Сегодняшний рассказ не будет посвящен границе. Как-то поддался некоторой ностальгии по курсантским годам, вспомнилось былое: смешное, абсурдное, немного диковатое для взгляда тех, кому не пришлось носить погоны с буквой «К». В общем, хочу рассказать про одного своего однокурсника, который не был создан для армии.
Как бы странно это не прозвучало для слуха лиц гражданских, но зачастую в военные ВУЗы юноши попадают не по своей воле. Кое-кого туда буквально запихивают родственники, поднимая на уши все связи: друзей, знакомых, а зачастую и за взятку. Ну возьмем к примеру мое родное училище – нынче носящее грозное название Московский Пограничный институт ФСБ России? Гордо звучит? Впечатляюще? А ведь мне, да и не только мне, больше нравилось «МВПКУ КГБ СССР им. Моссовета». Согласитесь, еще круче? Но поступал и заканчивал я уже Московский военный институт Федеральной Пограничной службы. Скажу так, в те годы, как и в последующие, наше заведение было, что называется, «блатным». Попасть туда человеку с улицы было тяжело. Определенные шансы оставались у «срочников» с границы, суворовцев, медалистов. Сами понимаете, - Москва. В институте на полную врубили раздачу юридических дипломов, причем в таком количестве, что в московских газетах частенько можно было встретить объявление о поиске юристов с оговоркой: «выпускников Московского пограничного института просим не беспокоить». Языки иностранные преподавали. Кормили, даже с учетом суровых 90-ых, не так уж и плохо. Дисциплина, казарма, для старших курсов – общежитие. Все на уровне. А еще и «срочку» служить не нужно, в училище-то страшной «дедовщины» нетути. Естественно, что в таких условиях многие родители предпочитали запихнуть детей подальше от тлетворного влияния улицы. Еще бы, в такое престижное и надежное заведение, ну а после получения лейтенантских погон, можно ведь и уволиться. В те времена еще не заставляли возмещать стоимость учебы в случае досрочного увольнения молодого офицера со службы. Так что таких детишек у нас было пруд пруди. Кого только не было… Был сын одной знаменитой певицы, очень хорошей знакомой замполита училища. Наркоман, которого она пристроила к нам на перевоспитание и подальше от плохой компании. Но только, все ж отчислили его, когда он начал широкомасштабную работу по перевоспитанию своих сокурсников. При этом, долгое время на его жесткие косяки глаза закрывали, пока дело не коснулось распространения некоторых непопулярных у правоохранительных органов препаратов. Были племянники и сыновья генералов в таких больших погонах, что даже и после дембеля вспоминать как-то страшно. Но чем это все обернулось? Скажу так, из личного наблюдения: в Забайкальское региональное управление ФПС после моего выпуска прибыло 11 молодых офицеров. через год служить осталось двое. А еще через три - один. Как-то так. Что же говорить про мой поток из 46 выпускников? Это не считая тех, кого все-таки удалось отсеить во время учебы.
Про одного такого и расскажу.
Случилось так, что в наш ВВУЗ запихнули внука одного очень знаменитого даже среди обычных граждан героического сотрудника спецслужб. Не будем переходить на личности, скажу только, что товарищ этот действительно был легендарен и заслуженно уважаем. Причем на уровне первых лиц не только спецслужб, но и государственного руководства. Внук его, в общем-то был парнем неплохим, честным и добрым, но вот служить категорически отказывался. Для удобства, назовем его Константин. Костя был классическим примером и образцом золотой московской молодежи 90-ых. Получил довольно неплохое довузовское образование, трепался по-английски, играл на фортепиано… но был откровенным раздолбаем. Слегка избалованным, капризным и не привыкшим к всяческим ограничениям. В наше училище его запихнули очень высокопоставленные друзья покойного к тому времени деда. Причем запихнули вопреки всем его желаниям поступать в МГИМО. А МГИМО по тем временам, как и всегда, был мечтой для золотой московской молодежи, оплотом этакой элитной свободы для вот таких вот раздолбаев. Но, друзья деда приняли иное решение, и точка.
Еще с «абитуры» Костя начал выводить из себя командиров всех уровней, начиная от сержантиков-срочников, только поступивших в институт (их зачисляли раньше всех остальных, еще весной, и назначали рулить поступающей молодью), и заканчивая командиром учебного дивизиона. Причем, достав дивизионного, Константин забрался уровнем повыше, и покусился на спокойствие самого начальника училища. В те годы, нашей «шарагой» правил генерал-майор с прозвищем «Король». Был он строг и принципиален. Его жутко боялись курсанты, с первых же дней абитуры страх этот въедался глубоко куда-то в спинной мозг и сопровождал до самого выпуска. Если бы тогда можно было запустить современный квадрокоптер с камерой над территорией института, то заинтересованный наблюдатель мог бы наблюдать четкую картину сопровождавшей начальника училища мобильной «зоны отчуждения» радиусом так метров двести. Курсанты всех курсов в панике разбегались по многочисленным «нычкам» при перемещении Короля по территории. Особенно смешно это смотрелось на стадионе, где загоравшие во время летней сессии «курсы», пытались раствориться в траве в районе полосы препятствий, и массово запихивать свои тела в крытые ходы сообщения или в макеты БТР. Но для нашего Константина этого страха не было совсем. Он не понимал, почему какой-то дядя в больших погонах должен испытывать на прочность его инстинкт самосохранения. Костя не осознавал, что «самоволка» - это плохо, а холодное пиво с гражданскими друзьями на КПП – нельзя. В общем, нашего героя попытались сразу же отчислить, еще на абитуриентских сборах. Со стандартной формулировкой: «за нарушение режима проведения этих самых абитуриентских сборов». Но, к неприятному удивлению начальника училища, высокий руководитель, позвонивший ему в тот же день, довел до его сведения, что при таком раскладе его самого тут же «отчислят» из ВВУЗа и сошлют куда-нить в сторону восходящего солнца, чтобы сеять доброе и разумное среди тамошних алкоголиков и тунеядцев в зеленых фуражках. Скрипя зубами от злобы и бессилия Король был вынужден ограничиться серьезной беседой с Костей, который тоже несказанно расстроился, так как рассчитывал уже к вечеру оказаться дома.
Вот с той поры и повелось. Нельзя сказать, что Константину все сходило с рук. Одно время он был чемпионом по «отсидкам» на училищной «губе». Но и там он особо не напрягался. Больше десяти суток по тем временам не давали, а кормили, как и всех. Отчислить и отправить его в войска дослуживать – было делом нереальным. Рассчитав свои силы, Костя тоже понял, что расстаться со службой он сможет только, совершив какое-нибудь уголовно-наказуемое деяние, а это в его планы не входило. Напомню, что парень он был честный и добрый. Так и служил: забивал болт, озорничал, бегал в «самоволки», втихаря попивал пивко на стадионе, но товарищей не подставлял и делился всем, что удалось пронести после редких увольнений. Помню, как-то осенью на картошке, он с коллегой пытался продать пару мешков этой самой картошки прямо на трассе, по которой возвращался из города его курсовой офицер. Причем, криминала тут никакого не было. Сельхозпродукцию Константин приобрел у колхозников за литр «беленькой». Так сказать, бизнес. Но покупка картофеля не входила в планы курсового, и торговую точку пришлось свернуть. Хотя, предприятие обещало неплохую прибыль.
Форму одежды наш раздолбай нарушал постоянно. Это было его фирменной фишечкой. За это он частенько получал свои стандартных «трое суток». Заставить носить летом головной убор его было практически невозможно. Но к чести Кости, своих курсантских командиров он не подставлял и надевал кепку или фуражку при появлении офицеров.
Однажды, в наряде по кухне, чистя картошку, он с согласия товарищей, запихал все гнилые образцы на дно мешка с очистками, хотя по правилам необходимо было вычищать гнилье до самых маленьких кусочков, что превращало процесс в занятие крайне неприятное и длительное, а всем очень хотелось «отбиться», чтобы хоть немного выспаться к раннему подъему. Хитрость быстро была обнаружена дежурным по кухне – вредным здоровым прапором, который заставил вытряхнуть все мешки и переделывать работу. К чести Кости, он, как инициатор идеи, вызвался доделать всю работу сам.
Зарядки Константин не переваривал категорически, постоянно косил и увиливал.
Что сказать, в какой-то момент между ним и системой сложился паритет сил. Он косячил в пределах разумного, не подставляя товарищей, доводя до ставших привычными истерик офицеров. А система ограничивалась стандартными, и ставшими привычными, наказаниями. Причем, каждая «ходка» Константина на «кичу», вызывала негласное одобрение товарищей и добавляла ему авторитета в их глазах.
Но однажды произошло то, что перегрузило чашу терпения нашего Короля. Прекрасным летним днем начальник училища проводил экскурсию по территории для какой-то делегации высокопоставленных то ли монголов, то ли армян, прибывших для рассмотрения варианта обучения своих курсантов на базе нашей «шараги». Было это во время самоподготовки, когда мы должны были заниматься зубрежкой в своих аудиториях, покидать которые было строжайше запрещено, только на время короткого перерыва и без выхода из жилого корпуса. Конечно, можно было на свой страх и риск подзабить на такой запрет и забраться в ту самую высокую траву в районе полосы препятствий… Но, чтобы внаглую посетить «чепок» с целью поедания плюшек и пирожных… на такое даже старшие курсы шли не всегда, тем более, когда был объявлен «красный» режим и Король бродил по территории.
В общем, начальник училища в сопровождении своих замов и десятка иностранных офицеров в чинах не ниже «подполковник» неспешным шагом двигался параллельно жилому корпусу в направлении от нашей образцовой столовой, которую только что с гордостью продемонстрировали зарубежным коллегам, в сторону того самого «чепка». До кафе оставалось метров 30, когда из распахнувшейся его двери, на неплохой скорости выскочил Константин, обутый в самые, что ни на есть, спортивные роликовые коньки. Ездил он неплохо, так что по поводу скоростных ограничений особо не переживал. На голове у будущего офицера были огромные наушники, посредством которых он услаждал свой слух современной музыкой. В руках у героя был пакет с плюшками для товарищей, а под мышкой зажата двухлитровая бутылка газировки.
Делегация во главе с Королем замерла, застыв от удивления и непонимания происходящего. Но пиком этого события стало то, что Костя, как и положено строевым уставом, за 5-6 шагов до старшего по званию, перешел на плавную и ровную езду, без отталкивания ногами на роликах в "коньковом" стиле, и четко отдал воинское приветствие. Более того, развернувшись, с приложенной к голове ладонью, он виртуозно продолжил движение задом наперед. Воспитанные иностранцы дружно ответили на приветствие, хотя и продолжили испытывать легкое недоумение. Все выяснилось, когда раскрасневшийся от осознания собственного унижения и бессилия Король, полушепотом от гнева обратился к сопровождавшему его начальнику учебного отдела:
- товарищ полковник, через час я хочу видеть на своем столе документы на отчисление этого курсанта!
- товарищ генерал-майор, но это же Константин (далее последовала фамилия залетчика)…
- а мне плевать! Даже если я уйду вслед за ним. Больше я этого терпеть не намерен. Вам все понятно?
- есть, товарищ генерал-майор! – после чего, начальник учебного отдела рысью рванул в сторону штаба.
Вот так Костю и отчислили. К слову сказать, начальник училища остался на своей должности. Видимо, покровители Константина тоже высоко оценили уровень того раздолбайства, которое с завидным упорством демонстрировал их подопечный, и осознали, что, получив лейтенантские погоны, тот может такого начудить, что последствия могут пошатнуть даже их положение.
А Костя все-таки поступил в МГИМО. Иногда вы можете даже видеть его по телевизору. Но фамилию – не скажу, вдруг он перестал быть добрым.
Истрия, хоть и основана на реальных событиях, но представляет собой плод фантазии автора. Любые совпадения персонажей с реально существующими людьми, сами понимаете, случайны.
Если вам понравилась статья – ставьте лайк, подписывайтесь на канал. Буду благодарен за комментарии и репосты.