Содержание поэмы Венедикта Ерофеева «Москва – Петушки» достаточно простое: герой, именующий себя Веничкой, в состоянии глубокого похмелья, переходящего в запой, в очередной раз пытается добраться в Петушки, рай на земле, где всегда ждёт его любимая и ребёнок… Но путь невероятно труден, потому что встречаются ему непреодолимые преграды – кубанская, портвейн розовый, водка российскую, коктейль «слёзы комсомолки», «ландыш серебристый» – духи, которые заставили плакать, вспоминая маму, и «другой бы, кто поглупее, так бы сидел и плакал. А я? Взял флакон «сирени» — и выпил. И что же вы думаете? Слезы обсохли, дурацкий смех одолел, а маму так даже и забыл, как звать по имени-отчеству».
Доехать Веничке до Петушков не суждено, и стала бы эта «поэма» прикольной хохмой для друзей (они же собутыльники), но непонятное время наступило в стране, герои – строители коммунизма из литературы ушли, серия «Пламенные революционеры» зачадила и тихо угасла, писатели-деревенщики в растерянности замолкли – о какой деревенской теме говорить, если вся деревня стала неперспективной и переехала в город?
О поэме вспомнили и напечатали (замечу, что само появление этого произведения – то ли гримаса ангела, то ли улыбка беса: борясь за тиражи и подписку, журнал «Трезвость и культура» (!) в четырёх номерах (№ 12 за 1988 г., № 1—3 за 1989 г.) печатает чуть сокращённый текст, поставив многоточия в местах нецензурных по тем временам (сейчас тискают полный текст без купюр, а чего смущаться?)
И критика восторженно встречает поэму! Отзывы комплиментарны до предела: «…саркастическая энциклопедия советской жизни 1960-х и постмодернистское цитатное полотно», «исповедь героя, бегущего из проклятого города к истинным ценностям», ««путь свободного человека, которому довелось жить в несвободное время в несвободной стране» и даже «одно из главных достижений русской прозы XX века»! И сам беспробудный запой героя воспринимается как «вызов тоталитарному обществу, калечащему жизнь русского одарённого человека». Провинциальный критик, попытавшийся сказать, что перед нами сборник пьяных баек, был размазан по страницам журналов.
Родился Венедикт Васильевич Ерофеев в 1938 г., после ареста отца «за антисоветскую пропаганду» оказался в интернате, школу закончил с золотой медалью, легко поступил в МГУ на филологический факультет, с отличными оценками сдана и первая сессия.
А дальше неожиданность. Перспективный студент, попавший в Москву прямиком из маленького посёлка, из весьма обычной школы, где он всех покорял начитанностью, отказывается учиться. Можно лишь строить предположения по поводу того, что сломалось в душе у провинциального эрудита. То ли испугала лежащая впереди дорога: студент, которому так много нужно трудиться, чтобы стать истинным интеллектуалом, а не начитанным мальчиком из дальнего посёлка, потом аспирант, потом изнуряющий труд над заумными книгами, диссертация, а это годы и годы – да и будет ли отдача, кто гарантирует, что он действительно станет учёным?
То ли испугали однокурсники, московские умные мальчики и девочки с филфака, с детства знающие то, что ему нужно вызубривать в библиотеке?
И начались метания: легко и просто поступил в Орехово-Зуевский пединститут, сразил комиссию знаниями литературы, через полгода ушёл… так же легко поступил во Владимирский педагогический (отчислен, по словам биографов, за то, что нашли в его тумбочке Библию), потом Коломенский педагогический – поступил, очаровал комиссию – и опять отчислен…
Почему всё повторяется? Может быть, потому, что любил эти мгновения: он блестит на фоне провинциальных девочек, поступающих в пед (а в другие, рангом выше, не потянуть бедняжкам, те, у кого медали, едут в столицу, а остальные – по студенческой хулиганской пословице: «У кого ума нет, идут в пед, у кого стыда нет – в мед, а если ни того, ни другого нет – идут в зоовет!»)
Блестящее поступление – а дальше что? Учёба, чтение книг по программе, экзамены, снова учёба – и потом в учителя? Ну, уж нет!
Он идёт в разнорабочие (в Москве за это дают временную прописку и место в общежитии). Упорно работать не получается – именно в это время состоялось главное знакомство Ерофеева – он познакомился, потом подружился с алкоголем, потом они стали неразлучны.
Работает грузчиком в Славянске, бурильщиков в геологической партии, сторожем в вытрезвителе в Орехово-Зуеве, грузчиком во Владимире, рабочим на кирпичном заводе в Подольске… Если честно, он работает там, где можно выпить до смены, после смены и во время смены. Иногда его увольняют, но он легко находит такую же работу – платят немного, но немного и требуют, а «на винцо с хлебцем всегда хватает». Вечером любит записывать весёлые, забавные, необычные события во время застолья, высказывания, афоризмы собутыльников – так наполняется записная книжка.
В 1970 году Ерофеев закончил, продолжая пить, поэму в прозе «Москва — Петушки». Она построена как раз на записях из книжки и держится на бесконечном движении Венички к любимой, к которой ему мешает доехать бесконечная выпивка.
Почему в 80-х годах поэму подхватили, разобрали на серьёзном уровне? В ней находили и пародию, и трагическую иронию, и карнавальный комизм, и, внимание! – «тошноту как экзистенциальную категорию!» И уже мелькают рядом с именем Ерофеева Кант, Гегель, Ницше, Шопенгауэр, Камю… То есть критики уверенно заявляют: Веничка не просто пьёт – он пьёт в знак протеста против советской действительности, в которой трезвым жить и невозможно, и противно!
Ангел предупредил создателя этой поэмы – у него нашли рак горла, операция была редкостно успешной и дала ещё 5 лет, но алкоголь оказался сильнее. Кажется, после такого потрясения нужно собраться и сказать то самое главное, что у тебя в душе, а если ты писатель, то создать такую книгу, такую! В интервью он сказал: «Я ощущаю себя литератором, который должен сесть за стол. А все, что было сделано до этого, это — более или менее мудозвонство».
Только ничего нового не произошло, по-прежнему за стол он садился со стаканом. Венедикт Ерофеев никогда не был писателем. До конца дней он занимался тем, что пил и собирал приколы и хохмы. И даже самые преданные поклонники писателя начали догадываться о том, что ничего большего, чем отчет о пьяном путешествии от Курского вокзала до районного центра и обратно в столицу они не получат. И никогда любимая женщина «с косой до попы» его не увидит, потому что алкоголь победил все остальные чувства.