Аль Капоне — «Король Чикаго»
25 января 1947 года умер господин, с его же собственных слов «владевший Чикаго». Альфонсе Габриэль или, что более привычно, Аль Капоне не был примерным семьянином, вряд ли был «хорошим» человеком и точно не был законопослушным гражданином, но это не мешало публике встречать овациями его появление на бейсболе, в то время как президент Гувер удостаивался лишь недовольного гула. Да и чему удивляться – всё Чикаго было в курсе, кто обеспечивает нужды налогоплательщиков запретным алкоголем. Многие называли его «Скарфейс Аль», где первое слово можно перевести как «лицо со шрамом» – и действительно, на левой щеке гангстера красовался след от пореза, только вот хвалиться им Альфонсе не любил и старался прятать от фотокамер. Когда спрашивали – отговаривался, мол, рана получена во время Первой мировой. Забавно, что гроза Чикаго выбрал именно тот глобальный конфликт – он хоть и родился в 1899 году и по срокам «подходил», но в армии не служил ни дня.
I. Пацан к успеху шел.
Детство будущего преступного бонзы сложилось по всем канонам классического романа «про мафию»: чемодан-пристань-пароход. Очень небогатые папа и мама, итальянцы абсолютно приземленных профессий, даже не сицилийцы, а из-под Салерно, вдруг решили, что в Америке их ждет сказочное будущее и, шустро запихнув в котомки спагетти и пару детишек, метнулись в порт. Транзитом через Австро-Венгрию семейство мигрантов таки пробилось на корабль, и далее, словами Фрэнка Синатры: «…New York, New York!». Шел 1893 год.
95-я улица, позднее 29 Парк Авеню, без разницы: какой бы ни был адрес – это всё равно был чёртов Бруклин. Альфонсо стал четвертым ребенком (всего их у четы Капоне родилось девять) и вторым, кто появился на свет в США. Достаточно одаренный мальчик рос буйным и с охотой изливал свою агрессию на окружающих. Детские шалости закончились одновременно с исключением из «любимой» католической школы – юноша не сошелся с учительницей по одному месту в «Блаженном Августине», после чего последовал короткий хук с правой. Классная дама полетела под стол, а шаловливый ученик вылетел на улицу, получив крепкий пинок под зад от директора заведения.
Случайные заработки, уличные банды, драки – обычная жизнь молодого итало-американца в гетто. Крепкий парень, предпочитающий объясняться кулаками, а не словами, быстро привлек внимание соотечественников определенного склада. Аля заприметил шустро набирающий вес Джонни Торрио. «Папа Джонни», «Лис», «Мозг», право же этот человек достоин отдельного рассказа, как один из предтеч организованной преступности в США, но потом. Для Альфонсо Джон сделал много больше чем отец: сначала Торрио дал крепышу работу, затем ввёл в банду «Джейм-стрит» (часть крупной группировки, известной как «Файф поинтс»), а в 1919 году вывез из Нью-Йорка в Чикаго, чем определил дальнейшую судьбу.
Спеша в штат Иллинойс, мы таки ещё немного задержимся в Большом яблоке. Кроме бандитских замашек Капоне успел относительно легально поработать вышибалой в клубе «Harvard Inn». Именно в этом притоне Аль пристрастился к бильярду и успел прославиться в Бруклине как записной «катала». Там же итальянец получил себе отметину на щеку – неосторожные слова часто приводят к серьёзным проблемам (это же не вконтактик). Молодой бандит оскорбил девушку, её брат, имевший за плечами ходку в места не столь отдаленные, вступился и с помощью ножа объяснил громиле, что тот не прав. Позднее Альфонсо очень не любил вспоминать ту историю и прозвище «Скарфейс» так же не жаловал.
II. Из грязи в боссы!
Оставим Бруклин в детских воспоминаниях. С 1917 года Джонни Торрио, истинный «крестный отец» Капоне, налаживал дела в Чикаго. Через два года туда же спешно переехал наш сегодняшний герой – полиция Нью-Йорка слишком навязчиво пыталась поговорить с ним по поводу пары трупов, выловленных в Гудзоне. Нежелательного общения удалось избежать – чикагским копам не было дела до проблем восточных коллег.
На новом месте работы хватало – «Папа Джонни» поспособствовал скоропостижной смерти своего босса (говорят, что это был простой сердечный приступ, а две пули в теле – просто случайное совпадение) и обосновался во главе итальянских гангстеров Чикаго. «Сухой закон», введенный в 1920 году, стал трамплином для многих предприимчивых людей, наша сладкая парочка не стала исключением. Бутлегерство вскоре принесет Капоне и Торрио такие деньги, что к 1925 году старший из них решит уйти на пенсию – редкое дело в преступном мире. Ещё реже встречаются те, кому это удалось, Джон как раз из таких. В 1925 году «Мозг» вернулся в Бруклин с 30-ю миллионами в чемоданах, оставив молодому бандиту весь свой бизнес в Чикаго. «Аль, теперь всё твоё!» – последние слова напутствия «крестного отца» своему протеже.
Отъезд Торрио открыл перед Альфонсе невиданные перспективы, но проблем тоже было хоть отбавляй. Явный «второй номер» и ведомый в дуэте вдруг оказался у руля колоссальной корпорации, на которую тогда пахали около 1000 человек рядового состава с примерным фондом заработной платы в 300 000 долларов. Причем коллектив состоял отнюдь не из забитых клерков. Только представьте, что условный Фред Барки, исполнивший позднее для Капоне «заказ» в день Святого Валентина , не получил вовремя свои кровные. Он [Барки], наверняка бы расстроился в таком случае и, как человек дела, пошел бы разбираться. Интересно, куда и с какими намерениями мог направиться записной киллер, у которого при обыске обнаружат несколько «пулеметов Томпсона»? Точно не в трудовую инспекцию. Короче говоря – весьма хлопотное дело оказалось в руках у вчерашнего «шестерки», и это при том, что годков ему было всего 26! Саша Белый мрачно курит «Яву» в тонированной «девятке».
Забегая вперед резюмирую – Аль Капоне справился! Со всем справился: и со своей организацией, и с шумевшей в те годы войной против ирландцев, и с развитием подпольного бизнеса. Везде смог, парень – талантище! На пике процветания организация «Великого Аля» платила доброй половине полиции города, журналистам, судьям, мэрам и политикам большего масштаба (вплоть до конгрессменов). Альфонсе Капоне имел полное право заявлять, что он «владеет Чикаго». Простой пример абсолютной власти итальянского громилы: когда мэр Цицеро (пригород Чикаго, облюбованный поминяткой под штаб-квартиру) решил тявкнуть не то, чего хотелось всемогущему преступнику, у градоначальника тут же нарисовалась проблема. Капоне лично встретил политика на ступеньках мэрии и, сбив с ног любимым хуком, долго топтал ногами, как бы намекая, что Его честь был не совсем прав в своем самовольном порыве. Дежуривший у здания полицейский в этот момент живо интересовался свежей прессой у киоска неподалеку и старательно «не замечал» происходящего.
Вчерашний вышибала сменил имидж – дорогие автомобили, одежда с иголочки, дружба с первыми лицами города и даже обложка журнала «TIME». До определенного момента он пользовался популярностью и у большинства населения – в самом деле, какое дело людям, кто кого застрелил в очередной перестрелке, если «мистер Капоне» делает всё от него зависящее, чтобы вечером их бокал/стакан/рюмка были полны запрещенными антидепрессантами?! Проституция и игорный бизнес, говорите? Так разве же это преступления? Должны же люди где-то отдыхать и расслабляться? Оставьте свою мораль для церкви, вы в Чикаго!
За пять лет Аль стал местным королем, а давнее знакомство с Лаки Лучано помогало на внешних фронтах. Правда «Скарфейс» с его устаревшими методами не вписывался в канву зарождающегося Синдиката, организованного дуэтом Лучано – Лански , но эта ситуация совсем не печалила – пусть в Нью-Йорке творят что угодно, лишь бы в Чикаго не совались. Тенденция, однако, намечалась плачевная – вот уже и в Иллинойсе наш герой перестаёт быть любимцем публики и общества. Грядут смутные времена…
III. Закат карьеры.
Как говаривают медицинские работники: «Этиология не ясная, патогенез сложный, а конец один – понос и смерть». Не в силах простой смертный изменить устоявшуюся природу вещей.
Началом конца «Властелина Чикаго» считают Бойню на день Святого Валентина. Именно эта резня в феврале 1929 года перечеркнула главный козырь Альфонсо – популярность. Общественное мнение единодушно поддержало вердикт, который так и не смог вынести суд: «Только Капоне способен на такое убийство!» «Скарфейс» в очередной раз наделал слишком много шума, и это таки не сошло ему с рук. Да, сам мафиозо отпирался от причастности к резне, да, никто не смог доказать эту его причастность к расстрелу семерых парней ирландской банды, но «вверху» и «внизу» все утвердились во мнении, что с «классическим чикагским гангстером» пора кончать.
Аля смогли припечатать по букве закона, применив чуть ли не самый любимый в США способ, – обвинили в уклонении от уплаты налогов. Слабенько? Нормально, 11 лет для того, кому «принадлежала полиция Чикаго» – это неплохое начало. Ко всем неурядицам прибавилось заболевание – итальянца побеждал сифилис. Некогда могучее здоровье пошатнулось ещё больше в 1934 году, когда из федеральной тюрьмы Атланты его перевели в Алькатрас .
На Скале всем было решительно начхать, кем именно был тот крупный парень на воле. Аль пытался качать права, всунувшись вне очереди к парикмахеру, но один из заключенных (техасский грабитель Джеймс Лукас) быстро обрисовал для новичка все перспективы его недолгой жизни. Сначала Джеймс вежливо попросил наглеца занять свое место: «Эй, толстая задница, вернись в конец очереди!» На что Альфонсо не менее вежливо поинтересовался: «Ты знаешь, кто я такой, болван?» Лукас решил, что все должные приличия уже соблюдены и можно приступать к делу. Бандит, осужденный на 30 лет, выхватил у парикмахера ножницы и, приставив их к шее Капоне, заявил: «Да, я знаю, кто ты, толстяк. И если ты, скотина, не встанешь в конец очереди, тогда я узнаю кем ты БЫЛ».
Альфонсо постригся последним и больше никогда не быковал. Окончательно добило авторитет бывшего босса сотрудничество с администрацией тюрьмы – бывший отморозок вел себя прилично, не бастовал и заслужил хорошие отзывы начальства. Товарищи по отсидке прозвали его просто: «итальяшка со шваброй». Пара нападений зеков, прогрессирующий сифилис и всё – нет больше грозного гангстера.
В 1939 году на свободу вышел беспомощный паралитик. Даже его верный друг и бухгалтер чикагской организации Гузик «Сальный Палец» на вопрос журналистов о возвращении Капоне к преступным делам честно ответил: «Аль беспомощен как фруктовый пирог».
Последние годы своей жизни тот доживал во Флориде. Присмотр в отдельном особняке – это всё чем ему могли помочь близкие. Периоды здравого ума сменялись приступами безумия, потом вновь адекватность и вновь болезнь.
25 января 1947 года мучения закончились: Альфонсо Капоне отправился на тот свет, ответствовать за свои грехи перед другим Судьёй.
