В далёком 1983-м году наша курсантская жизнь закончилась. Закончились бесконечные полигоны в разных концах нашей необъятной Родины, марш-броски, учебные классы, аудитории, утренний кросс до 10-ти км. Вот только полеты за Речку остались по прежнему. Всех пацанов расформировали кого куда. И только самых "отъявленных" оставили при институте, сформировав группу из 64-х человек, а вашего покорного слугу назначили командиром этих "раздолбаев", "негодяев" и, не побоюсь этого слова, "отличников боевой и политической". Гиви оставили с нами, присвоив тому лейтенанта. Надо было видеть его глаза, когда начальник училища зачитал приказ. Он от такой радости забыл кто он, где он и кто перед ним стоит. Кинулся обниматься с генералом, обозвав того "генацвале". Погоготав, генерал объявил Гиви "за несоблюдение субординации" взыскание. Что привело Гиви в ещё больший восторг. Ржали уже все.
Вот так тихо и незаметно прошло лето и наступила осень. Казарменное положение нам ещё с августа ослабили и мы часто выезжали в город погулять. Но московская осень всё же взяла своё и погода к октябрю окончательно испортилась. В конце октября у бабушки был день рождения и я выклянчил недельный отпуск. Как же хорошо дома! Спишь сколько хочешь, ешь сколько влезет. Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Вот и эта лафа закончилась. Причем, совершенно неожиданно. 1-го ноября меня разбудил телефонный звонок. Звонил оперативный дежурный.
- Вам надлежит немедленно прибыть в расположение. Машина за вами вышла.
Блин, опять за Речку что ли?! Хотя ладно, пора бы уже привыкнуть. Через 20 минут под окном гуднул наш уазик. Поцеловав родных женщин и обнявшись с дедом, я помчался по лестнице вниз.
Как выяснилось, это действительно была командировка хоть и в теплую страну, но не в Афган. Оказалось, что наша секретная подлодка что-то там намотала на винты у южных берегов "наших партнеров" и двигаться не может. Да и намотала что-то ну ооочень секретное принадлежащее америкосам. На полигоне, находящемся в Саргассовом море, америкосы проводили испытания новейшей системы обнаружения как раз таких вот таких подлодок. Так наши мимо проходили, ни они наших не заметили, ни наши не заметили их испытания. Ну и намотали. Хотя я думаю, всё наши знали. Ну и решили напакостить, а заодно и узнать " что это у амеров такое секретное на дне валяется". При чем здесь я? Да все предельно просто. За речкой наша группа сильно так засветилась, вот начальство и решило отправить нас куда подальше, а заодно и груз вытащить. Командир подлодки принял решение о всплытии, дабы сохранить насколько возможно жизни экипажа и время потянуть до подхода помощи. По данным наших друзей с Кубы америкосы целый флот подогнали и блокировали нашу подлодку. Кубинские спасатели пробовали пробиться, но американцы очень грамотно перегораживали своими судами путь, не давая приблизиться. Теперь кубинцы ждут нашего прихода.
Ладно. Грузимся по машинам и дуем в Шарик ( Шереметьево-1). Летим часа 2, садимся на военный аэродром и далее трясемся на "Уралах" ещё часа полтора до Североморска. И по прямой в порт. А там нас встречает полковник из особого отдела флота и какой-то громила в форме морпеха и с майорскими погонами. Нас тут же переодели в черную морпеховскую форму с соответствующими званиями и на судно. Оказалось, что к дальнему походу подготовили два судна : крейсер "Москва", который недавно пришел для испытания новейшего вооружения и БПК( Большой Противолодочный корабль) проекта "Удалой". Ну, скажу я вам, это такие громадины! Я никогда не видел военные корабли "вживую". На крейсере экипаж больше 500, а на БПК около 300 человек! Да у них на палубах спокойно КАМАЗ развернется за один раз.
Долго, конечно, мне не дали насладиться зрелищем эдакой стальной мощи. Уже через час вышли в море.И тут началось. Оказалось, что Баренцево море никогда не бывает абсолютно спокойным в это время года. Ещё на берегу нам сообщили, что всё хорошо, что на море почти штиль. Ага, счаз! 3 балла это у северных моряков означает " почти штиль". Мутило сильно, в каюте укачивало, а на палубе был дикий холод, да такой, что плевок замерзал на лету. Но к утру наши желудки справились и жизнь стала налаживаться. Нас с Гиви вызвали к командиру для знакомства и определения дальнейших действий. Кэп оказался капитаном третьего ранга и относительно молодым. Всего 32 года, а уже на новейшем корабле, да ещё дальний поход с особым правительственным заданием. По пути оба корабля постреляли по мишеням. Испытания систем вооружения удачно совместили с походом. Это было незабываемое зрелище! Крейсер отстрелялся ракетами, а наш "Удалой" из носовых пушек. Торчал скальный островок посреди моря и его не стало, как и не было. А ещё любил наш кэп учебные тревоги. Нас распределили по вахтам, как обычных морпехов. Мне, как командиру группы, достался мостик. Ничего так, тепло, светло и не дует. Но по боевой я должен прибыть на мостик незамедлительно. Все ноги отбил, бегая по трапам корабля. Железный, блин. Все ноги от лодыжек до пятой точки были в синяках. Морячки сначала посмеивались, но после того как один из моих бойцов сломал руку, стали к нам относиться с сочувствием. Боец, как водится, угодил в корабельный лазарет и кэп перестал "издеваться" над нами. Да и человеком он оказался неплохим и любил хорошую шутку. Так, однажды вахтенный заметил буй на поверхности воды. Это норвежские рыбаки сети в наших водах поставили.
- Боцман, пулемет на бак! - рявкнул каптри.
Так кэп эти поплавки, к слову сказать размером около метра в диаметре и ярко оранжевого цвета, из пулемета расстрелял.
- А не надо нашу рыбу из нашего моря таскать! - сказал он.
Вскоре после выхода в нейтральные воды вокруг наших судов началась суета натовских кораблей. Близко не подходили, но сопровождали до самого Гибралтара. А там мы попали в такой шторм, что мои внутренности всё же не выдержали. Пристегнувшись леером, я перевесился через борт и ну очень долго прощался не только с сегодняшним завтраком. Подняв иногда голову, мой взгляд натыкался на невероятно огромные волны, встающие к небесам, и опять я повисал над бортом, проклиная всё на свете. Шторм продолжал весь день и всю ночь. И только когда мы вошли через Гибралтар в Средиземное море, это светопреставление быстро утихло.
Шторм слегка потрепал наш "Удалой" и было принято решение идти в одну североафриканскую страну для ремонта и доукомплектования водой. Сначала всё прошло удачно. После недолгих переговоров мы вошли в обширный порт и наш БПК встал на ремонт. А через часа два бухту порта перегородили полтора десятка судов и к нам на пирс выскочили около 20 грузовиков и, развернувшись остановились. Из них быстро повыскакивали солдаты и заняли оборону, повернув стволы автоматов и пулеметов в нашу сторону. Заорали корабельные баззеры боевой тревоги. Мы, накинув броники, выскочили на палубу.
- Старлей, занять места согласно штатному! - рявкнул кэп.
Мы метнулись по точкам и защелкали затворами.
- Первый взвод правый фланг, второй левый! - заорал я. - Без команды огня не открывать!
Мои бойцы напряглись, шевеля стволами в поисках целей. От группы офицеров предполагаемого противника отделилась одинокая фигура и направилась к нашему трапу. Подойдя, человек произнес на приличном русском :
- Я хочу говорить с капитаном, - старательно выговаривая слова, сказал он.
Кэп с мостика рявкнул через мегафон :
- Я капитан этого судна. С кем я говорю?!
Человек от этого голоса вздрогнул так, что аксельбанты на его мундире заметно подпрыгнули. Было явно заметно, что ему страшно.
- Я представитель военного министерства и уполномочен моим командованием вам заявить, что ваше нахождение на территории нашей страны крайне нежелательно. Поэтому моё командование приказывает вам до полуночи покинуть порт и выйти за пределы территориальных вод нашей юрисдикции.
Тем временем крейсер "Москва" вышел на середину бухты и развернулся носом к кораблям противника и "расчехлил" ракетные шахты.
- Я вас понял и передам ваши требования моему командованию. Но прежде замечу , что приказывать мне ни вы ни ваше вышестоящее начальство мне не вправе. А теперь прошу меня извинить, мне нужно связаться с моим начальством! - голос кэпа гремел так, что дядька с "акселями" вздрагивал при каждом звуке, а потом отдал честь и почти побежал к своим.
А тем временам прозвучал приказ "командирам всех подразделений собраться в кают-компании".
- Я передал ультиматум на "Москву", ждём приказа, - без предисловий вывалил кэп. - Сидим и ждём.
"Москвой" командовал седовласый, но ещё не старый капитан первого ранга. По слухам "Москва" корабль Черноморского флота, а на севере проходил модернизацию и испытания. В его ракетных шахтах находились как противокорабельные ракеты, так и ракеты "корабль-суша". Офицеры, собравшиеся в кают-компании, бурно обсуждали состояние "вражеского" флота.
- Да "Аврора" моложе! - воскликнул лейтенант Владик, с которым мы успели подружиться.
На флоте вообще люди очень дружелюбные и веселые.
- Это точно! Они у них чуть-ли не колесные! - подхватил ещё кто-то и кают-компания потонула во взрыве смеха полутора десятков мужских голосов.
Даже кэп улыбнулся. Тут по селектору раздался голос командира БЧ-4 ( связь):
- Товарищ командир, вас вызывает 1-4.
Кэп сорвался с места и исчез в проеме переборки. Вернулся через минут 10 уже спокойным шагом. Все затихли.
- Товарищи офицеры! - мы встали. - Приказ с самого верха. В 23.30 открыть огонь на поражение по флотилии противника и сухопутным укреплениям.
И помолчав, добавил обращаясь ко мне:
- Старлей, сколько твои продержатся?
Я ответил не задумываясь.
- Столько сколько надо! - и увидев сомнения на лицах офицеров, продолжил. - Однажды в Афгане духи прижали нас превосходящими в несколько раз силами. И ничего, отбились. А тут не духи, тут клоуны какие-то ряженные.
Те и стрелять и воевать умеют хоть сколько, а эти ещё и стрелять не начали, а уже руки трясутся.
Кэп крякнул, поднимаясь.
- Всё, решили. Товарищи офицеры, занять места согласно боевому расписанию!
Часа через два по связи пришел приказ вызвать представителя другой стороны для переговоров. Я спустился по трапу на берег и, не торопясь, двинулся в сторону грузовиков. И тут пришла в движение орудийная башня "Удалого", повернувшись в сторону города. Навстречу мне вышел наш знакомец.
- Вы что-то хотели нам сообщить, господин офицер? - дрогнувшим голосом спросил тот, не сводя осоловелых глаз с пушек корабля.
- Старший лейтенант Белов, - представился я, подняв ладонь к виску. - Как мне обращаться к вам?
- Капитан Фурьен, - проговорил мой собеседник глухим голосом, приложив два пальца к козырьку фуражки.
- С вами желает говорить моё командование. Прошу за мной.
Я повернулся и зашагал в сторону трапа, слыша за собой шаги капитана. Мы поднялись на борт, где нас ждал наш кэп. Обменявшись с Фурьеном приветствием, кэп вывалил "радостную" весть :
- Я получил приказ открывать огонь на поражение при любой провокации и это будет с Вашей стороны объявлением войны СССР. Такой же приказ получил и крейсер, - махнув в сторону бухты порта, твердо чеканя слова, сказал кэп. - Ваш флот будет мгновенно уничтожен, а городу будет нанесён значительный ущерб. Количество жертв среди мирного населения предугадать не берусь. Но в случае мирного разрешения этого недоразумения, мы спокойно заканчиваем ремонт и к концу следующих суток покинем столь "гостеприимную" для нас страну.
Капитан Фурьен обалдело уставился на нашего кэпа и, тяжело дыша, хрипло произнес:
- Я передам ваши требования моему руководству.
Наш каптри, козырнув, резко развернулся и зашагал прочь. А Фурьен ещё несколько секунд обалдело смотрел ему вслед. А затем неровным шагом потопал к своим. Через полчаса солдатики быстро попрыгали в грузовики и умчались. "Флотик" тоже ждал недолго. Жирно задымив, набрали ход и исчезли из вида. К нам тут же подогнали фуру с запчастями и портовые рабочие споро принялись за ремонт судна. Ремонт закончили уже к полудню следующего дня и мы покинули эти берега, направившись по прямой к Гибралтару.