Будешь с оказией в Москве, зайди на выставку в Сетунь, только форму допуска не забудь! - напутствовал меня начальник нашего бюро. Восьмидесятые чуть перевалили за середину, когда я, молодой инженер одной закрытой фирмы впервые услышал про выставку около остановочной платформы Сетунь. Если ВДНХ было при развитом социализме лицом советского хозяйства, а промышленность страны уж точно больше, чем на половину была закрытой, то идея показать и занавешенную сторону социалистического мира просто напрашивалась.
Сейчас милитари-шоу стали обычным делом и проводятся с помпой и шиком, а тогда над безликими серыми корпусами сетуньской выставки не реяли флаги, и тихие немногочисленные посетители не любовались арками и фонтанами. Но с функциональной точки зрения задача продемонстрировать закрытый от посторонних товар лицом была очень продуктивной. Инженер в номерном ящике варится в своем соку, никто ему не расскажет, над чем мучается коллега в другом сером здании без вывески через дорогу. А тут такая возможность появлялась.
Работали мы, к примеру, над темой о некоем электронном мудром советчике, помогающем оператору управлять одной сложной и приземленной системой. Доверить «руль» скудоумному по нынешним (да и по тем) временам электронному мозгу все же не решались. Но хотя бы человек становился в курсе непогрешимых вычислений механического напарника, который прогнозировал развитие событий по заложенным алгоритмам. Наше «новое слово» получалось громоздким, и не лезло в стесненные габариты поста управления. После визита на выставку было озвучено предложение обратиться к конструкторам авиационной автоматики. Это решение не только сдвинуло дело, но и показало, что мы с нашей невысокой кочки зрения вообще не в теме.
Есть исторический анекдот, как Генри Форд стремился уменьшить массу своего знаменитого автомобиля «модели Т», поставив пред своим КБ задачу проектировать машину весом 2000 фунтов при вместимости в 4 человека и уже готовом двигателе объемом 2,9 л. Он получил ответ, что это невозможно, легче 2500 фунтов не получится. Тогда Форд нанял авиационных инженеров, и снова озвучил цель в 2000 фунтов. После недели работы конструкторы самолетов ответили, что не смогли достигнуть 2000 фунтов, у них не получается больше 1900. Столько и весила легендарная «жестянка Лиззи». Вот так и мы надеялись, что наше устройство получится хотя бы размеров с обувную коробку от дамских сапог. Авиационщики же продемонстрировали, что наш «советчик» можно сделать размером с две пачки сигарет.
Простите я отвлекся, и вывел Уважаемого читателя из русла повествования, возвратимся же в район нынешней Сетуни-плаза. Конечно, не все крупные экспонаты можно было представить в натуре. Многие участники демонстрировали модели и плакаты, и у каждого стенда был специалист- представитель предприятия. Были на выставке шоу -стопперы, около которых всегда оживленно толпились посетители. Среди них в мое посещение изюминой выделялся рекордный П-42, созданный на базе боевого, тогда новейшего, Су-27. У серийного самолета демонтировали часть оборудования, увеличили тягу двигателей и внести другие изменения, после чего он показал фейерверк рекордов. Машина не просто стояла посреди зала. Около нее в витрине демонстрировались в разрезе элементы крыла нашего самолета, и настоящие элементы крыла его основных противников F-15 и F-16. Разведка, видимо, постаралась.
Открытую кабину можно было внимательно осмотреть с приставленного трапа. На разрезах крыла было видно, как сложно оно устроено. Кромка охлаждается на сверхзвуке циркулирующим топливом, а в силовом наборе используются различные материалы. Из того интересного, что рассказал гид по этому стенду, я запомнил такие слова: - Студентов, учат, что есть металлы, которые нельзя сваривать или спаять. Все это ерунда! Любой материал можно надежно соединить с любым: или сварить, или спаять, или склеить. И показывал в доказательство разнообразное содержимое стендов.
В определенные расписанием часы публика тянулась к оборудованному в отсеке зала тиру. Там производители стрелкового оружия вели извечный спор с производителями бронежилетов и касок.
Была показана технология плетения кевларовых защитных элементов. Все изделия можно было примерить, правда в тир под пули человека все же не пускали. Различное оружие закреплялось на турели с дистанционным управлением за броневым стеклом. Печальный израненный каждодневными обстрелами манекен облачали в очередной жилет. И, к всеобщему удовольствию зрителей, глазеющих на побоище через защитное окно, град пуль обрушивался на цель.
Было удивительно, насколько легкая каска прочна и непробиваема, гораздо крепче стальной. Иногда демонстрировались в работе просто новые образцы оружия без манекенов. Запомнились автоматы странной угловатой формы или удивительные бесшумные пистолеты с интегрированным глушителем.
Среди общего разноцветия и разнообразия выделялся один стенд, где, как арбузы на рынке, лежали и стояли по ранжиру бомбы и снаряды от довольно маленьких, до огромных, прямо в человеческий рост. Словоохотливый комментатор на мой вопрос, над чем они сейчас работают и какие задачи решают, пояснил, что главная цель- увеличить убойность.
-А что такое убойность? - поинтересовался я. – Это соотношение количества убитых к затратам! - был ответ. - Мы должны одним рублем, вот так! - рассказчик энергично взмахнул рукой, а мне послышалось непечатное слово, - и все лежат! По моей спине пробежал нехороший холодок, от напоминания, чему служат представленные изделия.
Кроме помещений с оружием и закрытыми технологиями, в отдельном павильоне демонстрировалась мирная продукция военных заводов. Ведь каждое предприятие имело цех производства бытовых изделий или чего-то подобного. И там, на центральном подиуме стоял непревзойденный, сверкающий полированными боками «ИЖ Ода». Это был последний писк моды, гораздо круче «Жигулей»! Такие ИЖи еще не пустили в продажу, и все вожделенно смотрели на дизайн, казавшийся космическим, и одобрительно кивали головами.
Сейчас это наводит на философские мысли и о бренности всего сущего, и том аскетизме, в котором жил советский народ, могущий сварить все со всем и создать уникальный самолет, но не способный обеспечить себя нормальными авто или туалетной бумагой, и трогательно разрезающий на эти цели газеты на аккуратные прямоугольники.