«Ориентальный», это буквально — «восточный». Мойра любит соответствовать некоторым «киношным» стереотипам об азиатах — утонченная, ловкая, умная. Была бы котом, определённо получила бы самурайское имя. Что-то воинственное и суровое из кино, или книг. Впрочем, пол не мешает ей быть самураем и ниндзя одновременно. И вот ниндзюцу и подвело ушастую под очередной цугундер.
При всей своей ловкости, ориентальная кошка — зверушка хрупкая и совершенно не рассчитанная на то, что ей на лапы будут наступать. Особенно, если это будет делать двухметровый дядя весом килограмм сто двадцать. Мой муж, понимая эти тонкости, научился ходить едва поднимая ноги от пола. Мойра, эти тонкости игнорируя, продолжила метаться ему под ноги со всех возможных позиций. Стремительно, беззвучно и внезапно. Финал был закономерен — Влад придавил ей буквально один-единственный пальчик на задней лапке. При его габаритах — настоящее чудо.
В уже практически родной клинике сказали — перелом. Но гипсовать тут бесполезно. Только ограничить передвижение. В идеале — посадить в клетку на ближайший месяц, да кормить кальцием. Клетки у нас, конечно, не было. Покупать её не хотелось. Потому взялись мастерить из того, что было.
Задумка была хороша, но нежизнеспособна. Мойра, проявляя все чудеса древних ниндзя, выкручивалась из импровизированной тюрьмы буквально несколько раз в час. Подгрызала сетку. Двигала думку, протискивалась, вытекала и ускользала. Для того, чтобы просто посидеть рядом, или прилечь на диване.
Потому что у самурая нет цели. Только путь. Именно так и звучит третий урок от маленькой восточной кошки глупым двуногим.
На второй день мы сдались. Сошлись на том, что кальция и запрета на прыжки по шкафам тоже достаточно. По шкафам она всё равно прыгала. Палец сросся нормально.