«Форс-мажор» (2014), фильм шведского режиссёра Рубена Эстлунда, известного также своим более поздним фильмом, обласканным цензурой, «Квадрат» (2017).
Самая что ни на есть образцовая европейская семья: двое детей, хороши собой, этакий средний класс+. Этот внешний лоск и благополучие подчёркиваются стерильностью пейзажей зимнего курорта и шведским дизайном горного отеля, в который семья приезжает на каникулы. И вдруг что-то случается: эта стерильность и почти копирующая космические пейзажи фантастики 80-х эстетическая атмосфера буквально на считанные секунды сотрясается событием, просто событием, «форс-мажор». А событие - оно не требует жертв, не обязательно что-то действительно случилось, но был именно форс-мажор, то есть обстоятельства, в которых необходимо было что-то совершить, в этом смысл. И вот здесь, точнее с этого момента, слетает лоск с образа образцовой семьи, где всё на своих местах. Дальше фильм смотрится почти как триллер: всё те же космические пейзажи, но оно уже как вторая часть «Космической одиссеи 2001», когда компьютер, управляющий всей жизнью на корабле, сошёл с ума.
Знаменитый случай Маленького Ганса, мальчишки пяти лет, страдающего от фобии, это не только единственный детский случай изобретателя психоанализа, но и самый настоящий трактат об отцовстве. Вся аналитическая работа строится вокруг исследования парнем фундаментальных вопросов, относящихся к семье и разгадке тайны появления детей на свет. Так вот, кто бы мог подумать, но оказалось, что одним из самых сложных для него оказался вопрос о том что такое отец. Более того, можно в принципе даже утверждать, что он так и остался без ответа. В некотором смысле решение, на котором останавливается Маленький Ганс, будет заключаться в том, что у него две матери, причём роль второй, номинального отца, остаётся весьма смутной.
Я приведу маленький отрывок, это диалог Ганса с отцом. Итак, недавно родилась младшая сестра, и Ганс проводит исследование вокруг проблемы деторождения:
Ганс: «... Мама говорит, что когда она больше не захочет [иметь детей], то и бог этого не захочет». (Комментарий отца: Понятно, что Ганс вчера уже спрашивал, нет ли в маме еще детей. Я ему сказал, что нет, и что если господь не захочет, в ней не будут расти дети.)
Ганс: «Но мне мама говорила, что когда она не захочет - больше у нее не вырастет детей, а ты говоришь, когда бог не захочет». На это отец ему сказал, что всё именно так, как он и говорил, на что Ганс заметил: «Ведь ты был при этом и знаешь это, наверно, лучше». Ганс вызвал на разговор и мать, и та примирила оба показания, сказав, что когда она не захочет, то и бог не захочет. (Здесь Фрейд делает остроумное замечание, что Гансу, похоже, знакома знаменитая формула, согласно которой то, чего хочет женщина - того желает бог.)
Диалог продолжается, и отец, выясняя насчёт желания сына в будущем иметь детей и, соответственно, быть отцом, пытается предложить себя в качестве образца:
Отец: «Ты хотел бы быть папой и женатым на маме, хотел бы быть таким большим, как я, иметь такие же усы, как у меня, и ты хотел бы, чтобы у мамы был ребенок».
Ганс: «Папа, когда я буду женатым, у меня будет ребенок только тогда, когда я захочу, а когда я не захочу, то и бог не захочет». Как видите, Гансу явно предпочтительнее то, что он открыл на стороне матери, эту почти власть над богом, и скорее её он рассматривает в качестве образца для идентификации. То есть он без особого труда, как и любой ребёнок, обнаруживает то, что делает мать матерью, с отцом же явно всё гораздо сложнее.
Здесь мы можем немного усложнить проблему: исследования ребёнка о значении таких вещей как отец и мать соотносятся также с выяснением вопроса пола - что такое мужчина и что такое женщина? И точно также как биология не позволяет ребёнку разобраться с тем, что же такое отец, она тем более оказывается несостоятельной в выяснении загадки, которую человек проносит через всю свою жизнь: так что такое быть женщиной, и что такое быть мужчиной? Да, биологическая разница бросается в глаза и вроде должна служить некоторой подсказкой, но, как показывает клиника - она часто лишь затуманивает проблему. Для говорящего существа, коим является человек, определяющим оказывается что-то иное, нежели биология. Лакан, Семинар IV: «Благодаря самому факту введения символического порядка, мужчина - это не просто кто-то типа самки или самца, а это тот, кому приходится найти себе себе место по отношению к чему-то символизированному в качестве самки или самца». То есть твоё тело не даёт никакой гарантии, вступая в человеческий мир ты находишь некоторое место среди людей, например именуемое «мужчина» или «женщина».
Интересно, что проблема эта впервые возникает в психоанализе в связи с женщиной. Многие слышали знаменитую формулу Жака Лакана «Женщины (Женщины вообще, с определённым артиклем, как универсальное понятие - прим. МС) не существует». И если не смотря на то, что такого означающего как Женщина нет, тем не менее есть означающее «мать», под сенью которого женщина может благополучно получить прибежище, то есть воспользоваться им как решением, как тем, что приходит на место проблематичного означающего «женщина» (согласиться на простую формулу: женщина = мать).
У мужчины с такого рода прибежищем проблема. Я как раз и привёл здесь ссылку на Маленького Ганса чтобы показать, например, что означающее «отец» тут оказывается точно не самым удачным сподвижником.
Тогда, быть может, на это место может придти эта такая неясная, но в то же время нещадно эксплуатируемая идея о мужественности? В том числе героизм, как высшая форма воплощения этой идеи? Но здесь, как оказывается, уже давно всё непросто. Например, Кожев говорит о послевоенной эпохе как об окончательном уходе героизма. Мужчина, в том числе благодаря образу, растиражированному кино и литературой послевоенной эпохи, всё больше пользуется своей «мужественностью» скорее уже как оперением для соблазнения. А соблазнитель - это не то же самое что мужчина, это персонаж, над которым насмехается Кожев, говоря что это тип, который всего лишь предоставляет себя в своей обнажённости перед не слишком то впечатлённым взглядом дамы. Мужчина «постгероической эпохи» больше не проявляет инициативы, он ждёт её проявления от женщины. Он постоянно ожидает что она подаст ему знак. И точно также как Лакан произносит свою известную фразу, что Женщины не существует, Кожев позволяет себе заявить, что не существует Мужчины. Таким образом именно женщины доминируют, они, как сказал Кожев, ведут в танце. Хотя да, иногда, они немного прикидываются чтобы позволить мужчине себя вести. Вспомните об этом, когда будете смотреть заключительный эпизод фильма.
