Рассказ о боевой подготовке, солдатской смекалке, стойкости и мужестве бойцов Советской Армии.
– РОТА, ПОДЪЁМ !!!
Лампы дневного света, после секундного дребезжания, вспыхнули, залили светом казарму. Над подушками приподнялись несколько голов. Щурясь от яркого света, солдаты первого года службы пытались разглядеть: кто командует и что происходит. Кто-то сказал: «Свет гаси, придурок!»
– РОТА!!! ПОДЪЁМ!!! – снова крикнул дежурный по роте сержант Козочкин и виновато покосился на стоящего рядом усатого офицера – командира отдельной роты сопровождения капитана Мухина.
Первогодки разглядели командира роты и начали выскакивать из-под одеял. Они суетливо натягивали ПШ и толкали старших товарищей, шепча: «командир в роте!» Вскоре личный состав выстроился в проходе между кроватями.
Часы показывали 00.17. Твою ж мать!
– Да-а-а, – удручённо сказал командир роты. Он улыбался той поганой улыбкой, которая предвещала неминуемую беду. Рядом нервно приплясывал дежурный по части старший прапорщик Плаксин. С висевшего на стене портрета строго смотрел Горбачёв. Над его меченной головой был нарисован колбаской зубной пасты нимб.
– Да-а-а. Четырнадцать минут на выполнение команды «рота, подъём». Я представляю, что творится у вас в караулах. У вас не только груз, у вас печку из-под носа украдут — никто не заметит! А ну, дежурный, командуй «отбой». Попробуем ещё раз.
– Рота, отбой!
Личный состав метнулся к кроватям, раздеваясь на бегу. Особо сообразительные сняли только сапоги. Все улеглись, наступила тишина.
– Рота, подъём! – скомандовал командир, – Строиться! Форма одежды номер один!
На этот раз мероприятие прошло успешно. В норматив уложились с запасом. Если не отвлекаться на натягивание штанов и мотание портянок, то встать в строй за 45 секунд — дело плёвое. Папуасам в этом отношении повезло — набедренная повязка и перо в башке время не отнимают.
Первая шеренга вытянулась «во фронт», ощетинившись ёжиками коротко стриженных голов. Белые застиранные майки и такие же застиранные синие трусы. Двое были в зимних, не по размеру, кальсонах. Сквозь распахнутые ширинки выглядывало мужское естество. Вот по этой причине личный состав Отдельной Роты Сопровождения Воинских грузов пренебрегал зимой этой деталью солдатского гардероба. Лучше замёрзнуть, чем щеголять в таких модных портах по пассажирскому вагону на «обратке».
Вторая шеренга была заметно волосатее. Недостаток длины волос на затылках компенсировали длинные чёлки. Некоторые имели усы, называемые «трамплином для мандавошек». Форма одежды номер один второй шеренги тоже отличалась. Она была праздничной. Последним писком ротной моды были трусы. Покупались яркие цветные семейки 52-54 размера, что бы в длину доходили до колен, а потом ушивались по фигуре. Таким образом, вторая шеренга радовала глаз пестротой и насыщенными цветами витиеватых узоров. Создавалось впечатление, что этих молодых здоровых пареньков только что выдернули в казарму с пляжей Майями бич, и они удивлённо смотрят, силясь понять, где это они и как их угораздило сюда попасть.
Застиранных маек во второй шеренге тоже не было — тельняшки и белые футболки.
Командир прошёлся вдоль строя, внимательно разглядывая личный состав. На его лице опять появилась устрашающая улыбка.
– Первая шеренга! Отбой!
Топот босых ног — и через десять секунд молодёжь укрылась от строгих командирских очей под одеялами. Их радость была беспредельна — сон на первом году службы это одно из самых замечательных времяпровождений. «Запомни сам и передай другому — чем дольше спишь, тем ближе к дому,» - именно так звучит одна из военных истин.
Следом за ними были отправлены спать спецы и наряд. В строю осталось семеро. Их сон давно улетучился и в ясных очах читался немой вопрос: «Какого члена тебе надо посреди ночи»?
Семеро... Капитан Мухин слегка расстроился, хотя и предполагал, что больше десяти набрать не получится. Да и откуда взяться свободным людям в роте, если из 180-ти человек личного состава почти все в выездных караулах сопровождают воинские грузы по бескрайним железным дорогам Советского Союза? В этот момент в расположении части всего сорок три человека. Минус наряд, минус спецы, минус молодёжь — вот и осталось семеро. Вроде бы ты и командир роты, а по итогу — командуешь отделением...
– Слушай мою команду! Форма одежды номер пять! Получить оружие, противогазы и фонарики. Строиться на улице! Время пошло!
Если читатель подумал, что такие ночные мероприятия были обычными вещами, то он ошибся. Жизнь в роте текла спокойно, без учебных тревог и маршбросков с полной выкладкой: две-три недели выездного караула, сутки наряда по часта и опять выездной караул две-три недели. Наряды не утомляли и проходили без напрягов. Бессонная ночь абсолютно не пугала — отоспаться можно в карауле. Ну а в караулах была вообще почти гражданская жизнь, ограниченная стенами теплушки — сон практически в любое время по желанию, отсутствие офицеров, тотальное дураковаляние и употребление при случае алкогольных напитков. Короче — райское наслаждение. И только раз в полгода наступал кризис.
Причинами кризиса служили серьёзные залёты в караулах, произошедшие в короткий отрезок времени. В этот раз три караула за неделю вернулись из командировок с замечаниями в постовой ведомости о отсутствии часовых на посту. Один караул, выстреливая из движущейся теплушки лишние патроны, случайно убил колхозную корову. Мало того что убил, так ещё и спалился на этом. В эту же неделю ротный художник выпросил у замполита деньги на краски, а сам истратил их на видеосалон и пельмени. Усугубили ситуацию неизвестные, которые в ночь со среды на четверг наговорили по межгороду со служебного штабного телефона на триста двадцать рублей.
Все эти события очень расстроили командира роты капитана Мухина. Командуя отдельной ротой специального назначения, он занимал майорскую должность и не собирался останавливаться на достигнутом — заочно учился в Академии. Стать генералом он может и не рассчитывал, но полковничьи погоны получить было реально. А вот такие залёты плохо влияют на его послужной список. А раз плохо влияют, значит надо повышать воинскую дисциплину и боеспособность вверенного подразделения.
Кроме оружия, противогазов и фонариков командир роты хотел снарядить бойцов лыжами, однако с лыжами получилась накладка. Оказалось, лыжи были свалены на складе спортзала в одну бесформенную кучу. Это было похоже на издохшего от истощения ежа-монстра, ощетинившегося в разные стороны поломанными в неравной борьбе за жизнь гигантскими иглами. Лыжи были такие старые, что возможно принимали участие в советско-финской войне. Разной длинны, треснутые, с рваными креплениями... Попытаться как-то отсортировать их при тусклой пыльной лампочке под потолком — дело не одного часа.
– Плаксин...
– Я, товарищ капитан!
– Завтра навести тут полный порядок. Ты ответственный.
– Так точно! – Плаксин вытянулся и козырнул.
Кто-то из бойцов хихикнул.
– Ну, что ж... Нет, так нет, – сказал командир, – Пойдёте без лыж. Сами виноваты.
Они пересекли плац, спортивную площадку и вышли к пролому в деревянном заборе. Слева было застывшее озеро Средний Кабан. Справа — лесополоса. Всё вокруг было завалено снегом и погружено в ночную темноту.
– Рота, слушай мою команду. Старшим группы назначается... сержант Николаенко.
– Есть, - без энтузиазма откликнулся сержант. Вертел он на одном месте перспективу командовать этим сборищем. С этими ребятами он уже отслужил больше года и знал их как облупленных и потому обратился к командиру с предложением:
– Товарищ капитан, а может, пусть Фёдоров командует? У меня насморк...
– Не, я не могу, – тут же откликнулся Фёдоров, – я хромаю — связки растянул, когда из теплушки прыгал...
– Отставить разговоры! Николаенко, ко мне!
Капитан вручил сержанту планшет с топографической картой местности и компас.
– Задача твоей группы, Николаенко -- строго следовать указанным на карте маршрутом. В контрольных точках расположены красные флажки. Вам следует собрать все флажки в течении трёх... нет, четырёх часов, раз вы без лыж, и выйти к последней контрольной точке, на которой вас будет ожидать служебный транспорт. Вопросы есть?
– Никак нет, – уныло ответил сержант.
– У меня есть, товарищ капитан.
– Что у тебя, Добрынин? Насморк или ногу потянул? Или понос? – капитан засмеялся своей явно очень остроумной шутке.
– Товарищ капитан, а сколько должно быть флажков? Три?– спросил Добрынин.
– Почему три?
– Говорят: «бог троицу любит».
– Бог не дурак — любит пятак. Вот как соберёшь, так и узнаешь. Время пошло. Командуй, Николаенко.
Сержант шагнул в пролом забора. Из ночной темноты донеслось печальное:
– Рота, за мной...
Дистрофичная тропка, припорошенная снегом, вела от пролома вдоль крутого берега по краю лесополосы. Вот по ней и двинулся отряд флагоискателей, ведомый сержантом. Выяснилось, что из семи фонариков в рабочем состоянии только два. Счастливыми обладателями исправной боевой техники оказались сержант Николаенко и рядовой Добрынин. Первый освещал тропу и карту в планшете. Второй «рисовал» кругляком света замысловатые узоры на льду озера, периодически оборачиваясь и направляя луч в лицо идущего за ним рядового Круглова. Вскоре Добрынин обнаружил, что у фонарика есть два цветных фильтра — красный и зелёный, и эти фильтры можно частично совмещать. Стало веселее — световые узоры на льду стали цветные.
– Женёк, дай мне фонарь, – попросил замыкающий колонну рядовой Водянов.
– Не-е, мне самому нужен, – ответил Добрынин, -- видишь, какую цветную восьмёрку я научился делать?
– Я замыкающий! Мне без фонаря нельзя!
– Тебе выдали фонарь.
– Он не светит.
– Это и хорошо. Ты — мутная личность. Вдруг будешь фашистским бомбардировщикам сигналы подавать?
– Я комсомолец, мать твою! Дай фонарь, добром прошу...
– У Николаса спроси. Всё равно он ничего толкового с фонариком не делает.
– Ни-и-ко-о-ла-ас! – заорал Водянов.
Сержант остановился.
– Чё ты орёшь?
– Дай фонарь! Я замыкающий!
– На хрена тебе фонарь? Фёдорову в жопу светить?
– Ты сам себе в жопу посвети! Мы по лесу идём. Я замыкающий. А вдруг какая-нибудь опасность? Как я её увижу без фонаря?
– Ты какую тут опасность хочешь увидеть? Командир в части остался, мы уже в лесу, чего тебе ещё опасаться? Позднего дембеля? Так он и без фонаря виден.
– А если волки?
– Посреди Казани?
– Я читал, в двенадцатом веке зимой волки в Москве на Красной площади купца с обозом задрали.
– Женёк, дай ему фонарь...
– Сам, значит, зажал земляку фонарь, а я должен подгон сделать... Обломитесь, саратовские бичи.
– Слушайте, – вступил в разговор младший сержант Фёдоров, – может пойдём уже за флажками? У меня руки без перчаток мёрзнут.
– А фонарик? – напомнил Водянов.
– Спичками свети, волки огня боятся.
Метров через двести, найдя пологий участок берега, тропа устремилась вниз к темневшей на льду полынье.
Сержант Николаенко притормозил у поворота, посветил фонарём в карту, плюнул под ноги и свернул в глубь лесополосы. Идти сразу стало заметно труднее – ноги проваливались в снег по колено.
– Всё, перекур, – через некоторое время потребовал ефрейтор Морозов.
– Слышали, что караульный пёс тявкнул? Стойте, курить будем, – поддержал ефрейтора рядовой Водянов.
Бойцы сгрудились, мелькнули в темноте сигареты, спички осветили лица.
– За пса ты потом ответишь, Вода, – пообещал ефрейтор.
После перекура группа блуждала по лесу ещё около сорока минут, набивая снег за голенища сапог. Изрядно задолбавшись, бойцы снова остановились перекурить.
– Слышь, Сусанин, мы когда уже флажок найдём? – поинтересовался рядовой Добрынин, – Нет, мне, конечно, прикольно гулять по лесу с такими достойными людьми, но не хотелось бы опоздать к завтраку.
– Да, х..., его знает, – в голосе сержанта Николаенко чувствовалось отчаяние, – на этой карте ничего не разобрать! Муха нарисовал тут каких-то линий, крестиков наставил... Где эти долбаные флажки?..
– Вот те на! – всплеснул руками рядовой Водянов, – Наделают дураков сержантами, а мы тут мучаемся...
– Ты что ли тут умный? На, определи где тут контрольные точки!
– Запомни, Николас! Сначала надо определить где север.
– И как определить?
– Ты реально бестолочь. Где Северный Ледовитый океан, там и север. А там где Антарктида — там юг.
– В Антарктиде пингвины живут, а на севере белые медведи, – уточнил Добрынин.
– Вода, я тебе сейчас ухо оторву...
– Надо идти по азимуту! – сказал младший сержант Фёдоров.
– По какому «азимуту?»
– Не знаю по какому. Я в кино слышал, что надо идти по азимуту. У тебя в карте есть азимут? Ты внимательно посмотри.
– На, сам посмотри! Где тут азимут? Где тут пингвины?.. Тьфу, ты... флажки?
Бойцы окружили кольцом сержанта и под лучами двух фонарей, жёлтым и зелёным, начали изучать топографическую карту. Мозговой штурм продолжился.
Как выяснилось, подсунутая командиром роты карта отличалась от карт, которые бойцы видели в школе на уроках географии. На ней не было ни Советского Союза, ни Китая, ни Америки. Водянов попытался найти Гондурас, но потерпел неудачу. Какие-то замкнутые линии, цифирки... Понятно, что синее огромное пятно — это озеро Средний кабан. Разбросанные вокруг озера группы прямоугольничков — это дома жилых массивов. Вот только контрольные точки располагались в лесополосе и как их найти оставалось загадкой.
На карте был крест со стрелкой на одной из сторон и буквой «С» у стрелки. Север? Только стрелка эта показывала не на Ледовитый океан, а чуть левее Танкового училища. Все знали, что за Танковым училищем нет никакого океана и потому весело посмеялись и предположили, что командир подсунул «левую» карту. Тем не менее вопрос расположения флажков требовал решения.
Рядовой Круглов предложил определить север по муравейнику. Рядовой Куликов посоветовал искать одиноко стоящее дерево — мох должен расти на северной стороне ствола.
– Как определять север, я не знаю, – признался Добрынин, – но могу точно определить где юг.
– Это как?
– Летом, в полдень, солнце всегда на юге!
Младший сержант Фёдоров подхватил астрономическую тему. По его словам Полярная звезда в любое время указывает на север, а не только летом в полдень.
– И где она? - спросил рядовой Водянов, запрокинув голову и рассматривая зимнее небо.
– Найти её очень легко, – ответил Фёдоров, - это самая яркая звезда на небе.
– Эта? – Водянов ткнул пальцем в высь.
– Не-е... Это Луна.
– А где звезда?
– Невидно... Облака мешают... наверное...
– А может, тут нет никакого севера? Вдруг, пролом в заборе — это портал в другую вселенную...
– А как в этой вселенной с дембелем? Если тут три года служат — ну нах, пошли быстрее обратно...
Если бы манёвры проходили летом, то процесс определения местоположения группы в пространстве мог вполне затянуться до завтрака. К несчастью, была зима. Долго стоять по колено в снегу в шинелях посреди зимнего леса было вредно для здоровья, что подтвердил начавшийся процесс соплевыделения.
– Ладно, кончайте дурковать. Чё с флажками то делать? – перешёл на серьёзный лад сержант Николаенко.
– Я так понял, что последняя точка, где нас будет ждать Утка на шестьдесят шестом — это Борисково? Конечная трамвая? – уточнил Добрынин.
«Утка» - так для краткости называли водителя «Газ-66» рядового Утениязова.
– Ага...
– Ну так и пойдём туда. Там лавочка есть. Посидим, подождём Утку.
– А флажки?
– Какие в попу флажки, Николас? Кто их втыкал? Муха ушёл домой в пять часов. И ты думаешь, что он весь вечер лазил по этому лесу и втыкал флажки??? Чё-то я сомневаюсь... Нет никаких флажков. Муха нас разводит.
– Ты куда лезешь, Женёк? Самый умный чо ли? – возмутился Водянов, – Это я хотел сказать, что флажков нету и надо идти на остановку. Николас, это я тебе предложил этот хитрый план, а не Добрынин!
– Так-то да... – поддержал Фёдоров, – откуда тут флажкам взяться? Кто их выставил? Если бы командир хотел флаги понатыкать, то послал бы кого из духов... Женёк прав...
– Не Женёк, а я! – перебил рядовой Водянов, – это я догадался, что...
– Да угомонись уже! Задолбал... Мы тут серьёзный вопрос решаем! – одернул его Николаенко, – А что Мухе скажем? Он ведь про флажки спросит.
Бойцы загудели все разом, выражая согласие с теорией отсутствия флажков и предлагая на вопрос командира о флажках ответить мягким посылом подальше.
– Скажешь, что были на точках, но флажки не обнаружили. Может их местные пионеры притырили. Они по лесу регулярно на лыжах рыскают. Пусть идёт в школу и там следствие учиняет, если ему эти флажки нужны.
– И как это у тебя так складно выходит? – позавидовал ефрейтор Морозов, – Врёшь как по писанному... И в отпуск ездил... И залётов нету...
– Тут всё просто, – объяснил Водянов, – Умные люди в отпуск едут, а дебилы получают собачью лычку на погоны. Се ля ви, пёсик. Гав-гав!
Морозов хотел схватить обидчика и отлупить, но Водянов проявил шустрость, увернулся, и стремительно поковылял в лес, утопая в сугробах. Морозов преследовать не стал — бросил фонарик, намереваясь поразить убегающего в спину. Неточный бросок, темнота и глубокий снег привели к утрате казённого имущества.
– Не печалься, – утешил ефрейтора Добрынин, – весной снег растает – и найдёшь. Но за такой косяк сержантом, конечно, тебя не сделают. Дембельнёшься ефрейтором.
Особо не мудрствуя, группа флагоискателей выбралась из леса на берег и форсировала озеро по льду. Вскоре они вышли на широкую тропу, проходящую около их части, огибающую недостроенную котельную и ведущую в Борисково. Шагали весело, радуясь такому ловкому окончанию ночных манёвров.
Тусклые фонари освещали пустынные борисковские заснеженные улицы и кирпичный павильон трамвайной остановки у рельсового кольца. Было тихо и спокойно. Гражданское население безмятежно досматривало сны, понимая, что на страже их мирной жизни стоит самая грозная, овеянная славой великих побед Советская армия.
Судя по отмеренному на выполнение задания времени, до прихода транспорта оставалось около часа. Бойцы сложили карабины на скамейку и начали вытряхивать набившийся за голенища сапог снег, ругая матерными словами командира роты и отпуская похабные шутки на тему интимных семейных отношений капитана Мухина. Выросшие в 1988 как грибы после дождя видеосалоны приобщили советских людей к ранее запретным шедеврам мирового киноискусства. Знакомство с продукцией порноиндустрии позволяло бойцам представлять жизнь командира и его супруги в особо извращённом свете, что было очень забавно.
Перемотав портянки и вдоволь позлословив они обнаружили, что сигареты закончились. Две последние добили кругом, благо, в то далёкое время коронавирусов и свиных гриппов ещё не существовало. Даже зловредный сальмонеллёз, поставивший крест на гоголь-моголе и питье сырых яиц, появится только через четыре месяца.
Что такое две сигареты на семерых? При условии, что и заняться совершенно нечем, кроме как ждать транспорт? Понятно, что сигарету можно стрельнуть. В советское время каждый гражданин, а тем более гражданка с радостью выручали солдат-срочников, оказавшихся посреди населённого пункта без сигарет или денег на пакет молока и булку. Только где найти этих добрых людей на окраине ночного города зимой?
В принципе, можно было бы кого-то послать за сигаретами в роту. Пятнадцать минут ходу... Сложность состояла в сроке службы флагоискателей. Все старослужащие, а потому любому из них бежать за сигаретами было стрёмно. Попытка бросить жребий тоже ни к чему не привела, так как все мухлевали и запутывали друг друга.
– О! Мужик идёт! – сказал сержант Николаенко.
Сначала все подумали, что это хитрый манёвр для отвлечения внимания товарищей и тайного уничтожения «короткой» спички. Но нет, действительно, вышедший из переулка мужчина двигался по противоположной стороне улицы, приближаясь к трамвайной остановке.
– Товарищ! – крикнул Водянов, – у вас закурить не найдётся? У нас тут учения по химзащите.
Для достоверности Водянов потряс над головой сумкой с противогазом.
– Командир-сука, противогазы выдал, а курёху отобрал.
Мужчина остановился, пристально осмотрел группу солдат на остановке и двинулся к ним. Когда расстояние сократилось метров до десяти, флагоискатели узнали в ночном прохожем заместителя командира роты старшего лейтенанта Конюхова. С удивлённым видом старлей поинтересовался, что тут делают «бравые молодцы»? Первой мыслью Конюхова было, что это групповой «самоход», но наличие оружия и противогазов ставило это под сомнение. Бойцы тоже удивились такой ночной встрече.
– У нас ночные манёвры! – с гордостью ответил Добрынин, – Присоединяйтесь, товарищ старший лейтенант! Будем вместе маневрировать.
– Ученья по захвату трамвайной остановки? – подозрительно переспросил старлей.
– Не... Мы по приказу командира в лесополосе флажки искали. Тут контрольная точка. Ждём транспорт для эвакуации, – пояснил сержант Николаенко, – а вы тоже тут флажки ищите?
– А ты старший?
– Так точно, товарищ старший лейтенант. А как вы догадались?
– У тебя голова треугольная...
Не то что бы шутка была смешная... но, произнесённая старлеем в отношении Николаенко, выглядела забавно. Все похихикали не столько над самой шуткой, сколько над тем как долго ещё в роте будут вспоминать сержанту «треугольную голову» по любому поводу. Такое издевательство над товарищем было одним из развлечений армейской жизни. Тем более, всем было ясно как старлей определил старшего — планшет с картой висел только на сержанте.
– Держите, – сказал Конюхов и протянул Николаенко початую пачку кишинёвского «Мальборо».
– Спасибо, товарищ старший лейтенант... – сержант осторожно сгробастал пачку, удивлённо глядя на офицера.
– Вы ведь не курите... Или мы чего-то не знаем?
– Вы много чего не знаете. Ладно, удачи. Оружие не потеряйте.
Конюхов развернулся и пошёл по своим ночным делам. Он чувствовал на своей спине благодарные провожающие взгляды солдат и думал о том, что поражение на любовном фронте всегда можно развернуть для повышения авторитета среди подчинённых. Хорошо что он не оставил сигареты тупой несговорчивой дуре. «Дедушки» запомнят эту пачку «Мальборо» и в какой-нибудь критический момент тоже выручат – караульная служба приучила этих ребят отвечать добром на добро.
– Э, треугольноголовый, – окликнул Добрынин Николаенко, – ты чего сигареты в карман заныкал? Решил в одну харю после завтрака за туалетом сдолбить?
Кишинёвское «Мальборо» - крутые сигареты Советского Союза. 1 рубль 50 копеек за пачку. Отлично просушенный табак и не плотная набивка позволяли на спор выкуривать сигарету с одной затяжки. Конечно, не каждый мог проделать этот фокус, но способных на такое было не мало. Вот и флагоискатели не упустили возможность испытать мощь своих лёгких. Только трое смогли одолеть сигарету с одной затяжки: сержант Николаенко, младший сержант Фёдоров и ефрейтор Морозов. В результате обсуждения, победу присудили младшему сержанту Фёдорову, потому что Николаенко был треугольноголовым – это явная фора, а Морозов вообще был дисквалифицирован из-за звания ефрейтор.
За курением «Мальборо» и обсуждением возможных причин ночного хождения старлея время шло быстро. А транспорт из роты не приезжал.
На улице начали появляться люди. Подходя к остановке они с любопытством разглядывали вооружённых солдат, интересовались, почему в такую рань «солдатикам не спится».
Появился и первый трамвай. Скрипя и повизгивая колёсами он остановился, принял в своё освещённое нутро пассажиров, тренькнул и покатил в центр.
– Что за фигня творится? Где Утка? – возмутился рядовой Куликов, – уже половина седьмого!
– Уже час как должна была придти машина из роты... Странно.
– А чего удивляться? Муха домой ушёл. А Утка, паразит, спать лёг и забил на всё. Надо в роту идти. Сейчас подъём будет, завтрак.
– Конечно, – поддержал Водянов, – почапали в роту. Я так какать хочу, что сейчас днище вышибет.
Возражений не последовало, так что ночные манёвры решили считать успешно завершёнными. Бойцы радостной гурьбой двинулись к месту постоянной дислокации.
Подойдя к расположению роты со стороны Борисково, флагоискатели без труда прошли на территорию воинской части – несколько секций ограждения из колючей проволоки были повалены ещё в незапамятные времена. Бойцы обогнули казарму и вышли к крыльцу, на котором курил, засунув руки в карманы, дежурный по роте младший сержант Козочкин.
– О-о-о!!! – с радостным удивлением воскликнул Козочкин, - А вас около озера ищут!
– Зачем???
– Муха вас ждал-ждал и не дождался. Решил, что вы заблудились или провалились под лёд. Час назад подняли всех духов и послали под надзором Плаксина прочёсывать лесополосу и берег.
– Мы дураки что ли, под лёд проваливаться?
– Вот-вот, Муха так и сказал: «Эти тупые студенты или в трёх соснах заблудятся или как дураки в полынье утонут».
– Ну, эти то, понятно, – Добрынин кивнул в сторону сослуживцев, – дебил на дебиле. Но я – лучший комсгрупорг караула! Моя фотка на доске почёта весит! Не мог обо мне Муха так сказать.
– Сам то он где? – спросил сержант Николаенко?
– В штабе.
– Беги, Николас, в штаб, – посоветовал рядовой Водянов, – он наверное там похоронки заполняет. Смотри, что бы не отправил. Моя мама сильно расстроится, если прочитает, что я геройски утонул в полынье. А я пока в туалет пойду.
И Водянов ломанулся в казарму, отняв на ходу у дежурного по роте недокуренную сигарету.
– Унитаз не засри! – крикнул ему вдогонку Козочкин, – Дневальные только уборку в туалете сделали.
– Вместо того, что бы выслать за нами машину, командир отправляет духов искать нас в лес... – озвучил свои размышления ефрейтор Морозов, – Я не вижу тут логики... Если последняя контрольная точка в Борисково, то и искать нас надо там, а не на озере...
– Знаешь, – ответил ему Добрынин, – всё-таки ефрейтор — это не звание, это диагноз. Муха думает, что мы до сих пор лазим по сугробам и ищем несуществующие флажки. Он уверен, что без флажков мы не пойдём в Борисково. Побродим до утра по лесу и вернёмся в роту. А он, радостный, что мы облажались, начнёт нам мозг выносить, а тех кто в караул сегодня не уедет — пристроит, за этот как бы косяк с флажками, на снегоочистительные работы в усиление залётчиков на всю следующую ночь. Или ещё чего придумает...
– Это ловко мы его развели! – подвёл итог сержант Николаенко.
– Ага. Акелла промахнулся.
Капитан Мухин медленно ходил вдоль строя флагоискателей, подозрительно заглядывая в глаза каждому, и слушал доклад сержанта Николаенко.
– Значит, флажков вы не обнаружили, – переспросил он, когда сержант закончил рапортовать.
– Никак нет, товарищ командир.
– Куда же они делись?
– Думаю, пионеры покрали, когда на лыжах ездили. Увидели флажки — и стырили. Пионеры — они такие. Всё крадут.
– По твоему, пионеры ночью по лесополосе на лыжах катаются?
– А вы когда флажки выставили, товарищ капитан? Ночью?
– Это – не твоего ума дело. Твоя группа должна была найти и доставить флажки в роту!
– Как мы их найдём? Их же украли. Надо было у каждого флажка часового поставить. А теперь-то чего уж?
– А вы точно все контрольные точки обошли? – переспросил капитан, и в его тоне чувствовалось недоверие.
– Так точно. Все обошли. Флажков нет.
Командир признал поражение и разочарованно вздохнул:
– Ладно, сдавайте оружие и противогазы. С задачей справились. Объявляю благодарность.
Он забрал у сержанта планшет с картой, компас и скрылся в кабинете, громко хлопнув дверью.
– Ну, чё, пойдём в столовку похаваем? – предложил рядовой Куликов.
– Надо оружие сдать.
– Потом сдадим. Всю ночь по лесу лазили — я жрать хочу.
– Сечку что ли? Фу...
– У Фёдорова с караула две банки тушняка осталось.
– Это правда, Фёдор?
– Ну... Осталось...
– Тогда дуй за тушняком. Мы пока в столовке поляну накроем.
Младший сержант Фёдоров поспешил в казарму за лежащей в тумбочке тушёнкой. Николаенко построил остальных в колонну по одному и группа двинулась в столовую. Проходя по плацу сержант скомандовал:
– Пес-ню запе-вай!
– Как-то раз по Ланжерону я брела,
Только порубав на полный ход... – заголосил Добрынин.
– Вдруг ко мне подходят мусора:
Заплати-ка, милая, за счёт... – подхватили остальные.