К себе самим, из плоти и крови, буддисты относятся с прохладцей: какое-то всё в нашем мире мимолетное, тленное, невсамделишное. Да и за что прикажете это мягкое, непрочное, вечно хворое тело уважать? Из-за него жизнь есть одно непрерывное страдание — от самого рождения и до смертного мига. В обращении с человеческой плотью последователи Будды демонстрируют много презрения, отвращения, даже ненависти — в первую очередь, в обращении со своей плотью, конечно, но и с чужой особенно не церемонятся: вспомните недавние погромы в Бирме, где буддисты крепко так проредили мусульман, или остров Бали, на котором последователи религии цветов сообща с индуистами вырезали полвека тому назад несколько сот тысяч человек. Есть много примеров полного их безразличия к земной жизни и собственным мукам. Вот, например, йог укрылся могильной землей, чтобы добиться у природы дождя: безо всякой трубочки для дыхания — просто закопали человека, а откопали спустя пару лет вполне ожидаемое.
А вот другой подвижник, который около полувека ходит с поднятой вверх рукой. Сначала болела, немела, страдал, а сейчас ничего — мумифицировалась, на живом и сравнительно здоровом носителе.
С термином «шарира» я встретился, когда читал про сокусинбуцу. Искусство самомумификации было особенно почитаемым в буддизме. Японские товарищи начали применять крайние средства от дефицита благости: нормальные святые становятся мумиями исключительно за счет внутренних ресурсов организма. А как японцы годами хвою да шишки употреблять — это жульничество немного: «ручками подтолкнуть, плечиком подпереть».
У китайских коллег или у жителей Индостана то же самое выходит легко и не натужно, вот как, например, у святого Йогананды: он как выступал перед спонсорами, призывал жертвовать на душеспасительное дело поддержаения на плаву его, Йогананды, общества. И увлекся: декламируя стих о Гималаях, Ганге и родной земле, возвел очи горе. Душа его скользнула по взгляду — и утекла в вечность. Оно бы и ладно, но работники погребальной конторы недоумевали: день тело у них, неделю, месяц — а признаков разложения никаких.
Странно, конечно, что их не тревожило другое — месяц, а никто не забирает и платить не намерен: в любом случае, нетленность гробовщики отметили специальным письмом.
Тот же рассказ, но богато иллюстрированный движущимися картинками
Так вот, тело святого, не желающее разлагаться называют шарира (или сарира). А еще этим термином определяют загадочные камушки, которые остаются после сожжения тел отъявленных и отборных святых буддизма. Я, когда погружался в тему, полагал шарира баловством и суеверием, вроде плачущих икон и самовозгорания свечек подле Гроба Господня. Но выяснилось дивное: речь идет о явлении хоть и мистическом, но реальном — то есть, оно еще необъяснённое, но необъяснимым его считать нельзя.
Обряд кремации я наблюдал в Непале несколько раз — не по зову души, а просто так получилось. Хотя ты стоишь на противоположном берегу реки, видеть все можно в самых тошнотворных подробностях. И обонять: это будет даже кошмарнее, чем наблюдать — не дай вам бог, чуять когда-нибудь запах испепеленной человечины.
В любом случае, по окончании церемонии прах специальными шестами-швабрами сбрасывают в реку: это Багмати в Катманду или Ганг в Варанаси. Ну, да, мальчишки из неприкасаемых ныряют-плещутся у самой кремационной платформы — вылавливают кусочки оплавленного золота, если человека кремировали с украшениями или вставной челюстью из драгметалла.
Но, оказывается, если в прах и пепел обратилось тело человека достойного, то в головешках полагается копаться и даже их просеивать. Тут-то часто и находят шарира: цветастые камушки — одного размера, одинаковой цветовой гаммы… И даже форма их почти тождественна. Известны шарира, оставленные несколькими буддами: камешки хранятся в особо почитаемых святилищах, уложены в золотые чаши и декорированы лепестками шафрана.
Их принято называть жемчугом, хотя это и неверно: они являются кристаллами, аллохроматическими или идиохроматическими, но отнюдь не продуктом жизнедеятельности моллюсков. А вот не есть ли они продукт жизнедеятельности святых? Принято считать, что при кремации в эти кристаллы обращается часть души будды — видимо, самая низкая и приземленная. То есть, пыталась она нырнуть в нирвану вся, но охвостьем зацепилась за портал — и вот вам горсть камешков. У самых-самых рассвятых эти псевдожемчуга возникали размером с горчичное зерно — ну, понятно: будду-то что с нами связывает? Совершенная ерунда!
Один из святых, по преданию, просто сидел под деревом и неспешно обращался в мумию: из его шевелюры выделялись шарира — которых потом насчитали 2 тысячи штук. Наш брат нашел бы это комичным — святой человек, а отрастил дреды, как Боб Марли какой-нибудь, прости господи. И, конечно, все подталкивает скептика к мысли — баловство это и мошенничество: религия рождается там, где жулик встретил дурака. Но, оказывается, нет! 800 лет тому назад, в 1228 году, была составлена одна из великих книг китайского буддизма. Называется она «Врата без врат». В 21-м коане мастеру Юнменю задают вопрос: «Но кто такой Будда?».
И ответствует Юнмень: «Палка, чтобы ковыряться в фекалиях!». Ну, если бы я знал единственное правильное толкование этой мудрости, я бы общался не с вами, а, сидя под фикусом, с тысячами преданных учеников. Но думается мне, что тут речь вот о чем: Будда — палочка, протянувшаяся из вечности, которой потусторонние силы копаются в мерзостях нашего мира. Вот и шарира может быть камнями в почках или камешками, которые скопились в желудке: ничего в этом стыдного нет! У буддистов принято считать, что даже дерьмо святого человека источает сияние.
Есть еще такое мнение на этот счет: медитации явственно меняют метаболизм человека. С этим не поспоришь — ведь созерцая собственный пуп вполне реально даже сделаться мумией. Так вот: у Будды духовная жизнь достигает такой интенсивности, что в организме происходит синтез каких-то особенных веществ, из которых и формируются камешки. Почему бы и нет, в общем — если силой своего греховного духа и чревоугодием каждый из нас может организовать себе камни в почках…
Но тут нашлись люди, которые вперились в религиозную тайну и на ровном месте сделали невероятное открытие. Ученые эти, тьфу-тьфу-тьфу, не британские, но тоже англосаксы — из австралийского университета Монаша. Они взялись жечь человеческие кости и установили дивное. При температуре около 1000 градусов Цельсия мощи начинают обращаться в кристаллы. Если перегреть до 1600, то кристаллы плавятся. А вот ежели прогреть точно в плепорцию — будут вам из святых костей шариры чуть не килограммами. Причем, на их образование влияет еще и возраст кремируемого: чем дряхлее, тем шарирогеннее.
Вот так вот изящно и эффектно совершаются открытия в слепой зоне, что лежит на стыке науки и мистики. Правда, полезным такое знание не назовешь — а, впрочем, поди знай что там нашим потомкам пригодится. Может, устроят себе шарирные фабрики и будут черпать из тонких миров энергию, заключенную в такие вот камешки?
Может, к плачущим иконам и благодатному огню тоже стоит приглядеться?
Не скупитесь на лайки и подписку, спасибо!