Еще не забыли фильм «Собибор»? Вспомним его сейчас, на холодную голову, и зададимся вопросом: не слишком ли режиссер Хабенский увлекается украшательством преступлений фашистов? Для сравнения обратим внимание на итальянскую классику — фильм «Капо» (1960 г.) Джилло Понтекорво. Эта работа корректней «Собибора», но даже она вызвала серьезный конфликт на почве этики.
Сопоставление итальянской работы с картиной Хабенского, снятой на полвека позже, неслучайно. «Капо» — не байопик, но в нем очевидны мотивы истории истории бунта и массового побега заключенных из лагеря Собибор, одним из организаторов которых был пленный советский боец Александр Печерский. Первая книга об этом подвиге была опубликована еще в 1945-1946 гг., итальянские кинематографисты ее читали.
Вместо Печерского — просто Саша
Русский военнопленный Саша с интернациональными товарищами разрабатывает побег всего лагеря перед наступлением Красной армии и предстоящим уничтожением всех заключенных. Сигнал для бунта узников — сирена. Помогает во всем этом деле влюбленная в Сашу узница Николь (американская актриса Сьюзен Страсберг), находящаяся в привилегированном статусе капо. Вот основные моменты из фильма «Капо», отсылающие к реальной истории бунта в Собиборе.
Название лагеря не озвучивается, чтобы не было претензий историков. Да и на первом плане весь фильм не русский герой, а та самая еврейка Николь, которая ради спасения соглашается прислуживать нацистам, но в результате ценой своей жизни совершает подвиг.
«Капо» — постановочно сильный фильм, за исключением редких моментов, но речь не об этом. Главное, что здесь враг держится на дистанции, в сценах с насилием правильно работают общие планы, чего не хватает картине Хабенского. И практически нет романтизации образов нацистов, чем серьезно грешит российский «Собибор».
Зачем Хабенскому образы Третьего Рейха?
Хабенский занимается украшательством насилия все действие: от «пригламуренной» сцены в газовой камере до нелепого убийства нациста топором в стиле молодежного слешера и слишком пафосных рапидных съемок побега. Это уже плохо. Но хуже то, как сняты фашисты.
Да, в «Собиборе» нацисты формально злодеи. Но этой декларации мало, Фредди Крюгер как бы тоже злодей, и что? Статус неплохо портретированного антагониста с мыслями, чувствами, семейными драмами (а не просто какой-то мерзости) тоже надо заслужить. Хабенский оказывает фашистам эту услугу, позволяет им ударяться в воспоминания, мечтать о доме, оправдывать склонность к садизму детскими травмами. Зачем все это? Это же не триллер про доктора Лектера, а реальная история геноцида. Не стоит так старательно портретировать зло, особенно когда ты не гений-режиссер.
Фильм начинается с философских бесед нацистов (зачем нам такие собеседники?). Далее Хабенский рисует на экране эффектный образ Третьего Рейха, в контексте нацистских представлений о нем, уходящих в глубь веков — к началу Первого рейха или даже к Римской империи, которые в истории и общественном сознании не считаются слишком отвратительными.
Кульминацией отсылок к раннему средневековью или античности становятся гонки на телегах, которые делают из начальника лагеря, нацистского палача, некого прокуратора на колеснице, а из персонала лагеря — то ли легионеров, то ли крестоносцев. Зачем такие художественные параллели? Понятно же, что такое сравнительное позиционирование играет на руку гитлеровцам?
Невыученные уроки «Капо»
В «Капо» ничего подобного нет, за исключением одного выделенного нытика-инфантила из числа немцев, который более-менее похож на человека. Это, наверно, ошибка. И за подобные редкие (по сегодняшним меркам) ошибки Понтекорво яростно критиковали долгое время.
Эстетизация насилия подвергалась критике, даже там, где ее, по сути, и не было, где была просто неаккуратность постановщика. Яркий пример: кадр с гибелью Терезы (Эммануэль Рива). Сегодняшний зритель, смотревший обласканную на «Оскаре» довольно спорную трагикомедию про концлагерь от режиссера Бениньи, в этом не увидит подвоха.
А французский режиссер Жак Риветт в 1961 году назвал подъезд камеры к трупу героини и едва заметное выравнивание кадра «низостью», недопустимой эстетизацией и романтизацией и заявил, что только за этот кадр Понтекорво заслуживает «глубокого презрения»! Его статья про «Капо» (которую я все-таки считаю не очень справедливой к фильму Понтекорво, но важной при оценке всех работ на концлагерную тему) до сих пор актуальна в спорах о допустимости той или иной эстетизации историй о геноциде.
Вот те самые скандальные кадры. До наезда камеры и после. Вы видите в этом проблему? Ее можно увидеть, но с большим трудом и только после изучения истории вопроса и нескольких пересмотров.
В современных постановках на эту тему — просто водевиль какой-то. Этим грешит даже прославленный «Список Шиндлера», а «Собибор» Хабенского занимается экстетизацией насилия уже с большим размахом. И вряд ли такой подход к истории можно считать правильным.
Мой материал про классический "Дюнкерк" 1958 года.
Советская правда о вьетнамской войне жестче «Взвода»