Мне пришлось присутствовать при изъятии детей из семьи. Это был 1998 год. Украина. Там медленно, но верно ювиналка заработала раньше, чем в России.
На тот момент я работала заведующей социальной службы в поселке под Харьковом. Меня включили в комиссию. В администрации объяснили, что едем забирать детей из неблагополучной семьи.
Я думала, там родители алкаши. Как мне рассказали, семья многодетная – четверо малых ребятишек. Мама кормит их отрубями для животных. Света в доме нет – отрезали за долги. Газа нет, в лесу собирают хворост, тем и топят печку.
Когда мы приехали – человек 8 с милицией, все как раз ужинали. Семя жила в родительском стареньком домике. Изгородь давно сгнила. В доме под потолком проходила балка, которая была подперта бревном. Но хозяин все так ловко сделал, покрасил, что выглядело это бревно очень даже неплохо.
Бедно, но чистенько. Детки тоже чистые, ухоженные. На столе действительно стояла кастрюлька с отрубями, зажаренными постным маслом с луком и морковью. Каша такая. И чай из веточек вишни без сахара.
Игрушки для детей были вырезаны из дерева – папа постарался. Одежду отдавали соседи от своих детей. Самому старшему было семь лет, потом девочка пяти лет и двойняшки по 3 года.
Сидела семья, дружно ужинала, а тут ввалилась честная компания неожиданно. Зачитали родителям вердикт. Я такого ужаса не видела в своей жизни. Дети кричали, мама кричала, папу милиция скрутила и надела наручники.
Я стала просить отпустить детей, но милиционер меня толкнул, попросил начальницу меня унять. Я рыдала, пошла к соседям узнавать о семье. Оказалось, что семья дружная, и жили они нормально, пока папа не потерял работу. Завод закрылся.
Он был прекрасным фрезеровщиком. Зарабатывал хорошо, еще и шабашил. А потом резко всех сократили. Жена с детьми сидела. Муж пытался подрабатывать. Но получал такой мизер, что едва сводили концы с концами.
Никто тогда предположить не мог, что все рухнет. В связи с таким положением, семья обратилась за помощью. Комиссия, чтобы помощь оказать, составила акт, вместо помощи решили изъять детей.
У меня самой на тот момент было трое сыновей. Ходили в школу. Муж также остался без работы, закрыли институт. Все держалось на мне. Я хоть что-то зарабатывала, по выходным снимала свадьбы, по ночам делала цветы, рисовала портреты. Муж не мог найти работу, впал в депрессию.
Я возвращалась домой в страхе за своих детей. Никакой помощи не просила. Благо, мне тоже кума отдавал одежду от своих детей и мои сыновья ходили хорошо одетыми. Еще со своих костюмов, юбок и брюк шила им одежду, вязала теплые вещи. Спала по 4 часа в сутки.
Чуть позже мне перестали платить зарплату, задержки были в 3-4 месяца, давали частями. Пришлось даже ночью овощи с полей воровать, чтобы прокормить детей. Но даже тогда не было такого страха от ювиналки, как сегодня.
Откуда у нас взялись все эти тетеньки и дяденьки? Кто создал эти органы? Кто платит им зарплату? Кто пишет для них законы? Откуда ноги растут у этих организаций?
Почему у нас сегодня создаются группы родительского сопротивления? Гнать прозаседавшихся у нас в креслах западников поганой метлой отовсюду нужно давно.
Ставьте лайки. Подписывайтесь на канал.