Пессимистическое
Как бренна наша жизнь, как бренна
Под могильною сенью акаций,
Как дрянна наша жизнь, как дрянна
На кровавой грязи менструаций.
**
Как пошла наша жизнь, как пошла
Среди гнусных химер самовластья,
Как страшна наша жизнь, как страшна
Без пощады, без капли участья.
**
Как пуста наша жизнь, как пуста
На работе, в семье и постели,
Как проста наша жизнь, как проста –
Умереть, чтобы черви доели.
* * *
Дома взрываются в России –
Людей убогое жилье,
Дома взрываются в России
В панелей жуткое хламье.
**
И безнадежно нет ответа –
Кто, почему и где опять?
И вновь в блестящие пакеты
С руин лепешки паковать.
**
Где грохнет склеп многоквартирный,
Набухший газовой чумой,
Где лопнет вновь нарыв подрывный,
Разбрызнет по известке гной.
**
Гниет в живу России тело,
Гангреной набухая вширь,
И рвется жутко то и дело
Домами обреченных в пыль.
Связь
Мне связь почудилась в душе едва заметная
Между забытой старостью и подбородком выбритым…
Та связь прозрением глубоким в духе мне отнюдь
Не кажется бессмысленной. Напротив внутрь
Вещает прикровенной скорбной истиной.
Вот предо мной старик к ларьку едва ступает хлебному,
Заброшенный, трясущийся…. Мороз, а он рукою голою
Сжал палку и вперед ей осторожно тыкает
И жалуется-сетует на зрение плохое и,
Кажется, у продавщицы в долг берет…
А между тем он выбрит…. Что это?
Печать интеллигентства благородного?
Привычка, нищетой неистребимая?..
А мне почудилось, страшнее дело тут –
То не печать ли одиночества холодного?
Не безнадежной ль безысходности свидетельство?..
И тут на ум пошли картины старорусские:
Пышнобородые отцы семейства седые,
Детьми окружены, почтеньем, внуками…
И бороды густые пышной славою
Дедам тем чинно пол-лица вниз благодатсвуют,
И ниже – в шею, грудь густой завесою
Дремучей порослью надежной разливаются…
И грустно стало мне – то словно видел я,
Как будто бы под бритвой, брады режущей,
Мужская слава на земь осыпалася,
И с голым подбородком старость голая
С бесчестьем грубым на порог взошли
И на лице пустом застыли одиночеством.