Красносельский - мой родной район. Здесь, в роддоме на улице Тамбасова, я появился на свет. Детский сад, в который я ходил четыре года, и гимназия, где я учусь, тоже находятся в Красносельском районе. И, конечно, мне хочется знать о своем районе побольше.
Когда у моего дедушки грустное настроение, он читает вполголоса какие-то стихи. Я услышал однажды слово «Воронья» и заинтересовался, не о нашем ли районе? На что дедушка мне ответил, что читает он стихи Семена Берлина «На Вороньей горе». Тогда я попросил его прочитать их для меня. Мне показалось, что наш старичок (так называет его моя бабушка) немного удивился, но прочитал.
На Вороньей горе, на Вороньей горе,
Гнезд не вьет воронье уже многие годы.
Я стою на горе, на вечерней заре,
И, как нынче, в глазах дни военной невзгоды.
На Вороньей горе, на Вороньей горе
Шрамом лет зарастают глубокие раны.
На Вороньей горе, на вечерней заре
У воронок сурово стоят ветераны.
Вспоминают солдаты военные дни,
Краснофлотцы «Авроры» здесь насмерть
стояли.
И без жалоб в сраженье погибли они,
Но, в бессмертье уйдя, - Ленинград отстояли.
Над Вороньей горой утром солнце встает,
Изумрудом сверкает листва молодая,
И шумит на ветру, словно песню поет,
О героях ушедших живым напевая.
На Вороньей горе, на вечерней заре
Залегли по траншеям туманы густые.
Помнят тех старики, кто лежит на Горе.
Жизнь отдав - навсегда молодыми.
Стихи мне понравились, но озадачили. Причем здесь «Аврора», которая в революцию по Зимнему залпы давала? И почему дедушка вспоминает именно об этом? Стал я его пытать. И вот его рассказ. Воронья гора - это ведь Дудергофские высоты, которые можно было укрепить до подхода фашистов. А шли они быстро. Раздавив последние инженерные укрепления под Лугой [это я уже потом узнал), они оказались в 100 км от Ленинграда. И по прямой «рванули» на город. Вот тогда с «Авроры» (она стояла где-то около Ломоносова) срочно сняли старинные пушки и установили их на Вороньей и Ореховой горах. Командовал расчетом 20-летний Саша Смаглий. Расстреляли они все свои снаряды, а фашисты прямо на танках поднялись на горы, прикрутили бойцов колючей проволокой к пушкам и заживо сожгли. Потом за нас, мирных жителей, принялись. Многие спрятались в погребах, но там их быстро обнаруживали. Нас с мамой и старшим братом спасло то, что мы убежали в лес и направились в сторону Ленинграда. Пришли мы на проспект Стачек к Кировскому заводу, где жила мамина сестра. А фашисты уже к району Урицка подошли (это сейчас Авангардная улица, где детская больница № 1 находится, помнишь?) всего в 4-х км от нас. Мы не хотели быть нахлебниками, и мой старший брат, вместе с сыном тети (нашим двоюродным братом) пошли работать на завод к токарным станкам. Ростом они маловаты были, так для них специальные скамеечки поставили, вот, стоя на них, они свой паек и зарабатывали.
Зима в 1942 году наступила быстро и сразу с морозами. И как-то соседские ребята говорят:
- Пошли на поле за картошкой!
- Какая картошка?
- Да на колхозном поле неубранная осталась, немцы по Кировскому заводу из орудий бьют, - недолет, и снаряды на поле взрываются, разбрасывая замерзшую картошку.
Это был подарок судьбы! Мы с ребятами рванули на поле и вернулись с картошечкой. Но на второй день фрицы нас заметили и устроили на нас охоту, как на зайцев. Однако голод был страшнее их пуль и снарядов, и всю зиму 42 года мы продолжали свои набеги. С этого поля не все возвращались живыми. Не знаю, сколько мальчишек погибло, помню только, как плакали матери: тихо, печально, а рыдать у них сил не было. А теперь вот мы с тобой живем на этом поле. Да, да, вот от Петергофского шоссе и чуть дальше улицы Казакова это и были поля колхозные. Места эти многое повидали: еще Петр Первый вдоль Финского залива дорогу в Петергоф заложил. А в Новознаменской усадьбе бывал Александр Пушкин в гостях у своего друга, поэта Ивана Мятлева (до него усадьбой владел граф М. Воронцов). Помнишь, бабушка тебе напевала:
Фонарики, сударики,
Скажите-ка вы мне,
Что видели, Что слышали
В ночной вы тишине?
Это поэта Мятляева стихи. Я у бабушки потом продолжение спрашивал, но она, к сожалению, не помнит.
А дед, тем временем, рассказал и о том, что дом наш стоит на дне древнего моря, которое катило свои волны даже до Пулковских высот, а потом остепенилось немного и отошло за проспект Стачек и Лиговскую террасу. Поэтому одна сторона проспекта выше - она старым берегом является. Мне даже немного тревожно стало, а вдруг море захочет вернуться в свои исконные берега? Но учитель естествознания Светлана Викторовна меня успокоила, сказав, что в природе развитие идет вперед, а не назад. Ну и хорошо, нам моря и в нынешних берегах хватает, только бы чистое оно было. А то море есть, а купаться нельзя.
Вот сколько интересного смог я узнать, расспросив деда про наш район, которому оказывается, только 35 лет исполнится. А история у него богатейшая. Есть что посмотреть, почитать и другим рассказать про наш Красносельский район.
Автор: Липпский Кирилл