Игорь Захаров
Мы с тобою встретились Между капонирами, Ветер южный ласковый Листьями играл.
Ты лежала на траве Спокойная и мирная И, скучая о тебе, Я по ночам не спал.
Полная, красивая, Бока немного сивые Полторашечка моя Бомбочка — мечта!
Будем в небе вместе мы (только ужин стрескаю!). И в очко взрыватель вкручен Вовсе неспроста
На стене в казарме Твой висит портрет. Ты такая мощная, Просто речи нет
Нежная и толстая, Словно бегемот Только погубил тебя Штурман-обормот
Опустили головы Штурман и пилот Попрощались мы с тобой На восьми шестьсот
Надо бы у техника Спирта попросить, За тебя, родная,
Нужно отомстить!!
На стене в казарме Твой висит портрет. Ты такая мощная,
Просто речи нет.
Нежная и толстая,
Словно бегемот.
Только погубил тебя Штурман-обормот.
(припев — два раза)
Экспромт памяти одного из наших, ушедшего вчера...
Если гаснут на крыльях звёзды Растворяясь в морозной мгле. Это значит одно — уже поздно
Вспоминать о тебе на земле.
Это значит, что вместо трёпа Крепкопьющих «орлов» в гостевой Написать надо книгу, чтобы Знали, помнили каждого, что бы Ни случилось с пилотской судьбой.
Нас и так было очень немного И, скажу по прошествии лет: Мы достойно прошли по дороге На которой всех выпусков ноги Для потомков оставили след.
Снова гаснут на крыльях звёзды, И турбины смолкает гул. Снова утром осенним, промозглым
Провожает сынов Барнаул ………….
Когда мы летали в Афган, то запас патронов и гранат, который был навешан на экипаж, позволял вести огневой бой минут десять. Это — маленький бой длиною в жизнь. Думаю, что к «последнему патрону для себя» надо быть психологически готовым.
Бой длиною в жизнь
На подвесках остались ракеты,
Потерпи! Мы дотянем до цели!
Ведь она притаилася где -то
Впереди, между скал и расщелин,
Дымом чертим по небу глиссаду, Координаты бросаем в эфире, Надо нам дотянуть!
Слышишь!…Надо!
Вот тогда попрощаемся с миром. Вот и цель! Я в прицел её вижу Нам зенитный огонь — не помеха!
Пусть великое небо услышит Среди гор…
наше долгое… эхо……
тогда начало:
Что кренишься, мой ракетоносец?
Керосином плачешь на горы? Я теперь не смогу тебя бросить, Не кричи мне огнями приборов
И уйми ты сигналы на пультах,
Я же врос в твоё быстрое тело.
Не предам я тебя катапультой, Мы ещё не закончили дело.
Давно ушёл за Гиндукуш закат
Давно ушёл за Гиндукуш закат, И Сушка шла навстречу чёрной ночи, Неся под брюхом свой боезаряд, Такой боезаряд, что не захочешь!
И, в вираже, загнув предельный крен,
Стонала лонжеронами натужно, И держки катапульты меж колен
Тихонько грели экипажу душу…
И вспышки взрывов осветили брюхо ей, И звёздочки на крыльях и на киле,
А руки экипажа поскорей
Её от цели к звёздам уводили.
Перетянувши через перевал,
Отчаянно турбинами ревела,
Когда горячий и безжалостный металл Догнал её стремительное тело.
И, дрожь предсмертную не в силах укротить,
В чернильном небе, над хребтами Гиндукуша, Она просила экипаж простить Её, дюралем плачущую, душу.
Скорбит земля, и экипаж скорбит, И номер бортовой написан на стакане, Который на столе сейчас стоит,
Прикрытый хлебом. Как в Афганистане…..
Обязан уточнить, что это — посвящение самолёту Су-24, бортовой номер 42, 3-ей АЭ, 149-го гвардейского БАП. Он — мой.