27 июня 1895 года – одна из возможных дат рождения Ирины Одоевцевой (урожденной Ираиды Гейнике). Одна из возможных, потому что сама писательница слишком вольно относилась к дате своего рождения, меняя то месяц, то число, то убавляя годы, то их прибавляя. В начале двадцатых годов в холодном и голодном Петрограде писала о своих «девятнадцати жасминовых» годах, а потом, чтобы попасть с мужем в дом для престарелых, шесть лет себе добавила. Как бы то ни было, по официальным источникам Ирина Одоевцева родилась 27 июня 1895 года в Риге.
Поэтесса, ученица Николая Гумилева, она была знакома со многими представителями Серебряного века, за одного из них (Георгия Иванова) вышла замуж, прожила с ним 37 лет, вплоть до его смерти.
Сама о себе она напишет:
Я маленькая поэтесса с огромным бантом.
Об этом банте, как неизменном аксессуаре, будет написано в стихотворениях, посвященных ей, в воспоминаниях. Однако важно в этой фразе другое: признавая, что талантом не блещет, относилась к своему творчеству с легкой иронией. А в воспоминаниях («На берегах Нивы» и «На берегах Сены») неоднократно подчеркивала, что пишет не о себе – «о них и для них». На фоне знаменитых современников хотела быть в тени, зато сумела воссоздать их живые портреты.
«Я пишу эти воспоминания с тайной надеждой, что вы, мои читатели, полюбите, как живых, тех, о ком я вспоминаю. Полюбите их, воскресите их в своей памяти и сердцах. И тем самым подарите им бессмертие. Вы, мои современники, и вы, те, кто будут читать, — я и на это самоуверенно надеюсь, — «На берегах Невы», когда меня уже давно не будет на свете».
Со страниц ее легкой, красивой прозы предстают Георгий Иванов, Осип Мандельштам, Андрей Белый, Александр Блок, Михаил Кузмин, Михаил Лозинский. Но главный герой – конечно же, Николай Гумилев. Беседы с ним, воспроизведенные по памяти, стихи, которые когда-то он записывал в специально ей купленный блокнот, запись о последних встречах – все это, безусловно, ценно, хотя и спорно. Вообще, можно ли осуждать мемуариста за субъективность его повествования. Думаю, нет.
Много спорят о том, где в ее мемуарах правда (сама Одоевцева в Предисловии заявляла, что обладает феноменальной памятью, поэтому запомнила все, что хоть раз услышала, все, о чем ей говорили), а где – выдумка. Собственно, весь Серебряный век овеян таким ореолом романтики, что это становится не так важно, когда погружаешься в мир, существовавший на «брегах Нивы».
Безусловно, в историю русской литературы Одоевцева вошла как летописец (пусть и субъективной) той эпохи. Однако она же училась писать стихи у самого Гумилева, записавшись на курс его занятий в «Институт живого слова», поэтому нет ничего удивительного, что ее перу принадлежат совсем неплохие стихотворения. Одно из них – такое пронзительное и искреннее – посвящено мужу, Георгию Иванову:
Скользит слеза из-под усталых век,
Звенят монеты на церковном блюде.
О чём бы ни молился человек,
Он непременно молится о чуде:
Чтоб дважды два вдруг оказалось пять
И розами вдруг расцвела солома,
Чтобы к себе домой прийти опять,
Хотя и нет ни "у себя", ни дома.
Чтоб из-под холмика с могильною травой
Ты вышел вдруг, весёлый и живой.