Мальчик в пижаме был совсем юн. Он сидел на ковре и сосредоточенно елозил машинкой по полу, оставляя на ворсистом ковре две ровные дорожки. Коротенькие пальчики так крепко сжимали игрушку, как будто он боялся, что если отпустит машинку – она вдруг уедет. Его вихрастая круглая голова была слегка наклонена вбок, словно малыш прислушивался к неслышному гулу мотора. Он смешно поджимал пухлую верхнюю губу и одновременно выпячивал нижнюю, похожую на маленький вареник. Глазки его, круглые, как два синих озерца, внимательно следили за движением машинки.
Вперёд – назад. Туда- сюда.
Карапуз то рычал, то гудел, имитируя звук двигателя. Он то повышал голос, как будто машина набирала обороты. То понижал, и тогда звук был похож на низкий паровозный гудок. Когда от усиленной работы его чёлка падала, закрывая глаза как тонкая шторка на приоткрытом окне, он сдувал её вверх. И волосы пушистым облачком взлетали над лбом.
Он был похож на маленького медвежонка, толстенького и неуклюжего, но такого хорошенького.
- Ванечка, пора кушать, - мама зашла в комнату и с любовью посмотрела на сынишку.
- Не хочу, - капризно поджал губы тот.
- Сынок, но ты же должен быть сильным. А если не будешь кушать, то откуда силы возьмутся?
- Не буду. Я уже ел. Не хочу.
- Так! Прекрати капризничать. Ты уже не маленький. Сейчас же иди обедать. Я по два раза приглашать не буду. Понятно? – и мама, круто развернувшись вышла из комнаты.
Иван Сергеич вздохнул. Отложил машинку в сторону и поднялся. Действительно, не годится генеральному директору играть в машинки. Даже если он страстный коллекционер таких игрушек. И совсем забывает про возраст, когда берёт их в руки.
А что делать? Все дела уже переделаны и новых пока не предвидится. Читать не хочется. Телевизор смотреть надоело.
Шёл второй месяц самоизоляции…
