного источника эпидемий.
А колонка того самого — холерного! — колодца до сих пор стоит на Broadwick Street — в память о Джоне Сноу и о том, что авторитеты не всегда бывают правы.
Лидия Куликова специалньо для Apteka.RU