Игорь Захаров
На третьем курсе прошел невероятный слух — в Славгороде Юрку Шевердина бомбой убило!
Не так всё было. При разгрузке вагона с пустыми РБК на него навалилась сверху кассета РБК и слегка помяла могучую грудь.
А погиб он у меня на глазах. Было так:
Сел. Рулю по магистральной. Дают взлет Юркиной «спарке». В передней кабине за инструктора — Юрка Шевердин, в задней — лейтенант Корчагин Пашка. РП — все тот же майор Алябьев.
Я, как и все летчики, по привычке провожаю взглядом взлетающий самолет — все идет нормально. Только он оторвался, Юрка докладывает — встал правый двигатель!
Вывернув назад голову, смотрю на него, пока вижу. Он уменьшил угол набора и плавно ушел от земли. Ни дыма, ни пламени не было видно. Дальше рулю медленно, слушаю радиообмен.
— «На первом»
Тишина. РП молчит.
— «Траверз, отказали все навигационные приборы.»
РП молчит
— «На втором. Отказ двух гидросистем.»
РП — «Заход».
— «На посадочном, 600»
РП — Наберите 900, пройдите над стартом.
Я к этому времени прирулил на ЦЗ и присоединился к группе летчиков и штурманов, услышавших по громкой о ситуации и высыпавших на ЦЗ. На посадочном показался самолет, идет все ближе, ближе. И вдруг штурман Серега Дзюба вскрикнул — Горит, горит!
Черная точка самолета медленно вспыхнула, как разгорающаяся спичечная головка, превратившись в огненный шар. Из него падали, вращаясь, вниз и в стороны, обломки фюзеляжа и крыльев. Из всего этого ада в сторону отлетела точка, и над ней вспыхнуло белое облачко.
— Парашют! Парашют!
Все с надеждой всматривались в район взрыва, стремясь увидеть еще один купол, но тщетно. Оставалось только ждать возвращения НПСК, чтобы узнать, кого будем хоронить.
Привезли Пашку Корчагина. Мы бросились к нему — Что!? Как!?
Пашка катапультировался нормально, только замок парашютной подвески при подтяге ремней так вмазал по груди, что оставил на ней огромный синяк. Пашка рассказал, что пожара на двигателе не было. Юрка взял управление, а ему приказал поставить ноги на подножки кресла и приготовиться прыгать. Это Пашку и спасло. Когда они получили команду на набор высоты и перевели самолет в набор, тот резко клюнул носом и мгновенно крутнулся вправо. Пашка был готов, сжал ручки катапульты и тут же прыгнул, практически уже из облака взрыва. А Юрка держал управление — пока руки на поручни, пока изготовишься, пока сожмешь ручки… Упал он в одном км. от ВПП, рядом с ближним приводом. Нашли только одну ступню в лётном ботинке и позвоночный столб.
В момент отрыва самолёта от ВПП разлетелся диск турбины на три сектора по 120 градусов каждый. Один сектор попал в бетон ВПП и выбил в нем ямку глубиной сантиметров десять. Этот сектор мы нашли при прочесывании окрестностей аэродрома на следующий день в 1-м км. от ВПП. Нашли сначала плоскую щель в земле, а потом, на глубине более метра, и сам обломок диска.
Второй обломок упал в польский сад, в кучу песка, в 1,5 км. от полосы.
Третий фрагмент через неделю привез местный житель. Кусок диска пролетел по воздуху почти семь километров и улетел на траверз круга.
В момент разлета диска его куски перебили сопло, (которое выпало целиком), и проводку сигнализации о пожаре. Поэтому экипаж ничего не знал о том, что у него по трубопроводам внутрь фюзеляжа распространяется пожар. А Вовка Остапенко наблюдал этот взлет из-за пределов аэродрома и рассказывал потом, что из движка пламя било аж вперед из воздухозаборника. Крыло просто-напросто отгорело в полете и отломилось при выходе на ПК.