Я чем старше становлюсь, тем отчетливее вспоминаю свое детство... Такое нищее, но такое счастливое. Не было у нас ни телефонов, ни компьютеров. Да что там - телевизоров даже не было. Орал только целыми днями радио на все село, да кино крутили вечерами в клубе. Но было у нас чудесное озеро, с песочком и пляжем, у него не было названия: просто домашнее и все.
Вот это было любимое развлечение у детворы. Летом мы из него часами не вылезали, вместе с гусями и утками. А зимой коньки крепко прикрученные к валенкам: склон к озеру был пологим и очень длинным - кататься с него на санках или на лыжах экстрим еще тот: Никаких Куршавелей не надо! Но кроме это я обожала когда к нам приходили в гости к отцу соседи, или какой-нибудь приятель. А соседка баба Маня... Ой, она уж к нам каждый вечер наведывалась зимой, а летом на лавочке сидела возле дома. Долгими вечерами сидели разумеется трезвые, много говорили о политике, о власти. Тогда тоже были недовольные, поминали кукурузника недобрым словом. Это я сейчас знаю что Хрущев, а тогда думала самолет. У нас в рай-центре аэродром есть, в областной центр пассажиров возит. Ругали и местную власть, да ждали перемен, правда мой папаня на все экономические перемены реагировал так:"Да хрен с ним, лишь бы водка не подорожала" а она по иронии судьбы подорожала. Стала вместо трех рублей шестидесяти пяти копеек, стоить четыре рубля двенадцать копеек. На это папаня, сжав до скрежета зубы заявлял:"Вот сука бровастая поднял все же цену!"
Тут баба Маня возражала:"Тебе лишь бы нажраться, в магазине одни черны макароны да килька, а он "водка подорожала!" На это отец отвечал:"Че те килька, я тебе ведро карасей принесу"
И знаете приносил. Рыбак он был заядлый, рыба у нас во дворе веревками вместо белья висела все лето. И бабе Мане доставалась, потому что у нее тоже во дворе частенько сушилась рыба. Жили мы по соседству, секретов друг от друга не было, лишь когда у папаши начинался алкогольный марафон, он бабе Мане эту рыбку припоминал. Поскольку водка стоила уже четыре рубля двенадцать копеек (для бабы Мани это и вовсе неподьемная сумма была) на похмелку она не давала, и узнавала через забор от соседа много нового о себе, и о правительстве в том числе. Особенно доставалось бровастому.
