Последняя часть публикуемого отрывка из романа
Первая часть рассказа по ссылке (Целинники)
Вторая часть (Целинники, ч.2.)
Третья часть "Малика и Анатолий"
Четвертая часть "Восточная сказка"
Пятая часть "Освоители целины"
Он услышал чьи-то шаги позади себя. Оглянулся и, волна удивления пробежала по лицу: к нему шла Малика.
- Ака, можно я с вами посижу? – спросила она и, не дожидаясь ответа, села на землю рядом с Анатолием.
- А ты здесь какими судьбами?
- Решилась. Вот вас догнала, поговорить хотела. Не гоните меня, выслушайте.
Толик пожал в ответ плечами.
- Для меня это нелегкий шаг, - сказала Малика поспешно, - красивые тут места, правда?
- Да, правда. Со мной сейчас что-то такое непонятное произошло, - закурив очередную сигарету, внезапно для самого себя, Толик рассказал девушке и про саксаул и про тяжелые мысли о матери, и про пение неизвестного мужчины, погрузившее его в такое непонятно-грустное состояние.
Малика слушала внимательно, не перебивая и не поворачивая к говорившему головы. Она смотрела куда-то вдаль, на расстилавшееся солончаковое море.
- У этих мест есть своя история, – взяла в руки ветку и принялась на земле чертить какие-то знаки, - и даже есть объяснение тому, что вам пришлось сейчас пережить. Правда это легенда, сказка если хотите.
- Расскажи, - попросил Толик.
- Вам это правда, интересно?
- Да.
- Ну, тогда, слушайте. Некогда, в давние времена, жили в этих краях молодой парень и девушка. – Малика выбросила ветку и, поджав под себя ноги, села поудобней, - Зухра была самой настоящей красавицей: луноликая, большеглазая, стройная, так обычно восточных девушек в сказках описывают. Со спокойным, покладистым характером. Ее отец был богатый, уважаемый и жестокий человек. А молодой парень Калбы би – из бедной семьи. Как и положено, отец собирался ее выдать замуж за достойного человека, чтобы укрепить свою власть и Калбы би в его расчеты никак не входил. Однако любовь вспыхнула в молодых сердцах ярким пламенем и ничего с этим поделать, отец не мог. У отца Зухры был большой гарем, и девушка видела как отец, попросту говоря, измывался над своими женами, всячески притеснял их. Они у него точно рабыни были. Ну, вот Зухра и хотела бороться с этой несправедливостью: так сказать, принести родной земле пользу. Калбы би ее идеи поддерживал и считал, что местных женщин надо просвещать и давать им возможность получить образование. Хоть он и был из бедной семьи, но видел, что происходит вокруг, и сердце его пылало в праведном гневе. Как хорошо сказала, - рассмеялась Малика, - прямо сразу в газету отправлять можно, наверняка напечатают. В общем, и у узбекского народа были свои революционеры. Если говорить честно, то мне эта история нравится. Не знаю как в ваших краях, но в наших очень многие благодарны советской власти за ту свободу, что мы получили. Вы не думайте, мы не совсем дикий народ, - посмотрела искоса на Толика и улыбнулась.
- А я ничего такого и не думал, - Анатолий растерялся, не зная, что ответить.
- Понимаете, как ни крути, а советская власть дала нам возможность. Вы ведь знаете, как это много значит? Ведь раньше как: хочешь, не хочешь, можешь, не можешь, а все решали деньги. Сейчас, если ты хочешь, если ты можешь – докажи, что именно ты нужен, что ты способный. Не важно чабан ты, механизатор или ученый. Женщина ты или мужчина. Есть возможность получать образование, есть работа, не ленись, бери! Вон как умно придумали, к нам на места, присылают учителей. Все равно, нет-нет, да есть такая возможность, главное – было бы желание. Вот возьмите, к примеру, Улугбека, он вам не рассказывал, что у него был учитель ваш поп?
- Рассказывал, - кивнул головой Анатолий.
- Того попа, помнят до сих пор. Хоть и русский священник был, а все равно, наши к нему ходили. Он в церкви молился за наших, хоть и разной веры были. И то, что взялся детей учить, это ведь подвиг, на самом деле был. У мамаш детей отвоевывал. Никто же не хотел пускать учиться. Это уже потом, спустя годы, приезжали партийные учителя, тоже боролись с местным населением, школы строили ну и все такое, но первого, люди всегда помнить будут. Никто не толком не знает даже, как его зовут, то Петром называют, то Василием, но это не важно. Важно другое, что он поступком своим в наших сердцах и в последующих поколениях след оставил. О нем столько легенд здесь сложили, что можно книгу написать. Вот я же, никогда в жизни его не видела, а отец с детства говорил, что главное это то, какой человек и русского попа в пример ставил. Он здесь как отшельник жил и выгоды у него не было никакой, наоборот, одни опасности. Когда эпидемии малярии были, люди рассказывают, что он в дом приходил, советовал, как с болезнью бороться. Вот вы думаете, почему Улугбек такой умный? Он у своего учителя самому главному научился – желанию жить! вот и читал книги, стремился чего-то добиться. Хотя он конечно хитрый, но ничего толковый. – Малика рассмеялась и вдруг, спохватилась, - я же вам легенду рассказывала, простите, отвлеклась. В общем, поклялись влюбленные всегда быть вместе и свои идеи в народе распространить. И вот однажды, отец решил выдать Зухру за Карабатыра. Это был другой местный богатей. Злой, жестокий человек, но для отца Зухры было важно то, что у него денег много. Назначена была свадьба, а накануне Калбы би пришел в сад, где его уже ждала Зухра и влюбленные убежали. Хотя и знали, какая опасность их может поджидать, но не смирились, против воли отца пошли.
Узнав, отец погнался в погоню вместе со своими слугами. Именно на этом месте их догнали. Парня отец невесты зарубил, а Зухра вытащив острый нож, вероятно, с собой носила, ударом в сердце убила себя. На месте их гибели со временем вырос холм. Вот, собственно и вся легенда. – Малика задумчиво посмотрела на Толика. – В последующие годы, люди часто рассказывали, что здесь слышат мужское или женское пение. Слов не всегда могут разобрать, но описывают тоже, что и вы, как будто в сон погружаются. Я так все это понимаю, что они не смогли сделать то, о чем мечтали. На корню, их надежды и мечты срубили. И что теперь, они пытаются помогать другим. Как бы подталкивают тех, кто стоит на перепутье. Рассказывают по-разному: те, кто слышал мужское пение, говорят про одни мысли, женское пение – другие. Но и те, и другие – схожи в том, что в пении есть нечто магическое, мол, состояние необычное охватывает, когда слушаешь.
- Да, - подтвердил Толик, - со мной такое первый раз было. Как будто сон какой-то наяву снился.
- Ну, вот видите, значит, с вами наша земля заговорила, - улыбнулась приветливо Малика. – Мне эта легенда нравится. В ней есть красота. Хотя, если вам так больше нравится, вы можете думать, что все это от усталости. Просто, разыгралось воображение, – девушка глубоко вздохнула и замолчала.
- Малика, скажи, почему ты сюда пришла? Ты ведь знала, что я тут.
- Знала. Хотела сказать, что попросилась, чтобы меня перевели в другое место. Буду работать, правда, далеко. Улугбек вроде как сопротивлялся, но не долго.
- Почему, Малика? – этот вопрос, ответ на который возможно Анатолий и слышать не хотел, он задал внезапно.
- Я думаю, вы знаете ответ. Зачем спрашиваете? Есть работа, а есть отношения между мужчиной и женщиной. И я ничего с собой поделать не смогла. Я ведь потому и уехала, сказав всем, что заболела. Но ничего не получилось, тоска на сердце какая-то. А вы… вы любите жену. Она у вас очень красивая.
- Красивая, - Толик кивнул головой, соглашаясь с девушкой, - и мудрая. Она обо всем догадалась.
- Правда? – Малика покраснела и приложила руки к щекам.
- Правда. И ничего здесь постыдного нет, Малика. Я ведь тоже, когда тебя увидел, голову потерял, влюбился. Ты красивая, в тебя невозможно не влюбится. Но ты права – у меня жена, которую я люблю, детишки и ломать судьбу ни тебе, ни себе, ни своей семье я не хочу.
- Я знаю. Знаю и за это люблю вас еще больше, - опустив голову вниз, прошептала Малика. – Именно потому, решилась уехать. Я ведь сначала знаете, что решила? Вот когда уехала домой? Хотела сжечь себя.
- Как сжечь? Да ты что? – Толик вскрикнул и схватил Малику за руку, - ну-ка повернись, поверни свое лицо, посмотри мне в глаза. Ты что это задумала?
- Да не бойтесь, - пытаясь изо всех сил улыбнуться, Малика прятала от Анатолия взгляд, и вдруг, расплакалась, - как глупо все получилось! Как же мне стыдно, – закрыв ладонями лицо, рыдала, - я всякий стыд потеряла, пришла к вам, о любви своей говорить.
- Ну-ну, не плачь, девочка, не плачь, - прижал девушку к себе. Гладя по голове, плечам, убаюкивал словно ребенка. – Разве можно быть несчастным, если полюбил, Малика? Любовь это ведь дар. И он не каждому человеку дается, поверь мне. Кто-то живет и не знает этого чувства. Ничего стыдного в этом нет. Но человеку нельзя идти на поводу у своих страстей, тем более, если они что-то разрушают. Поэтому, для нас будет лучше все забыть. А ты еще встретишь другого человека, хорошего, мужественного, который будет любить тебя. Не плачь, слышишь? – Малика всхлипнула и покачала головой. – Ты сейчас, наверное, думаешь, что все это только слова, но нет. Нельзя на чужой беде и горе строить свое счастье. Когда-нибудь, когда ты будешь очень-очень счастлива с другим человеком, вспомни мои слова, хорошо?
- Хорошо, - Малика вдруг схватила руку Толика и, прижав к своим губам, прошептала: - Спасибо вам за все. Спасибо и простите!
- Да ты что?! – Толик попытался вырвать руку, но Малика уже сама ее отпустила и, не говоря больше ни слова, убежала в сторону стана.
Толик остался сидеть на земле, глядя на удалявшуюся фигуру.
- Мда, какая все-таки, жизнь непредсказуемая. – Провел рукой по волосам. – Сказка какая-то. Восточная сказка…