- Ты действительно веришь, примэ, что человек может проплыть дистанцию больше километра менее чем за две минуты?
- ???
- Вот именно. Расстанься с иллюзиями и погрузись в новый для себя мир. Знаешь, для чего я дал тебе очки? Что бы глаза видели под водой? Можешь считать, что для этого. На самом же деле, чтобы стресс уменьшить. Для того что бы видеть под водой тебе не нужны не очки не маска. И воздух продувать не нужно, но ты все равно будешь это делать, потому что так привык. Ну и ладно, не отвыкать же от всего сразу. Верно? Сейчас мы нырнем, и ты просто вдохнешь в себя воду. Впрочем, можешь не вдыхать, а держать рот закрытым, это не суть важно, но вдыхать воду интересней. Готов? Конечно, не готов. Верь мне, примэ.
С этими словами, Марше навис надо мной, плюхнул свои ладони мне на темечко и сильно надавил. Я не сумел среагировать и погрузился в воду, пока очухивался и пытался всплыть, почувствовал, что кто-то крепко схватил меня за лодыжки и тащит вниз. Вот тут и началась паника. Перед глазами пошли круги, я барахтался, как только мог, но ничего не помогало. Воздуха не было, и я инстинктивно вдохнул. Никаких изменений почувствовать мне не удалось, только воздуха стало больше, я повторил свое действие и вдохнул снова, перед этим выдохнув воздух и не обнаружив пузырьков. Что бы вы почувствовали на моем месте? А? Правильно. Я тоже понял, что умер. Ко мне пришла необычайная легкость, оглянувшись, увидел Марше, который махнул мне рукой, приглашая следовать за ним. Плыли мы не глубоко, метрах в десяти от поверхности, потом пошли глубже. Ощущение было аналогично дайву с аквалангом, вот только не было на мне никакого снаряжения, да и никаких пузырьков изо рта не шло. Стало видно дно, кораллы, не вдалеке мелькнула тень рифовой акулы. Через некоторое время дно стало подниматься, риф закончился и начался песок. Еще через минуту мы всплыли в нескольких метрах от дворцового пляжа. Я встал на песок, увидел на берегу слугу, который поджидал нас с халатами и полотенцами. Дал одеть себя и пошел в сторону веранды. Все это было проделано мной механически. Проходя мимо столика с фруктами, взял грушу и понюхал. Запах был медовый и достаточно сильный, откусил, сок потек по подбородку, вкус чувствовался прекрасно. В задумчивости плюхнулся на те же подушки, которые покинул с пол часа назад нормальным человеком. Рядом примостился Марше, он молчал.
- Я не человек? – наконец-то выдавил из себя я.
- Понимаю твое состояние, у меня все это было органично, с самого детства, а тут в твои тридцать, как обухом по башке. Так кажется это у вас называется?
- Точней не скажешь.
- Хорошо, теперь ты готов воспринимать мои слова серьезно, так что слушай. И перестань думать о марсианах, они тут не причем. Я просто хочу, чтобы ты наконец-то понял, что для тебя все доступно. Все тебе дано с рождения. И знаешь, я глубоко убежден что все люди наделены одинаковыми знаниями и возможностями, просто не всем удается проснуться при жизни. Вот только за кажущейся простотой скрываются большие сложности. Все это так, антураж, атавизм. Мы не можем этим пользоваться в повседневной жизни.
- Я так и знал! – вскричал я - гипноз. Я догадывался. Гад ты все-таки, примэ.
Брат засмеялся весело и заразительно. Он утирал слезы и перешел на хохот. Невольно стал подхихикивать и я.
- Гипноз? Ну уморил, ну уморил. Да если бы. – он утирал слезы ладонью и отхлебнул из стакана, постепенно успокаиваясь. – Да нет, не гипноз. Все это абсолютная правда. Вот только, мы не одни с тобой такие и в этом все дело.
- Ну и что? Центробанков на всех хватит! – запальчиво выкрикнул я.
- Вот, в этом все и дело, примэ. У нас все и так есть. Все! Понимаешь? Не просто много чего-то, а все. В материальном, разумеется, смысле. Вот возьми тебя, к примеру. Прозрел-то всего с неделю, а уже мультимиллионер.
- Кто я? – Судорожно вспоминая сколько у меня в заначке на паре худеньких банковских счетах. – Я миллионер? Да у меня, если чекисты лапу не наложили, кругом, бегом тысяч триста баксов может всего и есть.
Марше встал, одернул свою майку, на манер как оправляют кителя военные, вытянулся в струнку и уж не берусь вспомнить на каком языке громко и торжественно отрапортовал.
- Волею моего отца и по праву старшего сына и власти наследника, объявляю Кириллоса Первого вступившем в наследство Императора Сиргвидонии в размере десятой части состояния, согласно завещанию отца моего Дымбоу Четвертого Императора Солнца и Луны.
Он хотел прищелкнуть каблуками, но так как был бос, то немного запнулся, повалился на подушки и снова заливисто захохотал.
- Грешно смеяться над больным человеком. – Прокомментировал я эту комедию.
- А я и не смеюсь, - перестав смеяться, и сделавшись каким-то усталым сказал Марше. – Состояние моего отца на момент его ухода равнялось что-то около восьми с половиной миллиардов, так что миллионов восемьсот – девятьсот у тебя имеется. Вот такие дела, примэ. Знаешь сколько это? Я тебе скажу. Нисколько. С этого мгновения деньги перестали для тебя существовать. Все. Забудь. Сколько бы ты не потратил, их все равно будет все больше и больше. Это вообще теперь не тема для разговора.
Я задумался. Мне почему-то стало тоскливо и одиноко. Я встал с подушек, подошел к перилам и стал вглядываться в темный океан. В то что я богат, поверилось как-то до грустности сразу. И что дальше? Всю сознательную трудовую жизнь я боролся за материальные вымпелы и красные знамена. Машина, квартира, быт. Потом борьба за цифру. Достигал одной, рисовалась другая. Где-то в вдалеке, в туманной перспективе, маячила независимая жизнь, робкая мечта о чем-то пока не осязаемом. Но это потом, когда ни будь. И тут на тебе! Миллионер, бля! Мульти. Миллиардер почти что. Чуть – чуть поднажать и миллиард. Миллиард, конечно, миллиард! Разверну бизнес, сделаю холдинг, войду в десятку богатейших мира. Я прислушался к себе. Не-а, не греет. Убил он меня этой цифрой. Просто убил. Волн не было видно, луна спряталась. Был лишь слышен пенистый звук, поглаживания водой песка. Не удавиться бы на радостях, с грустью подумал я.
- Ты только не паникуй, брат. Деньги никогда и не для кого ничем в жизни не были. Это так, инструмент. Вот поэтому я и говорю, что способности наши не что иное, как атавизм. Красиво, а не воспользуешься.
- Но почему? Поясни. – я развернулся и посмотрел ему прямо в глаза.
- Поясню. – Не отводя взгляда ответил он. – Вот тебе простой пример. Девушка тебе понравилась. Ты к ней и так и этак. Не получается. Стихи при луне, рестораны лучшие, подарки. Не получается. В ресторанах ест, подарки принимает, но без искренности, без самозабвенности. Ерунда, думаешь ты. Выдергиваешь волосок из ноздри «Трах – тибедох – тибедох – трох» И все! Девушка глаза тебе навстречу распахнула, кроме любимого Кириллоса некого не замечает, пылинки с тебя сдувает. А ты? Скучно? Конечно скучно. И это еще самый простой пример. Захочешь ли ты общаться с человеком, которого сам в себя влюбил? Конечно же нет. В больших делах все еще прозаичней. Это вообще не фига не работает. Сам, наверное, догадался? Правильно. Все одинаковые и никакого президента ты не облапошишь этими методами, потому что он и сам такой как ты. И что примечательно. Если мышцы можно накачать, натренировать и стать сильнее. То здесь нет. Сила абсолютна изначальна. Вот ты сейчас нисколько не уступаешь мне, хотя я все это знаю лет с десяти. Вот такие-то дела, брат.
- А деньги? – задумчиво протянул я.
- Деньги? А что деньги? Деньги как деньги, настоящие.
- Знаешь, брат, я, пожалуй, спать пойду. Что-то грустно как-то.
- Пойди, пойди. Я улетаю завтра, дней на шесть, а ты тут привыкай пока. Прилечу, с Селягиным твоим общаться будем. Кстати, если завтра вспомнишь о нашем разговоре, то деньги у нас в семье лежат в тумбочке. Тумбочку зовут Стафронье. Он министр финансов семьи. Завтра он к тебе придет и все пояснит. Ну, пока, примэ, спокойной ночи.
Он обнял меня, так же как тогда в посольстве, и мне также было неловко.
Я очень хорошо помню то утро. Проснулся я поздно, часов в одиннадцать. Умылся, надел халат и вышел на балкон. Небо было синее и чуть белесое от жары. Облаков не было, на океане штиль. Присел в кресло к столу, на котором были расставлены обычные для завтрака закуски, налил себе кофе и закурил. Я смотрел на воду, откуда-то доносились визги играющих детей. Наверное, моих малолетних родственников вывели на прогулку. Легкий ветерок шуршал листьями пальм. Докурив сигарету и выпив стакан сока, я влез в шорты, натянул на себя майку и находясь в какой-то невероятной задумчивости спустился на первый этаж. Дворец был довольно большим, но построен был так, что ты всегда находил в нем не только уединение, но и общество. Откуда бы ты не шел, ты всегда проходил через анфиладу комнат разного назначения. На диване в одной из гостиной сидел официально одетый человек. Темный костюм и белая рубашка с галстуком выдавали в нем чиновника немалого ранга. Галстук, впрочем, был все же зеленым.
Я вам еще не рассказывал про местную моду? Что ж, извольте. Сиргвидонцы любят ярко зеленый цвет в одежде. Уж не знаю почему, но им кажется, что наилучшего сочетания с их розовой кожей не придумаешь. На улицах, особенно вечером, пестрят ярко зеленые пиджаки и платья всех мыслимых зеленоватых оттенков. Еще у них очень странные украшения. Когда я впервые это увидел, мне стало не по себе. Представьте выколотые перстни и браслеты. На манер, как это принято у уголовных элементов в России. Представили? Вот именно такие украшения сиргвидонцы и носят. Разница лишь в том, что тату эти цветные и на место предполагаемых камней, искусным образом вшиваются камни натуральные. Диковато, не правда ли? И, наверное, не очень удобно. Вшитый единожды бриллиант, не заменишь на сапфир, который лучше подходит к сегодняшнему платью. Да, между нами, они на эту тему особо и не парятся. Все это носит не столько украшательный, сколько опознавательный смысл. Отсюда и особенности ювелирного бизнеса. Никаких колец, только пирсинг и тату с инкрустацией. Впрочем, я отвлекся.
Мужчина поднялся мне на встречу, учтиво склонил голову, потом распрямился, протянул обе руки вперед, как бы приглашая меня ответить на приветствие. Я улыбнулся, протянул на встречу свои руки, и мы совершили еще один странный для европейцев ритуал. Сначала он пожал две мои ладони, сложенные лодочкой, затем я развернул кисти ладонями к верху и сжал кулаки и тут же разжал их. Потом положил свои ладони сверху и чуть согнул пальцы. Когда Марше обучал меня этому ритуалу, меня не постигало ощущение, что это со мной уже было. Вечером, засыпая, я вспомнил, что нечто подобное происходило со мной на дальнем востоке, когда во время дайвинга я увидел довольно большого и очень контактного осьминога. Мы плавали с ним на глубине метров двадцать – двадцать пять. Все пятнадцать минут нашей «близости», мой подводный друг ощупывал меня и внимательно смотрел мне в глаза. Дальневосточные осьминоги размером до двух метров и глаза у них побольше человеческих. Его щупальца осторожно скользили по мне, ненадолго и очень осторожно присасываясь то к перчатке, то к маске, а глаза были все время передо мной, в этом взгляде какое-то тайное знание сияло. Помню, это было потрясением для меня. С тех пор, кстати, я не ем осьминогов. Ну не ем я друзей, консервативно воспитан. Итак.
Нащупавшись и нагладившись мы уселись на диваны, и я вопросительно посмотрел на своего утреннего гостя.
- Доброе утро господин Кириллос. Меня зовут Стафронье. – Он сделал паузу, во время которой мы успели слегка поклониться друг другу. – Отныне, по всем финансовым вопросам можете обращаться ко мне. Позвольте мне ввести вас в курс дела.
- Сделайте одолжение, мой друг. – Ответствовал я, проникаясь торжественностью момента.
- Деньги членов семьи находятся в консолидированном управлении в специальном фонде. Мы размещаем средства весьма консервативно в фондах разных стран и отдаем в управление банкам по всему миру. Прирост средств, в среднем колеблется между шестью и восьмью процентами.
- Не густо – удивленно поднял я на него глаза.
- Достаточно неплохо, если иметь в виду, что средства практически на сто процентов защищены нашей консервативной стратегией. Я понимаю ваше удивление, ведь в стране, где вам пришлось жить раньше проценты на порядок выше, однако и риск согласитесь не укладывается не в какие долгосрочные стратегии.
Уж и не знаю, что, толи «страна, где мне пришлось жить раньше», толи «риски, которые не укладываются», но я завелся.
- Милейший Стафронье!
- Стаф, если Вам так будет удобней – почтительно поправил он меня.
- Хорошо, Стаф, хотя нет, это звучит ужасно. Одновременно похоже на породу собак и на персонал по-английски. Потрудитесь представиться мне вашим полным именем, я что ни будь выберу.
- Аграфе Смун Триморка Черваск Друбэ Чеплыг Бизор Стафронье.
- Прекрасно! Граф! Вот как я буду вас называть. Вы не возражаете?
- Как вам угодно, хочу лишь отметить, что такого слова нет в моем имени.
- Да, да, вы правы – задумчиво протянул я. – Тогда может быть Смун – протянул я, пробуя звучание на вкус?
- Пожалуйста. Но что-то мне подсказывает Стафронье более удобно, не правда ли?
- Пожалуй. – Во время выбора имени, пар мой куда-то делся и спорить с финансистом расхотелось.
Собеседник внимательно посмотрел на меня, еле заметно улыбнулся и после паузы продолжил.
- Некоторая, достаточно незначительная сумма находиться на текущих счетах, исключительно для ваших ежедневных расходов. О более значительных затратах мне хотелось бы знать чуть заранее.
- Первое. Что такое «значительные» траты?
- У нас нет правил на этот счет. Это же ваши деньги. Но более миллиона, мы на текущих счетах стараемся не держать.
Я притих, переваривая сумму.
- Второе. Что это за «чуть – чуть пораньше»?
- Два – три дня.
- Я могу сам управлять деньгами?
- Несомненно. Более того, уверен, что вы будете экспериментировать на этот счет. Любые консультации в любое время готов предоставить вам если будет нужда.
Лед, между нами, не таял, симпатии не возникало, и я стал тяготиться разговором. Стафронье, как бы почувствовал это, улыбнулся немного виновато и продолжил.
- Финансисты зануды. Это так. Не судите меня строго, мой друг. Смысл моей жизни приумножать богатство семьи и пристально следить что бы не случилось чего-то плохого. Я абсолютно на вашей стороне, к тому же - он потупился – я ваш дядя.
- Дядя?
- Да, именно так. Я прихожусь троюродным братом почившему императору, стало быть, вы мой троюродный племянник. Вот в этой папке все что вам может пригодиться на первое время. Здесь кредитные карты, пин-коды к ним для снятия наличных. Код доступа на наш закрытый сайт, где для вас заведен специальный раздел. Все сообщения, которые вы оставите на своей странице поступают ко мне в режиме онлайн. Я смогу немедленно ответить вам. Согласитесь, это удобно. Здесь же диск с программой, которую вы без труда установите на свой компьютер. Обратите внимание на обучающий раздел, возможно вам захочется подробней изучить наши стратегии и попрактиковаться.
- Так я могу называть вас дядей? – Он посмотрел на меня очень серьезно и сказал:
- Мне это было бы приятно, Кириллос. Кстати, дядя на нашем языке звучит «трунэ».
- Вот! – воскликнул я. – это именно то что нужно! Трунэ! А можете ли вы, трунэ, обращаться ко мне на ты, ведь мы же родственники?
- Конечно, Кириллос. Только когда мы одни. У нас довольно строгий этикет, вы должны понимать.
- Ну и здорово! Скажите, трунэ, а как члены семьи тратят свои деньги?
- Хороший вопрос. Мне право очень приятно, что вы об этом спрашиваете.
- Не вы, а ты. – перебил его я.
- Да, да, извини. В принципе, никто особенно не тратит. Дело в том, что все бытовые расходы, включая средства передвижения, отели, отдых и прочее покрывает государство. Остаются мелкие траты на развлечение, одежду, украшения и подарки. Это, в сущности, мелочь. В основном наши родственники инвестируют. Тратить и инвестировать, даже если объектом инвестиций является благотворительная деятельность, это две большие разницы. Другой твой дядя Антроселий, например, инвестирует в развитие спорта на островах. Одна из твоих сестер занимается медицинскими проектами. Думаю, что и ты со временем подберешь себе что ни будь по душе.
- А могу ли я продолжать бизнес в России?
- О, конечно, почему бы и нет? Может и мы присоединимся к твоим инвестициям. Страна – то очень интересная и перспективная. Это мой тебе подарок. – С этими словами, Стафронье извлек из портфеля небольшую коробочку и протянул мне.
Внутри, на зеленом (а каком еще?) бархате лежал маленький мобильный телефон. Не в России, не в рекламе я таких не видел. Это сейчас бы сие никого бы не удивило, а вот тогда. Я стал нажимать кнопки, пытаясь разобраться с функциями. Нашел записную книжку и увидел, что один номер там уже присутствует. Конечно же это был номер моего собеседника. После нажатия клавиши вызова у Стафронье запиликал его мобильник. Он не стал доставать свой аппарат, а лишь потрепал меня по плечу.
- Я рад что тебе понравилось Кириллос. Звони в любое время, а я побежал, дел много.
С этими словами мой новоиспеченный дядя слегка поклонился мне и направился к выходу из гостиной. По его походке сказать, что он куда-то безумно торопиться было нельзя, шел он уверенно, не спеша, с большим достоинством. Я даже позавидовал ему и подумал, что в моей манере ходить, пришло время что-то менять.
Еще с пол часа я сидел в той же гостиной и перебирал бумаги. Зазвонил телефон, я немного опасливо нажал кнопку приема и тут же услышал веселый голос Марше.
- Здорово, примэ!
- Привет!
- У меня поменялись планы. Прилечу завтра. А после завтра, в субботу, у нас большой семейный обед в твою честь. Пора тебе познакомиться со своей родней. Не возражаешь? Вот и отлично! До завтра, примэ!
Связь отключилась. Ну что ж, прием, так прием, подумал я, запихивая бумаги в папку. А я в зоопарк пойду.