Мастер
- Степаныч, ты дома? – послышалось с улицы через открытое окно.
- Дома! – ответил он, не вставая из–за стола.
- А мастер?
- Тоже тут, чай пьем.
- Ну, я на лавочке, здесь подожду.
- Саш, это уже тебя, - улыбнулся мне, Степаныч, - хорошее прозвище.
- Да, уж. Это кто? – спросил я, допивая чай.
- Петро, монах, я тебе о нем говорил.
- Аааа….., щас иду, - ответил я в сторону окна.
- Да какой он монах, - отозвалась тетя Шура, - пожил в монастыре несколько лет, да вернулся, не его, а прозвище прилипло.
На улице меня ждал средних лет человек, длинные волосы собраны сзади, косматая, с проседью борода – приметы прежней, монашеской жизни. На меня глянули вдумчивые, пытливые глаза.
- Саш, телевизор не посмотришь? Барахлит че то.
- Давай, твой дом какой?
- А вон, от тракториста через один, - указал рукой Петро.
- Хорошо, приду, - пообещал я.
Телевизоры мне, конечно, ремонтировать не приходилось, но что делать, мастер, он и есть мастер, должен все уметь, тем более по деревенским меркам. Теперь надо было оправдывать прозвище, запущенное кем-то с легкой руки. Степаныч сначала посоветовал мне зайти к трактористу, и посмотреть у него какой-нибудь инструмент. Хотя я сомневался, что там можно было найти что–то подходящее, но пошел, выхода не было. Колька был единственным на деревне техническим человеком.
- Ну, как дела, Николай? – уважительно обратился я к нему, застав за починкой забора у дома.
- Ничего, отпускает, - ответил он, вынув гвозди, зажатые во рту, и отложил молоток.
Поздоровались за руку, вдобавок, я ободряюще похлопал его по спине, - держись!
- Эх, да хорошо бы.
- А ты не сомневайся, получится.
- Надеюсь.
- Я че зашел. Монах попросил телевизор посмотреть, у тебя инструмент есть какой?
- Пошли, подберем. Видел я тот телевизор, - ухмыльнулся Колька.
В огороде копалась Нинка, обернулась, - здрасьте, - и помахала рукой.
Мы зашли в сарай. Мерно гудел дизель, светились контрольные лампы. Вот он, с него все началось! Инструмента у Кольки было много. Он выделил мне металлический раздвижной ящичек с ручками, и мы скомплектовали, на удивление, хороший инструментальный набор. Нашелся и паяльник, и даже тестер - по крайней мере, какие то неисправности бытовой техники определить было можно. Вот с ремонтом сложнее, запчасти могут потребоваться.
Монах ждал меня у дома. Мальчишка лет пяти с грустными глазами, что то мастерил из деревянных чурочек во дворе. С затаенной надеждой посмотрел на меня и опять уткнулся в свое дело.
- Внук, Сережка, с дочерью у меня живут, - пояснил Петро.
Мы зашли в дом. Нас встретила молодая женщина, пряча глаза, поздоровалась и скользнула в другую комнату, притихла там, прикрыв дверь. Я не успел ее разглядеть, но меня обдало болью, обидой и отчаянием, границ у этих эмоций не было, чувства зашкаливали.
- Ольга, дочь, - поняв мой немой вопрос, прошептал Петро и махнул рукой, – от мужа ушла. Видеть никого не хочет. Беда.
Телевизор. Был такой когда-то у моих родителей, и только, наверное, в такой глухой деревне до сих пор мог сохранился. Ламповый!
- И он работал? – недоуменно спросил я.
- Вот представь, показывал, а щас только звук, изображения нет, рябь.
Мы выдвинули тумбочку с телевизором из угла, я снял с него кожух и, примостившись сзади на табуретке, начал копаться в пыльных внутренностях. Порывшись в тумбочке среди старых бумаг, Петро нашел и инструкцию к телевизору с электрической схемой.
Чутье, мое чутье. Оно работало и здесь. Это бесполезно пытаться объяснить словами. Конечно, я обладал базовыми знаниями в электронике, помогала схема телевизора, но еще, каким–то образом я чувствовал неисправности. И это была не моя заслуга, нужная информация приходила извне, я только использовал ее. Только теперь до меня дошел смысл выражения: «мастер от бога, ученый от бога, писатель от бога» и тому подобное. Таким людям все дается свыше. Это великий дар. Но вот хорошо ли это? Как распорядиться этим даром? Ладно, если во благо, и не дай бог, во зло. А что такое благо, зло? Кто является мерилом этих понятий? Не все так просто. А на что я растрачивал задатки своего дара, зарабатывая деньги на бирже, ничего не создавая, - пришла, вдруг, за работой и такая мысль.
За такими размышлениями телевизор я отремонтировал, почистил, подул, пошевелил лампы, подпаял ветхие проводки, изображение появилось, и семья собралась посмотреть программу. Молчаливая Ольга все же не утерпела, вышла из своей комнаты и устроилась в уголочке с вязанием.
Собирая инструмент, я опять уловил волну ее эмоций. В случившейся трагедии не было вины Ольги, и что меня хоть как-то успокоило, в ее чувствах не улавливались безысходность и обреченность, слабый лучик надежды пробивался сквозь темень, окружившую сознание. Тянулась к свету душа Ольги, чистая и добрая, ласковая, с неизрасходованным запасом преданности. Она раскрылась и доверилась своему мужу, а взамен получила зло, которое не смогла пережить и простить. Так словами можно было лишь попытаться объяснить ее душевное состояние.
Как ей помочь? Как отогнать прочь беду, чуть не поглотившую ее? Провидение молчало. Видимо здесь оно было бессильно. И я, мастер, был бессилен.
Весть о починке телевизора у Монаха быстро разнеслась по деревне. Просьбы посыпались одна за другой. У селян накопилось много сломанной техники, отремонтировать все я физически не мог. Просили оживить и откровенный хлам. Приходилось терпеливо объяснять, что это уже никогда не заработает. Я оборудовал себе рабочее место у Николая в сарае, привлек к ремонту и его. Он был рад моему частому присутствию, охотно занимался починкой, от выпивки воздерживался. Дела пошли быстрее.
Вместе мы сделали профилактику и «Беларуське», прицепили к трактору прицеп, установили в нем доски для сидения. Можно было ехать в соседнее село - кончалась солярка для дизеля, да и жители уже давно просились. Отъезд Николай назначил на следующий день с утра. Людей набился полный прицеп, многим надо было ехать: в магазин, больницу, родственников навестить. Уехала и тетя Шура.
Мы со Степанычем остались вдвоем.
Продолжение далее: глава 14
Если вам интересно - приглашаю на мой канал, поделитесь статьей со знакомыми и друзьями в соцсетях. Можно даже поставить лайк - он же палец вверх.