Композитор достиг немалых успехов не только на музыкальном поприще, но и в науке.
Сын грузинского князя
Александр Бородин был внебрачным сыном немолодого имеретинского князя Луки Гедеванишвили. Мальчик появился на свет в Санкт-Петербурге и первые несколько лет считался крепостным своего отца, так как по документам значился сыном одного из его крестьян. Незадолго до кончины Лука даровал сыну вольную.
Сомнительное происхождение долгое время делало двери гимназий закрытыми для Александра, и он учился дома, в числе прочего освоил игру на нескольких музыкальных инструментах. Однако со временем Александр все же получил аттестат зрелости в одной из столичных гимназий и сразу после этого стал вольнослушателем Медико-хирургической академии.
Во имя науки
С младых ногтей Бородин увлекался музыкой. Уже в девятилетнем возрасте он написал польку для фортепиано в четыре руки, через несколько лет начал сочинять музыку для камерного ансамбля. Однако мало кто относился к этому увлечению серьезно.
Бородин работал в госпитале, защитил диссертацию о кислотах, изучал состав минеральных вод, ездил в заграничные научные командировки.
Везде для него были уготовлены «музыкальные» знакомства: в госпитале он впервые встретил Модеста Мусоргского, в Гейдельберге познакомился с Екатериной Протопоповой — пианисткой и своей будущей женой.
К 1877 году Бородин стал академиком Медико-хирургической академии, а вскоре вместе со своим учителем Зининым оказался одним из отцов-основателей Русского химического общества.
«Займитесь уже музыкой»
Свое увлечение музыкой Бородин предпочитал скрывать. Сочинял и музицировал он преимущественно тайно, мало кому рассказывал об этой стороне своей жизни. Однако в начале 1860-х общественная музыкальная жизнь захватила и его.
«Займитесь уже музыкой», — убеждал Бородина Николай Римский-Корсаков. Бородин и занялся. Почти два десятилетия он работал над главным своим детищем — оперой «Князь Игорь». Произведение так и осталось незаконченным. Римский-Корсаков и Александр Глазунов завершили работу Бородина.