«Продолжая наши прежние беседы о превосходстве Божественного откровенного закона Божия над всяким законом человеческим, юридическим, мы и должны здесь сказать, что есть такие отношения, есть такие стороны жизни, где юридическое законодательство бессильно. Поступки человека – это плод его мыслей, сердечных настроений. Нужно получить доступ в эту сокровенную внутреннюю область, чтобы из неё, как из исходного пункта, управлять внешними деяниями.
Да, веру, любовь, уважение, покорность, мирное настроение, повиновение охотное и любовное не внушить юридическим законом. Под статьи закона не подведёшь грязное желание, нечистую мысль, завистливое настроение, зложелательность и корень всякого зла – себялюбие».
<…> закону юридическому всегда суждено будет иметь дело только с внешними обнаружениями деятельности человека. И только Божественное законодательство властно войти в дух, в сердце, властно сказать: не пожелай, не завидуй, не помысли… Когда этот закон Божественный заповедует: “Даже в мыслях своих не кляни своего ближнего и за занавеской твоей кровати не думай о нем худо”, – то он обнаруживает такую всемогущую власть, о которой никто даже и помыслить не может для закона юридического. <…> Суд над чувствами и мыслями есть право только Божественного закона. Он уничтожает корни дурного растения – закон юридический срезает только его листья… Но раз остаются корни, то всегда на месте срезанных будут расти другие, новые листья. <…>
Как упорядочить юридическим законом жизнь семьи – отношения мужа и жены, братьев и сестер, отцов и детей? Каких законов ни пиши, нормальная жизнь в этой области всегда будет зависеть не от этих постановлений юридического закона, а от закона нравственного и притом Божьего. Если же карать законом и определением суда гражданского каждое проявление ссоры в семье, каждое недовольство, неповиновение, если уравнивать законом труд отца, матери и детей и повиновение детей осуществлять силой принуждения, судебных штрафов и тюрьмы <…> Во что же тогда обратиться жизнь? Обратиться в то, во что теперь обратилась наша большая семья, называемая государством: все обратилось в одну взаимную злобу и ненависть. <…>
Данная беседа была произнесена о. Иоанном 8 октября 1917 года. Когда были «брошены и законы здравого разума, и законы здравой совести. Ничего не осталось сразу от закона государственного, потому что потерян был и растоптан закон Бога…Срезу стали напрасными и бесплодными обращения властей к разуму и совести народа – ибо то и другое было похоронено».
Становятся, поэтому, понятны слова, сказанные им в продолжение своей беседы: «Тяжко и ужасно наше настоящее и беспросветно наше будущее. В скоро грядущих страшных потрясениях жизни многие из нас принесут кровавые жертвы: одни во искупление своих грехов, другие будут убиты, перерезаны, задушены как жертвы за родину. Но всё же многие уцелеют, жизнь не прекратится. И обречённые, может быть, на смерть, приговорённые к казни, грядущим после нас потомкам мы самой нашей гибелью оставляем ныне урок – не пренебрегать Божественным законом, имеющим высшую обязательность для совести, не уповать слишком много на красивые человеческие слова и фразы, на красивые позы и положения, на человеческие законы».
Слова – пророческие. Протоиерей Иоанн Восторгов как будто провидел свою судьбу: через 9 месяцев после произнесения этой беседы 5 сентября 1918 года он был расстрелян захватившими власть большевиками.
Протоиерей Иоанн Восторгов, 1917 год