А наутро было солнце. Нежный, чуть розоватый в лучах рассвета утренний туман рассеивался, теряя свою плотность, и зарождающийся новый день прорисовывал всё более мелкие детали пейзажа вокруг завода №23.
Риг стоял на своем любимом рабочем месте – на крыше – и рассматривал дудочку, которую ему вчера дал Валдис. Это была свирель – немудрёный музыкальный инструмент, вырезанный из ветки какого-то дерева с тёмной глянцевой корой.
Риг поднес свирель к губам, подул, и свирель издала нежный задумчивый звук. Риг зажал пальцами пару отверстий, и тон сменился. Так, перебирая две-три ноты, Риг и начал утро этого дня.
Ждать ответного сигнала пришлось недолго. С поляны, где когда-то Лола подстрелила кабанчика, послышалось легкое ржание, и на поляну вышел осёдланный, серый с тёмными пятнами конь. Риг подождал ещё пару минут, а потом спустился на поляну. Он опасался, что своей свирелью мог бы подозвать коня ближе к контуру здания и тогда включилась бы охранная система, а убивать такое красивое животное не хотелось, ни в коем случае. Защитный костюм также остался лежать в кладовой на полке.
Что-что а ездить на лошадях их в школе инспекторов не учили, и поэтому Риг изрядно повозился, прежде чем запрыгнул в седло. Но конь был смирным и спокойно ждал, пока наездник усядется надёжно и возьмёт поводья. А, дождавшись, пошел сам, лавируя между кустами и деревьями и выбирая дорогу. Теперь уже никто не препятствовал их пути. Через несколько минут на опушке леса, за которой начиналось поле, заросшее дикой травой, Риг понемногу приноровился к ходу, хотя и находил это занятие очень непривычным для себя.
За этим полем конь спустился к реке, к мелкому броду, перешёл реку и, поднявшись на другой берег, пошёл бором, потом опять они вышли на высокое место и опять оказались на лугу, вспугнув стайку каких-то пасущихся птиц. «Лола сейчас сказала бы мне, как называются эти птицы», – заметил про себя Риг.
И вдруг он понял, что на лугу есть ещё кто-то. Сперва послышалась легкая поступь, и вскоре его обогнал всадник на гнедой лошади. Лошадь заржала, и конь Рига ответил ей. Лошадь понеслась быстрее, и конь устремился за ней. Риг уже то почти догонял молчаливого всадника, то отставал от него, но одно было ясно: всадник был рыжеволос, и одно это уже успокаивало. «Это Лис», – сообразил Риг.
Они мчались всё быстрее, и Риг едва держался в седле, пригнувшись к шее коня и крепко держась за поводья. Лис не оглядывался. Их путь всё так же шёл по холмам с редкими перелесками, но, поскольку они мчались на запад, поднимались всё выше и выше к вершинам далёких гор, которые Риг разглядывал снизу, из долины. И в некоторых местах лошадям приходилось довольно трудно преодолевать те препятствия, которые вставали у них на пути. Но вот, наконец, миновав очередной подъём, они выехали на вершину, за которой уже выше поднимались скалы, доступные только альпинистам. Здесь, под гранитной скалой, Риг заметил три охотничьих чума, к которым и вёл его Рыжий Лис. Три чума, крытых шкурами, каменный очаг на площадке между ними, скамья из толстого ствола дерева. Но одна деталь привлекла внимание Рига более других: белая чаша спутниковой антенны над одним их охотничьих жилищ. Лис, наконец, спешился и, повернувшись к Ригу, пригласил широким жестом:
– Добро пожаловать в наш дом. Будем знакомы, я – Лис.
Риг представился, пожав протянутую руку, но чувствовалось, что его новый знакомый знает его – Рига, или знал раньше.
(продолжение следует)