Осенью со мной приключились сразу две напасти - развод и тяжелая болезнь.
Что было первично, как с пресловутой курицей и яйцом, убейте - не скажу, потому что не помню. То ли разошлись мы по причине моей болезни, то ли болезнь стала следствием развода... Помню только, что оказалась я в старой своей квартире на продавленном диване. За окном мелкий дождь, серость, пустота. И коробки неразобранные, потому что нет сил заняться этим. И слово "инвалидность" на приемах у врачей.
Я лежала на этом диване, смотрела в пыльный угол и думала, что, наверное, это будет последнее, что я увижу в этой жизни. Месяц так лежала и думала.
В ноябре я встала и через силу кое-как покрасила стены, а в угол заказала по интернету камин. Пусть хоть красивая картинка будет перед глазами... За окном вперемешку с дождем уже сыпал белый снежок. В декабре рядом с камином я поставила елку. Красивый угол требовал разобрать коробки, что мне и пришлось сделать... А в январе сердитая тетя доктор слово "инвалидность" уже произнесла вместе со словом "возможно".
Возможно - это не приговор. Для меня это возможно было как обещание. Возможно, жизнь наладиться. Возможно - угол с елкой будет не последнее, что я увижу в жизни. И я решила - пусть это будет море. Могу я позволить себе безумство на своем закате? Хочу увидеть море, а там - будь что будет.
За три дня я оформила кредит, купила самый дешевый тур, какой только мог предложить мне Пегаст (не важно, лишь бы море), и - ну что там еще - доллары, чемодан, все как обычно.
С собой я решила взять только шорты и пару маек, а в качестве ночного халата бросила подвернувшееся под руку старенькое летнее платье, купленное еще в далекие времена нашего жениховства. Теперь в нем только спать... Большую часть чемодана занимали лекарства и плед с подушкой - набор пенсионера.
И вот с таблеткой валидола под языком и подушкой под поясницей я втиснута в тесное креслице чартера, летящего во Вьетнам. Чувствую страх и раздражение от своей "я вся такая внезапная", и очень хочу вернуться на милый сердцу и ягодицам продавленный диван. Но - уже поздно, в этом вся прелесть самолета . С него не соскочишь, и даже вопрос жизни и смерти не заставит его остановиться или повернуть назад. И я лечу, боясь представить себе, что будет дальше...
Многие, наверное, знают, как это здорово - из минус тридцати окунуться в плюс тридцать. Автобусы развозили по отелям ошалевших от счастья и солнца туристов.
В моем автобусе одно свободное место - рядом с симпатичным молодым человеком. Лет двадцать назад я бы, наверное, смутилась и обрадовалась... Сейчас мне это глубоко все равно. Я сажусь рядом, как ледяная глыба. Он, кажется, что-то говорит. Я надеваю наушники и откидываю спинку кресла. Нет сейчас человека дальше меня от всех симпатичных молодых парней в мире.
Мой отель стоит на помойке. Возможно, здесь произошла экологическая катастрофа, и море выбрасывает на берег тонны мусора, который никто не убирает. Все отели рядом заброшены; наш, по-видимому, ждет та же участь. Здесь вряд ли наберется с десяток постояльцев. Молодой человек из автобуса тоже селится в этот отель... Будь я молода, это было бы похоже на сюжет плохого фильма.
Утром мы одновременно выходим из наших соседних номеров, и он приветливо мне улыбается.
Если вы женщина далеко за сорок, иссушенная болезнью и семейными неурядицами, как часто вам улыбаются мужчины? Я опешила и растерялась. Я не помню, что надо делать в этом случае. И я попросту убегаю.
Но обычная вежливая улыбка - как мало нужно! - запустила целый механизм чудесных преображений.
По окрестным дорогам, оказываются, ездят очень приветливые и тоже улыбчивые вьетнамцы. В соседний городок (мне был крайне необходим обмен денег на местную валюту) меня довез милый мальчик на мопеде, специально ради меня сгонявший домой за дополнительным шлемом. Он же помог мне поменять доллары и даже отвез обратно, наотрез отказавшись от оплаты.
Солнце светит так по-доброму, будто ласково касается меня. Шуршат листьями пальмы, где-то вдали слышен шум волн...
И вдруг во мне расцветает забытая, давно брошенная мной женщина, которая понимает, что ей НЕЧЕГО НАДЕТЬ!
Я внезапно хочу нарядиться. Хочу быть красивой. Я вытряхиваю на кровать свой чемодан. Банки и коробки с лекарствами летят в разные стороны, катятся по полу. Я достаю единственное старое платье, взятое для спанья, и примеряю его. По-моему, оно сидит на мне даже лучше, чем десять лет назад.
Я впервые за долгое время смотрю на себя в зеркало. И то, что я там вижу - нравиться мне. Пышные и кудрявые от морского воздуха волосы. Тронутое первым нежным загаром лицо. Глаза сияют. И я улыбаюсь сама себе в зеркале, как бы завершая некий цикл. Или совершая торжественный ритуал принятия себя и своей новой жизни?
Вечером я иду на ужин в местный деревенский ресторанчик. Мое платье мягко облегает меня, и я чувствую себя победительницей. Проезжающие машины сигналят мне, я вижу высунутые приветливые лица и машу в ответ. Охранники отелей окликают меня, чтобы сказать - судя по тону - что-то очень приятное. Я не понимаю - что, но улыбаюсь. В кафе я вижу того самого мальчика, что подвез меня утром. На ломаном русском он говорит мне один комплимент за другим, а мужчина за соседним столом бросает на меня красноречивые взгляды.
Что еще нужно женщине?
Поздно вечером я возвращаюсь в свой отель по пыльной замусоренной дороге, но вижу совсем другое. Вокруг меня - цветущие кусты, свежий ветерок окутывает благоуханием. В темнеющем небе среди полетов летучих мышей загораются первые звезды, а где-то сбоку шумит то самое море, которое я хотела увидеть напоследок.
Напоследок? Ну, это мы еще посмотрим!
Потом были экскурсии, переезды, новые встречи, новые знакомства... Веселые посиделки душистыми вечерами, задушевные разговоры за бокалом вина. Море, солнце, нежно-горячий песок. И - улыбки, которые творят чудеса.
Уже дома, бережно складывая старенькое свое платье, я улыбаюсь ему и своим мыслям. В глубины шкафа, в забвение?
Нет, мы с тобой еще поживем...
