Апрельское солнце припекало почти по-летнему. Снег медленно сходил, постепенно обнажая округлые горы, призывно выпирающие из-под снега, как гигантские груди матери-земли. Еля, тихонько напевая про себя, сидела на прогретой соломе и вышивала самотканое полотенце. Яркие нитки ложились мелкими стежками и переплетались на отбелённом холсте затейливым узором. Лёгкий ветерок заигрывал с пушистым завитком, выбившимся из-под платка, щекотал порозовевшую на солнце щёчку. Задорно щебетали воробьи, весело купаясь в первых апрельских лужах. С соломенной крыши весело падали на землю золотистые капельки с жёлтых сосулек. Радостный звук капели с крыши сарая отзывался в душе сладостной музыкой, будоражил девичьи чувства. Она грезила о чём-то далёком и светлом, безотчётное томление наполняло грудь.
В деревне открыли школу-семилетку. В шестой класс набралось сорок учеников. Еля чувствовала себя счастливицей: не надо больше жить у чужих людей и ютиться на одной кровати с одноклассниками. Не нужно вскакивать спозаранку и месить грязь девять километров. Теперь у неё больше свободного времени. Красивая и чистенькая школа. Четыре учебных кабинета с раздвижными перегородками. Новых учителей прислали. Географ Гурий Герасимович и его жена Василиса Николаевна, учительница родного языка, снимали квартиру по соседству, у старой Санюк апы.
Молоденькая учительница покупала у Тимофеевых яйца и молоко для своего маленького сына. Василиса Николаевна отсчитывала деньги и строго наставляла необразованную, на её взгляд, соседку:
– Альтук, зачем девчонку всё время вышивать заставляешь? Дочка у тебя очень способная. Ей бы писать и читать побольше, вместо того, чтобы целыми днями ерундой заниматься! Зачем тратить время на пустое занятие? Завтра эти вышивки никому не будут нужны! Полы только мыть этими полотенцами!
Альтук тяжело вздыхала. Знает ли эта майра, сколько потов надо пролить, чтобы одежонку справить? Дети ходили бы с голой задницей, если бы не её старания. Она даже исподнее бельё шила своим девчонкам из тонкого отбелённого холста. А чулки!? Шерсть спряди, сотки полотно, сваляй его. Из сукна сшей чулки. Слава богу, теперь и дочери помогают. Альтук пряла, ткала и дочек этому научила. Теперь её девочки – знатные рукодельницы. Таких нарядных кружевных занавесок на окнах, какие её Полина связала крючком, ни у кого нет. Подружки Поли обзавидовались, глядя на её ажурную кофточку. Так думала про себя Альтук, но не возражала грамотной соседке. Теперь они все умные. Не вяжут, не вышивают. И на женщин не похожи. Косы обрезают, коленки норовят показать. И эта свои рыжие кудри даже платком не прикрыла. Мама с детства внушала Альтук: «Ангел-хранитель плачет, если женщина не накрывает голову платком».
Попробовала бы эта городская фифочка своими белыми ручками сладить хоть одно полотенце! Будь оно неладно! Долбишь-долбишь стебли конопли в деревянной колоде, пока кудель не станет мягкой как пух. Работа кропотливая, тяжёлая. Потом прядёшь нитку из пеньки. Скручиваешь из двух ниток одну. Нитки отбеливаешь золой, щёлочью. В чугунок – и на сутки и в печку. Потом можно нитки красить. А сколько мороки, прежде чем холст отбелишь? Солнышко в этом деле – первый помощник. Расстелешь холстину зимой на снежку, а летом – на травку. Лежит она сутками на солнышке – выгорает. Главное – успеть к Пасхе всем справить обновы, чтобы не стыдно было в люди выйти. В апреле – посевные работы, там уже не до шитья. Уйдёшь спозаранку и весь день колотишься, не разгибая спины, на колхозном поле.
За ткацким станком Альтук преображалась: в ней просыпался азарт художника. Она никогда слепо не копировала чужие узоры, увлечённо пробовала необычные сочетания цветов, мешала краски, экспериментировала. Непременно привносила что-то свое, новое, в принятые обычаем узоры. Не замечала времени, усталости и ноющей спины, больных и отёкших ног, пока не воплотит на станке задумку.
Больше всего она уважала узор «шотландка». Из чёрно-красной или чёрно-зелёной клетки шила платья и фартуки себе и дочкам, сыну Пантелею – брюки из полосатого холста. Для затейливых чувашских узоров выкраивала дневное время, над однотонными холстами и шотландкой корпела допоздна. А при свете керосиновой лампы много не наткёшь.
Еля засыпала под сухой скрип ткацкого станка. «Скрип-скрип, скрип-скрип» - убаюкивал Елю мамин станок поздними вечерами. Мама заносила его в дом в октябре, как только заканчивались полевые работы. С раннего утра до поздней ночи жужжала прялка, кружились-вертелись в пируэтах одноногими балеринами веретёнца, тянулись по избе бесконечные нити. Еля села за прялку в восемь лет, за ткацкий станок – в одиннадцать. Сначала мама доверяла ей только мешки и полотенца. Она замечала сноровку дочери, но никогда не хвалила её.
Зато учителя в школе в один голос хвалили прилежную ученицу. Ей хорошо давались математика, геометрия, история и география. Директор – любимый учитель истории Василий Трофимович – удивлялся её удивительной памяти. Ей ничего не надо было дважды повторять: услышала – и запомнила навсегда. Математик Пётр Петрович тоже расточал похвалы смышлёной ученице, которая с лёгкостью «щёлкала» любые задачи и решала в уме примеры. Не давался ей только русский язык.
Еля после школы не засиживалась за учебниками. Дома всегда полно работы. При тусклом свете лампы заучивала новые русские слова и выражения. Второклассница Таня сидела рядом, громко и с чувством читала по слогам.
– Таня, перестань бубнить. Читай про себя! – сердито выговаривала Еля. – Ты мне мешаешь! Думаешь, легко учить геометрию?! Тут всё по-русски написано, попробуй сходу разберись.
– Мне задали на дом сказку. Если буду спотыкаться, Пелагея Петровна шарахнет указкой по голове! Знаешь, как я её боюсь. Сегодня она разозлилась не на шутку и пульнула мелом в Митьку. Митька безалаберно написал пропись в тетрадке!
– Наша Антонина Михайловна тоже спуску никому не даёт. Райку давеча осрамила на весь класс. Говорит: «Раиса, почему твой платок такой грязный? Мужицкие портянки и то чище!» А Райка соскочила с места, как ненормальная, сорвала с головы свой платок и швырнула учительнице на стол: «Ну, носи вместо портянки!»
– Раиса растёт без матери, – вмешалась в разговор мама, которая, казалось, ничего не слышит, сосредоточившись на своих узорах. – Отец, как может, поднимает пятерых детей. Сами знаете, как нам тяжело без отца. А без матери каково? Совсем худо.
– А нас по утрам писать не заставляют, – радовалась вслух Еля. – В классе темно. Антонина Михайловна будет нам сказки рассказывать, пока солнышко не взойдёт. Она такая аккуратненькая, чистенькая, с белой косой. Вся такая ладненькая, модненькая.
На переменах мальчишки озоровали, бегали по партам. Еля продрогла на уроке в своём худом кафтанчике, она торопилась занять место у тёплой печки. Её топила худая, высокая уборщица, тётя Санюк. Дрова давно закончились. Она, рискуя головой, ночами таскала охапки соломы с конюшни. Жалко ей было детишек, они, горемычные, сидели на уроках в платках и полушубках, уж больно холодно было.
Еля устроилась на коленках, скручивала жгут из соломы и подбрасывала в печку. Огонь подбирался сначала к отдельным жёлтым соломинкам, постепенно охватывал жгут со всех сторон, и сжирал без остатков. Солома вспыхивала, как факел, и исчезала бесследно. Жар от печи согревал, мысли Ели уносились в прошлое лето, когда они молотили на поле рожь.
Тогда они с Родионом тоже жгли солому и жарили рожь на жестяных листах. Сгребали обжигающие семена на подол её фартука и долго лакомились ароматными зёрнами. От приятных воспоминаний потекли слюнки. Очень хотелось есть. Как назло по всей школе разносился одуряющий запах свежего белого хлеба. Это дети завсклада вытащили на парту пшеничный каравай, намазанный толстым слоем золотистого сливочного масла, и аппетитно поедали полдник. Все остальные смотрели и глотали слюни.
В середине мая начались экзамены. Царапая в кровь руки колючими шипами, мальчишки приносили в класс охапки жёлтой чилиги. Девочки расставляли по партам душистые букеты черёмухи. Перед экзаменом шестой класс утопал в цветах и благоухал, как райский сад. Учителя делали вид, что за сплошной стеной цветов не видят, как некоторые «умники» достают шпаргалки из букетиков и списывают. Еля и без шпаргалок успешно сдала очередной экзамен и с лёгким сердцем поскакала домой.
Содержание книги "Цвета холодных лет":
Глава 1. Как нас раскулачивали
Глава 2. Стражник
Глава 3. Утро
Глава 4 Фотография перед смертью
Глава 7. Как женщины выживали в войну
Глава 8. Посылка для папы
Глава 12. Вилами за честь
Глава 14. День Победы. Несчастливые
Глава 16. Сватовство Альтук
Глава 17. Голодный апрель.
Глава 18. Китайский шёлковый платок.
Глава 20. Ведьма
Глава 21. Баня в апреле
Глава 25. Возвращение блудного мужа
Глава 26. Как спасали Фиву
Глава 28. Грех
Глава 29. Наследство
Глава 30. Налог
Глава 31. Держи вора
Разлука
13 июля4 тыс. дочитываний2 мин.9,2 тыс. просмотров. Уникальные посетители страницы.4 тыс. дочитываний, 44%. Пользователи, дочитавшие до конца.2 мин. Среднее время дочитывания публикации.
На вокзале Елю дожидались Маня Сидорова и Лена Рябинкина.
Перед самым отправлением появился запыхавшийся Родион.
– Ты откуда здесь? – обрадовалась Еля. – Как хорошо, что пришёл. Мама с Полей на свадьбу ушли.
– Едва к поезду поспел, – взволнованно взял её за руку Родион. – Хочу тебя проводить. Теперь ведь не скоро увидимся.
– А как же работа?
– Не думай об этом, – отмахнулся Родион. – Успею. Всю неделю места себе не нахожу. На ферме без тебя так пусто и скучно...
– Если бы не армия, ты бы тоже мог поехать, – сокрушалась Еля. – Сколько мы могли бы увидеть интересного. Большие города!! В театр бы сходили! Мы ведь с тобой ещё ничего не видели!
Родион внезапно приобнял Елю за талию и произнёс немеющими губами:
– Будешь ждать?
– Ну, конечно.
– Смотри, сколько парней едет с вами. Не забудешь меня?
Родион смотрел на Елю так, будто пытался навсегда удержать в памяти эти милые ямочки, эти невероятные сияющие глаза, непослушные колечки волос у виска.
– Знай, Еля, ты лучше всех! – неожиданно для себя выпалил он.
К перрону приближался челябинский состав. Громыхающий паровоз надвигался неотвратимо, как неминуемая разлука. Тысячи несказанных слов и признаний мелькали в голове Родиона, пока он заталкивал чемоданы и авоськи девчат в тамбур.
Поезд тронулся. Он бежал за вагоном и кричал срывающимся голосом:
– Еля, ты лучше всех на свете!
Шум колёс заглушал его отчаянные крики.
– Ты лучше всех! – упрямо повторял он.
Родион дотащился до ближайшей посадки и без сил упал на снег. Безутешно рыдал и проклинал свою горькую судьбу, как в детстве, когда потерял отца. Не думал он, что так прирос к Еле. Не думал, что боль разлуки будет так разрывать грудь.
Из окна Еля видела бегущего за составом Родиона. Постепенно его фигура стала уменьшаться и вскоре совсем пропала из виду. Её сердце разрывалось от жалости. Почему-то она чувствовала себя виноватой перед ним, но новые впечатления и ожидание перемен вытеснили мысли о Родионе. Вагон наполнился башкирско-татарско-чувашским говором. По вербовке на торфозаготовки набралось три вагона молодёжи. Девчата и парни из Абзелиловского, Зианчуринского, Бижбулякского и Белебеевского районов знакомились, пили ароматный чай из зверобоя и матрёшки. Башкиры – народ вольный, весело гоготали, не стесняясь, затянули свои песни.
Еля с любопытством смотрела на пролетающие за окном пейзажи, радовалась новым лицам. Неожиданно услышала звонкий голос своей дальней родственницы из Михайловки. За двое суток путешествия они припомнили всю родню до седьмого колена.
– В Челябинске будет первая пересадка, – бойко говорила родственница. – У меня здесь дядька Ванька живёт. Давай в гости сходим. Адресочек записан.
– Пошли, – бесстрашно согласилась Еля, которая едва говорила по-русски.
Дядя встретил Елю радушно, расспрашивал о маме, выставил на стол круглый каравай, здоровый, как большущий гриб. Девушка наслаждалась вкусом хлеба. Скоро она тоже сможет позволить себе есть досыта белый хлеб.
Еля не жалела ни минуты о своём решении. Сколько нового и интересного она увидела за два дня! А сколько ещё открытий ждёт её впереди. Разве в деревне она бы попробовала такой вкусный хлеб? А люстры на вокзале, в Свердловске! Такой красоты ей ещё не приходилось видеть: одновременно тысячи огоньков горели на потолке ярчайшими звёздами. Задрав голову, она восхищённо пересчитывала лампочки, пока не сбилась со счёта. Ощущение радости и ликования не покидало её, даже тогда, когда завербованные сошли в Камышлове, и она почувствовала резкий неприятный запах. Где-то рядом жгли брикет или торф.
Содержание книги "Цвета холодных лет":
Глава 1. Как нас раскулачивали
Глава 2. Стражник
Глава 3. Утро
Глава 4 Фотография перед смертью
Глава 7. Как женщины выживали в войну
Глава 8. Посылка для папы
Глава 12. Вилами за честь
Глава 14. День Победы. Несчастливые
Глава 16. Сватовство Альтук
Глава 17. Голодный апрель.
Глава 18. Китайский шёлковый платок.
Глава 20. Ведьма
Глава 21. Баня в апреле
Глава 25. Возвращение блудного мужа
Глава 26. Как спасали Фиву
Глава 28. Грех
Глава 29. Наследство
Глава 30. Налог
Глава 31. Держи вора
Глава 33. Счастливица
Глава 35. Некрасивая
Глава 37. Враг народа
Глава 38. Паспорт
Книга состоит из двух частей: "Цвета холодных лет" и "Ты лучше всех". Книги можно заказать по почте, можно скачать на моём сайте www.dinagavrilova.ru
можно скачать аудиокнигу
Если вам нравится этот роман, ставьте лайки, подписывайтесь, пишите комментарии. У меня будет мотивация дописать третью часть романа.