1219 год. Убив послов, хорезмшах Мухаммед отрезал пути назад. В низовьях Иртыша группируется двенадцать туменов монгольского войска. Одна из жен Чингисхана - Есуй поднимает вопрос, что будет, если случится непоправимое…
Продолжение. Предыдущая часть и последний шанс Великого Хорезма лежат ЗДЕСЬ
Музыка на дорогу
Старые раны… Ноют они или зудят, а человеку нет покоя.
Хуже когда раны одного становятся болезнью всех. Государям нельзя показывать шрамы. Налетят мухи, заведутся черви, погибнет страна.
Джучи
Чингиз не сомневался в происхождении первенца. С Бортэ он жил до того как меркитская особь посмела прикоснуться к его женщине.
Монголы люди дела. Как то Елюй Чуцай рассказал про особых китайских людей. Они пишут женщинам стихи, но не прикасаются к их телу. Боорчу даже присвистнул от удивления. Кто-то смеялся, иные покачивали головами.
Монгольские удальцы тоже выманивают девушек песнями о пчеле влюбленной в цветок и глазах-светлячках. Но с теми-то все ясно. Поэтому отцы незамужних, всегда отвязывают сторожевых псов.
Одной ночью Чингиз спросил у Бортэ, что она думает про этих китайских людей? Толстуха, мать четверых принцев, лишь пожала плечами,
мало ли безумцев среди мужчин
Сам то он безумцем не был, свое брал жадно как молодой медведь.
Посему и в Джучи текла золотая кровь Алтан-гоа и дети старшего сына всегда были желанны в золотом шатре Повелителя.
Но мухи.. Мухи всегда летят за монгольским войском. Еще больше их в землях, откуда уходит монгольское войско.
У мух свой князь, мухи не слушают ханов. Кто спасет государство от молвы? Джучи нельзя быть наследником.
Есуй
Чтущему Небо – поможет ветер. Как то само собой вопрос подняла Есуй.
Татарка – пленница (все женщины - пленницы у жизни) умела найти слова, потому-то и задержалась в ханской юрте:
О благе народном все мысли твои
Но в мире не вечно ведь все, что родилось
Кому же ты царство свое завещаешь?
И то Верно. Даже для него!
Похвалив смелость благоразумной Есуй, Чингиз не удержался от упреков Боорчу и Мухали. Обоих укорил за легкомыслие и беспечность
Сам же я видно забылся. Будто за предками мне не идти!
Сам же я видно заспался. Будто бы смерть и меня не возьмет!
Боорчу насупился, Мухали теребил головной плат-косынку (татарин не брил макушку монгольским обычаем).
Тысячи соратников у великого человека и одна голова. Чингисхан дал слово Джучи
Братская рознь
Едва наследник приготовился держать ответ, его перебил Чагатай.
Часто дети напоминают братьев и второго сына Чингисхан недолюбливал. Он во всем (кроме силы и ловкости) напоминал Хасара.
Свирепость, неприступность, спесь, неумение (нежелание) понять человека. До такого не достучишься словами.
Слишком быстро Чагатай усвоил власть, рано осознал себя царевичем:
Ты повелеваешь первому говорить Джучи.
Уж не хочешь ли ты этим сказать, что нарекаешь Джучи?
Как можем мы повиноваться этому наследнику Меркитского плена?
И делать ничего не надо. Дурак – сам прокладывает путь мудрому человеку.
Оскорбил мать, унизил брата. Кто пойдет за таким? Кто ему подчинится? Народ изблюет Чагатая как горькую полынь.
Оскорбленный Джучи схватил обидчика за ворот.
Предложил состязанье в любом оружье, стрельбу или борьбу. Как мужчина с мужчиной.
Драчунов растащили по углам.
Мудрый тысячник Коко-цос напомнил дураку что было в степи до того, как Отец натянул узду объединения. Заодно намекнул, что именно Чагатая имели ввиду как наследника. Но теперь то уж…
Чингиз резко пресек спор. В его присутствии меркитский вопрос не поднимался ни до ни после. Не умеющий сдержать язык – лишался головы.
На словах Джучи и Чагатай помирились.
Обоим напомнили об обязанностях царевичей и превратностях судьбы. В свое время Алтан с Хучаром также выносили споры для пересудов холопов и харачу. Где они теперь?
Наследник
Устыженный Чагатай первым произнес имя Угэдэя.
Увалень, спокойный как мерин - он славился великодушием, умея притом строго взыскивать должное.
Третьего сына люди ценили и подчинялись охотно.
В детстве он не дрался.
Не помнил отец, чтобы Угэдэй порадовался человеческому несчастью или потребовал унижения.
Раз в юрту залетела бабочка, мелькала перед глазами мешая разговаривать с огнем. Любой бы прихлопнул. Сын же поймал в ладонь (увалень, а ловок!) да и дунул себе на волю.
Из всех детей он больше всех походил на Борте. Надежный человек. Такому можно доверить государство.
Джучи не возразил.
Сам наследник выразил готовность следовать отцовской воле, но за потомков не поручился (прав оказался!). Иной раз такой народится что:
Оберни травой - корова есть не станет. Обложи мясом – собака побрезгует. Погнавшись за мышью - лося упустит!
На том и порешили. Всякое может быть, да уж в Золотом Роде кто-то достойный всегда найдется.
Толуй (его бы наследником!) пообещал быть эхом отцовских наставлений, государевой плетью для рыжего коня Монгольского Царства:
Повиновением не замедлю, порядка не нарушу
Хороший сын!
Отчигин - хранитель родительского юрта.
Были б все царевичи таковы, на земле не осталось бы царств кроме монгольского.
Но... поладь между собой все братья на земле и зачем Небесам Чингисхан?
Пятнадцать туменов (двенадцать монгольских, три союзных) отправились в путь.
С попутчиками (Арслан-хан карлукский, уйгуры, кара-китаи набранные Джэбэ) войско выросло еще на пять туменов.
Полководцы Мухаммеда не стали защищать границ сартаульских земель. Не было их и на реках. Не было их нигде.
Лишь в городах реяли гордые знамена. Крепостные стены чернели ратниками. Сытые глаза высматривали горизонт. Может минует?
Не в этот раз.
Подписывайтесь на канал! Продолжение ЗДЕСЬ