Человеком останься

Первый раз я увидел их на Юго-Западной. Мимо проходил. А они кормили бездомных. Я приехал из центра в последнем вагоне метро, дальше вышел по лестнице наверх, и за стеклянными дверями повернул направо. И там, в керамогранитном переходе, на его краю, трое ребят кормили троих нищих, оказавшихся на самой обочине жизни. Я помню, сказал что-то вроде: «А как вы их находите?», потому что знал, что с этим возникают определенные трудности. Высокий парень с веселым гнездом курчавых волос на голове лучезарно улыбался навстречу: «Мы здесь недавно. Они сами знают, вот и приходят. Но их здесь немного». Девушка, стоявшая с ним рядом, подхватила: «Мы на метро «Университет» обычно их кормим. Там нас давно знают, и в следующий раз мы с нашими друзьями будем праздновать Пасху. Приходите!». Еще одна девушка протянула руку и просто сказала: «Катя!». Вслед вылетели ещё две руки: «Лера!», «Тимур» и, соответственно, «Антон». Мы еще немного поговорили, пока их подопечные счастливо уплетали из пластиковых контейнеров вареную картошку с кусками мяса. Купаясь в неожиданно теплой энергетике, исходившей от них, я слушал, что они уже третий год занимаются этим, и зачастую им, да – не удается раздать все порции полностью. Трое ребят, кормивших бездомных в сыром переходе, были весьма незаурядны в промозглый будничный вечер, в холодном переходе, среди торопящихся туда, домой, к теплым домашним тапкам и сытному ужину, людей. Мы встретились в Торговом центре на метро Университет, на третий день после Пасхи, их было всего трое. Тимур, Лида и Маша. У них была большая термосумка и плакаты, свернутые в рулоны(остались после занятий). Отправившись в подземный переход, мы постоянно присоединяли к себе новых людей, которые подоспевали к нам из пекарен, продуктовых магазинов и из метро. Я с интересом ощущал себя в новом действии, и мне было ещё интереснее, как процесс безвозмездной помощи будет происходить. Будет это, как показывают в фильмах, где очередь из голодных людей выстраивается перед неким прилавком, где им наливают суп. Или все сядут в круг прямо в переходе и будут праздновать. Моя благотворительная компания, и я вместе с ней, перемещалась по обширному подземному переходу в хаотичном движении, от прилавка к прилавку, и просто общалась с людьми. Я увидел, что некоторые люди их достаточно хорошо знают, и тут же начинают делиться «подземными» новостями. Обойдя весь переход по второму кругу, мы так и не нашли бездомных. Зато встретили дюжего охранника, который почти упирался черной головой в серый потолок. Он поздоровался с нами словно с друзьями и рассказал, как отгонял хулиганов от спавших нищих ночью. Последней, с кем завели беседу молодые благотворители, была бабушка, у самой лестницы просившая милостыню. Вокруг нее выстроилась полукругом наша веселая компания, и все наперебой начали спрашивать «как у Вас дела?». Потом в один момент все стихло, и кто-то один сказал: «На трубы!». И звонкие девичьи голоса подхватили «На трубы! Идемте на трубы!». – Что за трубы? – спросил я Тимура, и услышал «Сейчас увидишь». К нам присоединились и охранник в синей камуфляжной куртке, и бабушка, просившая милостыню. Парень-весельчак из Питера нес её каталку по лестнице и производил какие-то звуки, как будто скретчил губами, делал битбокс без бита. Всего нас собралось человек двенадцать, не считая приглашенных гостей из перехода. Было начало апреля, вечер был пасмурный и совсем уже темный, когда мы приблизились к элитному, высоченному, сверкающему комфортом и благополучием, жилому комплексу. И рядом, огороженный зеленым профлистом, стоял мусорный контейнер, возле которого сидел один человек. Его бурно приветствовала вся наша компания, и он начал кидать коробки куда-то за кирпичное ограждение теплотрассы и надтреснутым голосом кричать «Подъем! Друзья пришли». Минутой назад это было спокойное место, куда люди из жилого комплекса относили мусор. Сейчас закипел такой звонкий водоворот событий, который я в жизни не видел у мусорного контейнера. Из-за бетонного ограждения стали появляться люди, оказавшиеся на улице. Они были в поношенной одежде и непричесанны, но откровенной разбитости в их глазах и лицах увидеть сразу не удавалось. Им навстречу раскрывали искренние объятия девушки в белых туфельках и чистых куртках, радостно приветствовавшие каждого. Парни тем временем сооружали импровизированную барную стойку из верхушки старого шкафа. Затем туда подошли молодые благотворительницы, и на наспех постеленную ткань стали выкладывать яблоки, пирожки, куличи, и яйца. Сегодня на работе я не успел пообедать, и поэтому тоже достал и положил в тарелки все съестные припасы, и в руке придержал термос. Когда все было готово, одна из девушек-лидеров прочитала православную молитву, нестройный хор голосов поддержал её, кто-то перекрестился, кто-то – нет, и праздник начался. – Христос воскресе! – Воистину воскресе! – и яйца в чистых и не очень чистых руках начали сталкиваться друг с другом с характерным «шмяк-шмяк!». Было холодно, и я слегка поеживался в своей зимней куртке, разливая чай из термоса всем желающим, кто подходил ко мне со стаканом. Какого же было молодому заросшему парню, который трясся от холода, стоя в одной красной кофте, и никак не мог напиться чаю. Он был особенно популярен – его обступили четверо или пятеро девушек. – Леша, где твоя куртка? – Не имеется – подставляя пустой стакан, отвечал Леша. – Леша, давай сфотографируемся. В ответ Леша странно закрыл лицо капюшоном и сказал «Не надо». – Но почему? – Телефон или сломается, или разобьется, я те говорю! Девушки сгрудились вокруг него, и девушка-лидер, её звали Аня, достала планшет и начала прицеливаться на стройную компанию, образовавшуюся вокруг бездомного Леши. – Ой, потух! – секундой позже скажет Аня. – Во, что я говорил! – довольным, но печальным голосом ответит Леша. – Аня, давай на мой! – протянет неновый телефон девушка в белых туфлях. – Все равно сломается! Я стоял поодаль и думал, мог ли этот парень скатиться, просто уверовав в свои неудачи? Когда вожделенный снимок был сделан, я помахал термосом, предлагая ему ещё чая, и спросил: – Лех, а когда у тебя День Рождения? Он смотрел на мою куртку чистыми глазами, все ещё поеживаясь от пробегающего за шиворот едкого ветра, и отвечал: – Январский я. – А конкретнее? – 28 января. Тем временем наши друзья принялись искать ещё одну свою сожительницу. Коробки опять полетели за кирпичную стену, раздались возгласы людей «Наташа! Вставай!». Спустя время над трубами показался силуэт высокой молодой нищенки, с длинными растрепанными волосами. «Наташа, звезда наша!» – приветствовали ее. Как она оказалась здесь? Она поздоровалась со всеми и остаток вечера просидела на трубе теплотрассы неподалеку, рядом с Охранником. Все кто хотел – наесться, наелись, напились и согрелись. Покушала и бабушка из перехода. Ребята-благотворители не обделили вниманием никого, с каждым человеком они весело щебетали и смеялись. Улучив момент, я подошел к Ане, девушке-лидеру, и спросил, что бездомные, вроде как и не сильно голодные. «Самое важное для них – это общение. Оно помогает им чувствовать себя не оторванными от жизни простых людей. Таких, как мы с тобой. И они благодарны за это» – она улыбнулась, – «Антон, у меня к тебе просьба, раздай всем по шоколадке» – и она достала из своего портфельчика пакет с плитками шоколада «Бабаевский». Я подошел к каждому человеку, кому-то сказал «Христос воскресе!» кому-то просто «С праздником!», но когда осталась последняя шоколадка, передо мной оказался и последний человек. «Спасибо, Аня!» – сказал я ей. Один парень с черными волосами среди необычных людей выглядел самым необычным. Он стоял за барной стойкой и наблюдал. И так как сегодня здесь мы все были априори друзья, я просто подошел к нему, посмотрел, как он наблюдает за гирляндой сверкающих элитными огнями башен, и спросил: – Как думаешь, ты бы смог пустить кого-то из них к себе домой? – Я пускаю, постоянно. Они особенные люди, с ними можно дружить. Сейчас я, правда, у друзей живу, но раньше… – Зачем вы помогаете им? Какова ваша мотивация? Он задумался. – Ну, иногда пройти мимо просто невозможно, когда видишь, как человеку плохо, ты думаешь, как могло так случиться и вдруг, если случиться что-то подобное… – Я думал, ты сможешь более кратко. Он помедлил. – Изначально – помочь человеку, не пройти мимо чужого горя, оставаться человеком. Я знал, мои неудобные вопросы бьют ему «прямо в лоб», как сказал один мой учитель. Но по-другому получить быстрых ответов на мучившие меня догадки, я не мог. – Как думаешь, тяжело ли вытащить человека отсюда? Он не смотрел на меня, а смотрел прозрачными голубыми глазами на них, на каждого. – Ну, мы пробовали, не раз, но практика показывает, что со временем они возвращаются все равно на улицу. Наверное, один случай из ста, когда удавалось вернуть бездомного к простой жизни – губы Тимура тронула печальная улыбка. – Тут, главное, человеком остаться.