Рыжее солнце заходило за резные края гор, рыжие сосны раскачивались на рыжем ветру, протяжно тянули свои рыжие песни и радовались закату.
Заканчивалось лето. Склоны холмов и предгорья, покрытые выгоревшей на жарком солнце травой, отдыхали под ласковыми августовскими лучами.
В этот мягкий, тёплый, но не жаркий, закатный час возле маленького озера кто-то развёл костёр и теперь сидел возле него, жаря на палочке хлеб. Был он, кажется, молод и, возможно хорош собой – но это смотря с кем сравнивать. Если, допустим, взять смуглых и изумительно прекрасных эльфов Рузеллы с их разноцветными длинными волосами, то, верно, не так уж и хорош. А если, допустим, с сравнивать с уродливыми и страшными великанами-грохотунами из северных краёв – то исключительно прекрасен!
На запах поджаренного на огне хлеба из-под камня выбрался маленький горный дух. Не то чтобы был он голоден или жаден, ему и вовсе необязательно было питаться человеческой пищей, но любопытство одолело.
– Привет, добрый путник, – сказал маленький горный дух. – Чем это так вкусно пахнет?
– Это – хлеб, который выпекает добрый пекарь там, внизу, в деревушке, – охотно пояснил путник. – Хочешь кусочек?
– Не откажусь, – ответил горный дух и, получив ломтик горячего хлеба, быстро съел его.
И, не поблагодарив, скрылся в густом черничнике.
– Хоть бы спасибо сказал, – вздохнул путник.
Пожал плечами и принялся за поздний обед, как вдруг из озера появилась прекрасная озёрная дева.
– Привет, добрый путник, – сказала она. – А чем это так вкусно пахнет?
– А это, видишь ли, колбаса из мясной лавки, что держит одна добрая женщина в долине, – пояснил путник. – Не хочешь ли сесть рядом со мной и перекусить?
Взяла дева ломтик колбасы и кусочек хлеба, быстро проглотила и нырнула обратно в воду, не сказав ни слова благодарности.
Заварил путник чай, доел хлеб, сыр и колбасу, как вдруг с небес опустился на землю крылатый небесный дух из тех, что строят гнёзда в кронах вековых сосен.
– А что у тебя в котелке, добрый путник? – спросил птичьим высоким голосом.
– Чай с душистыми травами и сладкими ягодами. Будешь?
Кивнул дух, сел рядом с путником, а только долго рассиживать не стал.
Выпил кружку чаю и молча улетел.
– Видно, такой уж я сам по себе неприятный с виду путник, что никто не хочет посидеть со мной, поговорить, или хотя бы поблагодарить за вкусную еду и горячее питьё! – с горечью заметил парень.
Завернулся в одеяло – да и уснул прямо так, у костра.
А ночью поползли к нему со всех сторон страшные каменные тролли, похожие на замшелые валуны. Испокон веков были они людоедами. Но встал на их пути маленький горный дух – и прогнал вон, повелев забиться в дальние пещеры и закаменеть там на год-другой.
Только тролли уползли прочь, как вылез из воды жуткий щукозуб, чудовище почище вурдалаков, только живут щукозубы не на кладбище, а там, где какой-нибудь злыдень утоп. Да только схватила его озёрная дева за скользкий хвост. Дёрнула, размахнулась – и вышвырнула на тот бережок озера.
– И не возвращайся, а то засушу, как воблу, – пригрозила кулаком.
А у здешних озёрных дев ручки-то отнюдь не лилейные, да и сами по себе они девушки не хрупкие!
Вздрогнул путник от сильного всплеска, проснулся – вроде бы тишина кругом. Поглядел, а у самого берега озёрная дева плещется. Вздохнул – мол, не спится же тебе, девушка! – на другой бок повернулся и снова уснул.
Замёрз путник под утро, задрожал, одеялом стал поплотнее укрываться. И тут уж небесный дух его крыльями укрыл, укутал, согрел. Как путник его – чаем.
Проснулся добрый человек, и видит: на земле следы троллей, чуть подальше на берегу борозды от щукозубьих когтей – видно, цеплялся изо всех сил, когда его озёрная дева хватала! А сам он лежит, тёплым белым крылом укрытый.
Так и понял добрый путник, что не зря делился со здешними духами – поблагодарили они его на славу. Собрал он вещи, погасил костерок, а на камне рядышком оставил: чаю в котелке, да хлеб из пекарни, колбасу из мясной лавки и впридачу – три карамельки, завалявшиеся на дне дорожной сумки. Но уже не за спасибо оставил, а просто так.