Я-то знаю, что где-то далеко-далеко виднеется синяя дымка тумана. Там находится Островок Счастья. Как уже сказано, это счастливые, очень счастливые земли.
А все потому, что местные Жрецы научились вытаскивать воспоминания из сердец людей. Радостные воспоминания — они как звездочки. Так мерцают и переливаются! Возьмешь звездочку в ладонь — она пульсирует теплым светом. И сразу так легко становится! Кажется, если подпрыгнешь — взлетишь (правда, со временем многие даже самые светлые звездочки начинают жечь и колоться)! А горестные — они разные.
Звездочки часто сажают в чистом поле. Посадишь воспоминание о любовном свидания — прорастет хрупкая вишенка, цветущая круглый год. С трогательными лепестками первых поцелуев, спелыми ягодами и, конечно, чуть щемящей кислинкой. (Помнишь, как боялась тогда разлуки? Это и есть та кислинка. Ах, уже не помнишь! Ты же отдала воспоминания Жрецу Счастья!) Посадишь воспоминание о том, как качал ребенка, — вырастет яблоня, да яблоки на ней будут сладкими, как детский смех. Слаще медового налива.
Ну а коли зароешь в землю беду — беды и жди. Вскоре на этом месте не будет ничего, кроме болота, гнилого, засасывающего все живое, или выгоревшей черной земли. Ступишь на нее — станет страшно и горестно.
Страшные и грустные воспоминания Жрецы сначала брали с большой неохотой, но потом и из них научились извлекать пользу: из гнева (воспоминаний в форме красного огненного шара) можно создавать неплохих чудовищ. Грозных и яростных, правда, порой беспричинно жестоких.
Из грусти и скорби — синеватый туман, окружающий остров, чтоб чужаки не заметили этот берег или, проплывая сквозь туман, испытали чувство ничем не объяснимой тоски. А из предательств получались лучшие крепости. Они были немного живые и настолько осторожные, что никого не пускали на Остров. Практически никого.
Раз в месяц правительство собирало налоги на государственные нужды: два счастливых воспоминания и одно печальное. Не так-то много: сходи в театр с любимой (они вон на каждой площади!) или съешь клубничное мороженое — вот тебе и часик счастья.
Да только штраф за неуплату очень суров: одно Важное Воспоминание. Фея, страдающая чрезмерной рассеянностью, однажды вернулась от Жреца Счастья, не помня, что она Фея. Поговаривают, она до сих пор называет малышку Крестницу Странной Девочкой, когда та тянет к ней руки: «Крестная мама! Крестная мама!»
А кругом сады с восхитительными плодовыми деревьями и кустарниками: гранатами, апельсинами, — и тут же цветут кокосовые пальмы и бананы, а еще много неизвестных ученым фруктов. На плодах почему-то человеческие лица. Забытые лица.
Славится королевство и архитектурой. Одно Большое Воспоминание стало картинной галереей, где висят портреты изящной девушки с грустными аквамариновыми глазами. Правда, хозяин отрицает, что они с этой девушкой были знакомы. А она (правда, изрядно постаревшая и никем не замеченная) все приходит и смотрит. Приходит и смотрит.
Другое — вообще библиотекой. Правда, тут Жрец чуток переборщил (с кем не бывает) и вытащил у хозяина вообще все воспоминания. Жизнь у бедняги была насыщенной, на полках появились пятьсот сорок три тома великолепных романов! В центре города расположен сонотеатр с огромным репертуаром (принимают и сладкие сны, и кошмары).
Если пройти через площадь Любви, за ней возвышается Дворец Счастья с огромной звездой из общей радости на крыше центральной башни. Говорят, не каждый осмелится взглянуть на него. Сразу охватит дрожь эйфории, ощущение смутного трепета.
И непонятного страха.
Никто не знает, в чем секрет процветания Счастливого Королевства. Его богатству часто завидуют соседние, не процветающие. Не раз огромный флот преодолевал голубовато-грустную дымку тумана и воинственно надвигался на маленький островок. Сторожевые чудовища, рожденные из гнева и огненной ярости, смиренно склоняли уродливые головы.
Пропускали корабли, как будто дразнясь. Выжженная земля вокруг острова пропускала воинов, почти не выпивая силы. Да и осторожные крепости покорно открывали свои ворота. Да вот незадача!
Каждый раз никто не помнил, что там происходило после этого синего тумана: если кто каким-то чудом возвращался на родину, то бессмысленно бродил по родному городу, не узнавая ни своего Короля, ни отца, ни мать. Особо воинственные забывали даже как их зовут. Но большинство просто не возвращалось.
После любого нашествия урожай становился все богаче. Появлялись новые и новые сады, иногда встречались странные деревья с отпечатками уже никому не знакомых лиц на листочках.
Жрецы с легкостью врачевали любые болезни. Привозят больных из любых стран, да не простых (визу в этих края из других королевств получить не так-то просто, в основном ее выдают не принцам, не вельможам, а только счастливым и очень счастливым людям).
Выздоравливая, человек часто не помнил какие-то мелочи («Милый, помнишь, как мы справляли твой день рождения? — Не помню! — А помнишь, как мы катались на лодках? Помнишь, как ты назвал меня в тот день? А тетушку двоюродную Матильду, что приезжала два года назад? — Нет!»).
«Возможно, на него повлиял сеанс. Это все же стресс», — переглядывались Жрецы.
И возле Замка счастья на следующий же день появлялась прекрасная ограда из роз. Чьи бутоны снова напоминали незнакомые никому на острове лица...
***
— Смотри, какая красивая маленькая звездочка! — веселится маленькая загорелая девочка, явно приезжая. — Я ее на детской площадке нашла! Как переливается! А что это в ней виднеется? Мама с девочкой вместе поливают цветочки! Надо обязательно показать маме и папе! Особенно папе, он у нас любит собирать разные волшебные вещицы!
Почему-то глаза брата испуганно заблестели:
— Не трогай! Лучше не лезть в чужие секреты!
— Вы приглашены во дворец, — вдруг заговорил с детьми проходящий мимо Стражник Счастья, тщательно следящий за благополучием королевства. — Пройдемте, там сейчас большой праздник!
— Мы с сестрой торопимся…
— Пойдем-пойдем-пойдем! — запрыгала малышка.
— Вы же не хотите расстроить нашего короля? — он угрожающе выгнул бровь. И тут же смягчил слова приторно-счастливой улыбкой. В этом удивительном городе все были невероятно счастливыми.
Замок с переливающимися звездами на башнях великолепен, как снаружи, так и внутри. Пока ждешь свою очередь, можешь отведать пирожных с кремом, выпить шипучего лимонада.
К Жрецам Счастья толпится длинная очередь. Девушка, что потеряла ребенка. Хочет забыть все чувства. И радость его первой улыбки. И боль. Очень медленно и нежно притупляет чувства и вытягивает… притупляет и вытягивает… Заботливо отделяет радость от боли и складывает в отдельные ниши. Она выходит счастливая.
Юноша, которого предала возлюбленная. Его воспоминание — ярко-красный огненный комок гнева и обиды. Станет сторожевым монстром. Плату за воспоминания он не берет:
— Не стоит она того!
Жрец начинает массировать его голову.
— Следующий!
Его очередь. Как-то страшно.
— Не-ет!
— Садись, — ласково шепчет ему жрец. Он вовсе не похож на злодея. Седые волосы, понимающий взгляд и даже небольшое пузико за золотой ризой. — Ты устал с дороги. Выпей лимонаду.
Мальчик хочет закричать, но почему-то покорно садится в кресло. Руки Жреца умело массируют виски, как будто бы делают легкий массаж от головной боли. Мальчик не сводит глаз с сестренки, боится забыть даже самую мелочь:
— Помнишь, как я пошутил: подмешал тебе в чай соль вместо сахара? А как мы играли в «рыцарей и принцесс»? А как ты просила: «Покатай меня» — и я катал тебя на спине? А как ты все время говорила, — на этом лицо его вдруг перекосило от боли, — что мама любит тебя больше.
Но Жрец все вытягивает и вытягивает из него каплю за каплей всю боль. И радость от… и обиду за…
А повзрослевшая сестренка смотрит на него своими счастливыми, любящими, но так много не помнящими глазами.
***
— Са-а-аш! Саш, пара закончилась, — друг трогает меня за плечо.
Я просыпаюсь. На моей тетрадке красуется карта города. Узнаю знакомые улицы: вот площадь Счастья, вот Сады Забвения. Вот шатер, где торгуют Звездами. А вот кусты роз. С пугающими человеческими лицами.
Мой друг, что всю лекцию бросал заинтересованные взгляды в мою тетрадь, провожает меня до остановки. Я рассказываю про Город Счастья. Этот город живет лишь в моей тетрадке и голове. Кому это может быть интересно? Почему же слушает так внимательно?
— Какое-то жуткое место, — хмурится он. — Я смотрел, как ты рисуешь. Подумал, там что-то хорошее!
— Это и есть «хорошее». В каком-то смысле. Неужели ты бы не хотел... избавиться от некоторых воспоминаний, — почему-то горячусь. — Даже счастливых! Продать их. Обменять на что-нибудь очень нужное и полезное!
Он молчит. Чувствую едва заметную горечь под его сердцем. Это колется и жжется маленькая сияющая звездочка, что когда-то заставляла и его светиться и сиять! Звездочка, которую каждый из нас не решается вытащить наружу.
Подъезжает мой автобус. Друг не успевает ответить. Читаю по губам: «Хорошо, что этого города не существует». Передо мной мелькает наш, существующий город. Автобус минует улицу. Зажмуриваюсь. И вдруг понимаю: уже не могу в точности представить то здание позади. Да-да, вот то, что каждый день проезжаю.
Откуда нам знать, что Жрецы потихоньку и у нас не подворовывают? Осторожно, чтобы никто не заметил. И вот уже не помнишь, с кем сидел за одной партой. Потом не узнаешь в очереди Самого Первого Друга. Потом Любимого.
Сначала пропадет улыбка. Потом не вспомнится любимое блюдо. И запах. Потом — почему злилась. Почему любила. Останутся лишь смутные очертания несуществующего берега. Грустная синяя дымка над Островком Моего Счастья.
— Счастливые воспоминания Жрецы Счастья украли, — улыбнусь. — А Стражи Счастья тебя не пропустят вновь. Не выдадут больше визы. Черная выжженная земля не даст пройти. Чудовища гнева не присмиреют от твоего взгляда вновь.
Станет светло. И пусто.
Автор этой сказочной антиутопии жизнь, а также Ваша Саша. Какие ощущения и чувства вызывает такая "нетипичная сказка"? Буду рада, если поделитесь в комментариях.
