Чисто поле. Вольный ветер треплет степь, бесстыдно обнажая ее светлый травяной подшерсток. И вот мы уже наблюдаем происходящее глазами парящего степного орла, обозревающего свои бескрайние владения. Но что это? Непорядок. Глупые люди вновь вторглись в его чертоги. Два конных войска встали на расстоянии метров двухсот друг против друга и чего-то ждут. Впрочем, пускай рубятся в капусту, будет чем потом поживится. Но что-то они не спешат бросаться в атаку. В место этого от каждой стороны откалывается по песчинке – всего по одному ратнику, да еще и пешему. Они начинают медленно сходиться…
Картинка кинематографичная и красивая, но не правдоподобная. Взять хотя бы Древнюю Русь. Эпизоды поединков двух витязей, предваряющие битвы, встречаются в русских летописях несколько раз. Самые известные из них – это схвати Мстислава Храброго, князя русской Тьмутаракани, с касожским ханом Редедей в 1022 году, а также инока Пересвета с батырем Челубеем в начале Куликовской битвы. Если первая дуэль якобы позволила решить вопрос без масштабного столкновения, то вторая вообще выглядит как пустая трата времени.
Ни для кого не секрет, что летописи ровно в той же мере произведения религиозные и эпические, в какой и хроникальные. Разумеется, монахи-летописцы старались создать хоть сколько-нибудь правдоподобную погодную запись событий. Тем не менее в реальную историческую канву они умело вплетали преобразованные сюжеты из Священного писания и разных эпосов. А поединок перед сечей – это вам и Давид с Галиафом, и Парис с Минелаем. Если покопаться, можно найти еще массу примеров из разных источников.
Имперские планы русов в Приазовье
Итак, начнем с предыстории. Еще со времен Вещего Олега русы проникают в Приазовье, стремясь установить контроль над торговыми путями в Каспийском и Черноморском регионе. Как пишет историк Г.В. Вернадский, вишенкой на этом торте должен был стать Константинополь. Скорее всего, речь шла не о завоевании второго Рима (уж слишком широко, штаны можно порвать), а о том, чтобы, усилив свое влияние в регионе, навязать грекам выгодные условия торговли.
После разгрома Хазарского каганата князем Святославом Игоревичем в Тамани появляется Тьмутараканское княжество, которое быстро становится новым центром силы и «главной артерией, соединявшей торговые пути Северного Кавказа с рынками Малой Азии и Средиземноморья».
Вдобавок Тьмутаркань стала костью в горле местных кочевых адыгов. Византийцы называли их зихами, а в русских летописях они именуются касогами. На самом деле, все были по-своему правы. Еще с VI века на Северо-Западном Кавказе сложились три независимые, но родственные племенные ветви – касожская, зихская и сагинская. Как полагается, друг друга они регулярно резали. Иначе жизнь какая-то скучная получается. Хотя то и дело находились вожди-выскочки, пытавшиеся их всех объединить в один мощный племенной союз. Долгое время сделать это мешал сильный внешний враг – Хазарский каганат. И вот опять двадцать пять. Только вместо Хазарии весь регион уже подминает под себя новый игрок, Тьмутаркань. Так дело дошло до очередной войны.
В ПВЛ читаем:
«В то же время Мстислав находился в Тмутаракани и пошел на касогов. Услышав же это, князь касожский Редедя вышел против него. И, когда стали оба полка друг против друга, сказал Редедя Мстиславу: «Чего ради погубим дружины? Но сойдемся, чтобы побороться самим. Если одолеешь ты, возьмешь богатства мои, и жену мою, и детей моих, и землю мою. Если же я одолею, то возьму твое все». И сказал Мстислав: «Да будет так».
Не буду подробно пересказывать этот довольно растиражированный летописный эпизод: как Мстислав с Редедей сошлись на «татами», тьмутараканский князь стал проигрывать, но обратился с воззванием к Богродице, пообещав построить храм в ее честь в случае победы. Воззвание подействовало. Давненько, видимо, Богородице там храмов никто не ставил. Мстислав победил и покорил касогов, ставших данниками Тьмутаракани.
Как-то не вяжется…
Хотя это и отражено в источниках, причем не только в русских, пусть даже и со своими нюансами, вспоминается наш советский Шерлок Холмс: «бездоказательно, дорогой профессор».
Если такой поединок состоялся, то, скорее всего, силы были примерно равны. Едва ли глава заметно большего контингента стал бы рисковать собой и всем предприятием. Да и кто бы запретил войску проигравшего Редеди все равно рвануть в атаку и попытать счастье? Вспомним хотя бы, чем в итоге кончился поединок Париса и Минелая в Илиаде.
Кроме того, как-то не вяжется это с обликом русского князя того времени. Да, до «византийских» великих князей времен централизованного русского государства, которые узнавали о ходе сражений из донесений и совершенно правильно не казали носа на фронт за редким исключением, оставалось еще не одно столетие.
В XI веке князь действительно вел своих людей в бой. Но это уже не были славянские вожди или скандинавские ярлы, бежавшие впереди всех по пояс голые с диким криком «за Одина» и гордо вскинутым боевым топором. Уже тогда высший военный феодал сражался верхом, в лучших доспехах и в окружении охранявших его воинов-гридней. Собственно, для этого и нужна была княжья гридь – младшие дружинники, являвшиеся по сути телохранителями.
Где грань между храбростью и глупостью?
Кроме того, недаром Мстислава называли Храбрый, а не Глупый. Он прекрасно понимал, сколько всего завязано лично на него как на высшего правителя и военачальника и вовсе не спешил на тот свет. Тем более, как мы видим, в голове у него зрели вполне себе имперские планы. Уже очень скоро, в 1024 году, он разобьет войска своего брата Ярослава Мудрого под Лиственом, после чего станет правителем половины всей Руси со столицей в Чернигове.
Но Тьмутаракань Мстислав отнюдь не забросит, словно игрушку, которую перерос. Как сообщают летописи Дербента и Ширвана, между 1030 и 1032 годами силы Мстислава в союзе с аланами и дагестанскими горцами разгромили войска ширваншаха около Баку, после чего поддержали сына престарелого правителя Аррана Мусу, боровшегося за власть со своим братом. В союзе с ним Мстислав намеревался создать державу в Подонье и на Северном Кавказе. Увы, Муса оказался союзником ненадежным, и не сложилось, но это уже совсем другая история. Словом, сложно поверить, что такой сильный и амбициозный правитель не понимал, где заканчивается храбрость и начинается глупость.
Адыгский Илья Муромец
Впрочем, как уже упоминалось, поединок отражен не только в русских летописях, но и в адыгском фольклоре. Этот эпизод довольно подробно изучен исследователем фольклора Ногмовым. Завидую людям с такой интересной работой – собирать предания на Кавказе. Главное, не сломаться, как Шурик из Кавказской пленницы: «отдай рог, отдай второй, оба рога отдай!».
Есть, конечно, кое-какие отличия в адыгском варианте событий. Так, первыми на войну пошли сами касоги, а не руссы. Редедя здесь никакой не хан или князь, а простой воин-багатур. Поединок предлагает именно князь Тьмутаракани, а не наоборот. Имя русского правителя вообще не называется. О воззвании к Богородице нет ни слова. Впрочем, исход поединка такой же: князь Тьмутаркани побеждает. О том, что же было потом, тоже тишина. Просто поборолись, Ределя погиб, и все разошлись по домам.
К слову, позже исследователи откопали целый пласт адыгских сказаний о богатыре Редеде, Илье Муромце местного разлива. При этом рассказ о поединке Мстислава и Редеди был встроен в ПВЛ из свидетельства печерского монаха Никона, основателя того самого храма и монастыря во имя Пресвятой Богородицы в Тьмутаракани. Монах долго пробыл в тем местах и вполне мог познакомиться с местным фольклором. Так почему бы не включить красивый сюжет в летопись?
Литература и источники
ПВЛ // Шахматов А. А. История русского летописания. СПб., 2003
Вернадский Г.В. Киевская Русь, М. «Ломоносовъ», 2016
Цыганков С.А. Поединок Мстислава с Редедей и его отражение в фольклоре // Вестник Санкт-Петербургского университета, Сер.2, Вып.4, Ч.1, 2008
Ногмов Ш.Б., История Адыгейского народа, Нальчик. 1958
Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа X – XIII вв. Спб. 1994
Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Русь. М. 1968