Не ложатся строчки,
Не идут слова.
Ставлю только точки,
Кру́гом голова.
Только Ульяна отбыла из дома, я тоже начал спешно собираться в дорогу. У меня имеется прекрасное английское ружье – подарок от сестры Василисы. Беру его с собой. Но нет ничего надежнее сабли, поэтому её тоже надо взять.
Меня уже не было в замке, когда Варвара сообщила князю о пропаже его любимицы. Поэтому я не слышал потока брани, извергаемого Потёмкиным, не видел лица, искаженного яростью, не слышал торопливых шагов взволнованной матери, не наблюдал за спешными сборами удрученных родителей.
Радомир взял для подмоги троих священников из лавры. Они, хоть и хиленькие на вид, но обладают недюжинной телесной силой и по памяти читают молитвы супротив вурдалаков и иной нечисти. В тени редких деревьев они поджидают момента, когда их товарищ подаст условный сигнал.
Мы с братом столковались, что он в одиночку справится с Ульяной до прихода ее родителей. Все опасались, что втроем вурдалаки будут представлять собой слишком большую силу, бороться с которой будет сложно.
Когда чета Потёмкиных подступила к поляне, небо уже озарялось лучами восходящего солнца, но спрятаться упырям было негде, ибо от шатра остались лишь четыре стены без крыши. Казалось, отца горе-семейства это ничуть не смутило: солнце не причиняло ему ни малейшего неудобства. Но отступать нам некуда, каждый готов рисковать жизнью, дабы довести дело до конца. Борцы светлой стороны успели подготовиться к встрече. Я не расслышал слов, молвленных Радомиром на старославянском языке, но услышав их, вся братия тут же подхватила заданный ритм, даже лес эхом отозвался на священные тексты.
Я тоже встретил князя во всеоружии. Проклятый кровопийца явно не ожидал такого поворота событий. Острый клинок, окропленный святой водой, не встретив препятствий, вошел в хладное тело князя Тьмы по самую рукоятку, пронзив злодея насквозь.
Из раны сочилась самая настоящая алая кровь. Она залила одежду князя Тьмы и траву под его ногами.
- Где моя семья? – закричал я в лицо изуверу.
Силы стремительно покидали вурдалака, он слабел на глазах, но это не помешало злодею рассмеяться мне в лицо.
Упырь качнулся и повалился спиной на землю. Я придавил его грудь одной ногой и повторил свой вопрос. В ответ послышалось лишь утробное рычание дикого зверя. Поняв, что ответа не дождусь, я отточенными движениями схватил осиновый кол и с размаху вонзил его в грудь поверженного врага.
Где-то в стороне раздался душераздирающий крик. Прямо-таки вопль, от которого мгновенно кровь в жилах застывает. В один миг все окружили внезапно овдовевшую Пелагею. Она буквально таяла на солнце, шипя и корчась немыслимыми движениями. Это было страшная картина. Даже я, изничтоживший не один десяток кровососов, содрогнулся от вида мучений этой ужасной и одновременно красивой женщины. Жалела ли она в тот момент о том, что избрала путь вечной жизни? Просила ли прощение у Всевышнего, у своей семьи, у загубленных душ? И получила ли прощение ее собственная душа?
Испытывал ли я жалость к тетке? Несомненно! Я же не какое-нибудь бездушное животное. По всей вероятности, то же переживали и мои спутники. Но иного пути нет. Слишком много зла учинили вурдалаки Потёмкины на этом свете.
Солнце сделало свое дело. Всего через несколько мгновений на том месте, где стояла моя тётка, осталось лежать лишь золотое обручальное кольцо в обрамлении дымящегося серого пепла.
- Что с Ульяной? – спросил я у братца, когда утих последний вздох умирающей.
- Она больше не опасна.
Конечно, мы не могли бросить вот так прах поверженных врагов, поэтому земле то, что от них осталось.
Священники над могилами прочитали еще одну молитву, трижды перекрестились, поклонились в пол. На этом всё было кончено. Мы одержали крупную победу над силами Тьмы.
Теперь мы с Радомиром имели возможность поговорить между собой, как брат с братом. Радя сообщил мне печальную весть о том, что за долгое время моего отсутствия не стало тетки Глафиры Лопатиной, она отправилась вслед за своим покойным мужем. Но горестнее всего от того, что более нет в живых наших отца и матери. Умерли родители в один день. Батька пережил матушку лишь на несколько часов.
Погоревал я, да делать нечего. Нужно спешить вызволить тех, кто еще жив и ждет подмоги.
Уж небо оделось в багрянец,
Светило к закату клоня.
Туда же отправился старец,
Его жизнь к концу подошла.
Я отправился обратно в замок, который еще вчера принадлежал Потёмкиным, а с наступлением утра перешел во владение семьи Оттоман – такую фамилию (по мужу) теперь носит Варвара. Радомир вернулся в лавру. По его словам, он собирался причаститься и исповедаться настоятелю, а потом долго и слезно замаливать грех.
- Что? Чей грех? Разве мы ещё не спасли души убиенных вурдалаков?
Но Радомир больше не проронил ни слова. Так, в молчании, мы простились и разошлись каждый своей дорогой.
Пустотой и отчуждением встретил меня замок, служивший мне пристанищем в течение нескольких месяцев. Как же опостылел мне он за это время!
Велико было моё изумление, когда Варя изрекла, что не знает о месте пребывания Татьяны и Алены и ничем мне не может подсобить. Даже более того – не собирается протягивать руку помощи. По ее мнению наш план споспешествовал спасению моей семьи таким образом: нет Потёмкина – нет проблем, моей семье больше ничего не угрожает, значит, они останутся в живых. А где, по ее мнению, они будут жить – это уже совершенно другой вопрос, который не был поставлен на карту. Вот так дела! И потом, откуда я знаю, что они действительно живы?
Отчаяние овладело мной. В замке их точно нет, я уже сто раз проверил тут каждый уголок. Никакого намека на то, в какой стороне их сыскать. С такими тяжелыми мыслями я и воротился в Барнаул. Авось, они чудесным образом оказались дома.
Изба и баня пришли в величайшее запустение, стены поросли мхом, огород затерялся в сорной траве. Еще перед моим отъездом мы с отцом начали было строить второй этаж, но так и не успели закончить.
На скрип калитки выбежали Полкан и Белка и жалобно заскулили. Как же они исхудали! Кроме псов ни одна живая душа меня тут не ждала. Вспомнив народную мудрость о том, что утро вечера мудренее, я решил переночевать дома. Чаю, что рассвет принесёт мне светлую мысль о том, как поступить и где искать мою супругу и дочь.
В родительской почивальне я нашел старую лампу. Наверно, это та самая, какая была преподнесена старой цыганкой. Если верить записям в нашей семейной летописи, то в лампе живет волшебник. А, может, попытаться…?
Я повертел лампу в руках, потер ее, встряхнул несколько раз. Она и впрямь волшебная! Маг, появившийся из лампы, укрепил мою надежду. Чародей уверил, что Таня и Алёна живы, но указать, где они, он не может, а советует подождать до утра. Утром-де разрешиться моя беда. Да ведь я и сам об этом помышлял.
В надежде, что сон сократит время ожидания, я лег в постель. Но мне не спалось. Так и прокрутился я с боку на бок, ни разу не сомкнув веки. Лишь только забрезжил рассвет, я услышал, что в дверь постучали. Это был почтальон. Молодой паренек вручил мне письмо от Радомира. Брат срочно вызывал меня к себе в лавру. Дело касалось, как он мне сообщал, тех, кого я так страстно желал отыскать.
Надо ли говорить о том, с какой спешкой я бросился в путь? По дороге мне пришлось несколько раз сменить коней, до такой степени они были загнаны стремительным бегом.
Радомир поведал мне невероятную историю о том, как воспылал нежными чувствами к бессмертной кузине. Тогда он решил во что бы то ни стало спасти не только её душу, но и жизнь. Пожалел Радя Ульянушку. Да и рука у него не поднялась, дабы убить прекрасную княжну. Девушка ответила ему взаимностью, ведь она-то уже давно была влюблена в автора страстных любовных писем. Увидавшись, оба потеряли голову от нахлынувших чувств, их влекла друг к другу неудержимая сила.
Я я всё это слушал и ушам своим не верил. Брат рассказал что, будучи еще совсем маленьким, услышал от одной знахарки рецепт старинный, который чудодейственным способом обращал вурдалаков обратно в живых людей. Радька помнил из рассказов о печальной участи Прохора, поэтому опасался получить иной результат, нежели он ожидал. Никто не знал, поможет ли это средство, но другого способа не было.
Зелье сварили прямо на костре возле шатра. Не медля, Ульяна выпила его.
И у них получилось! Младшая Потёмкина тут же «ожила», кровь в ее жилах побежала быстрее, кожа стала теплой на ощупь и не такой бледной. По словам Радомира Уля сильно обрадовалась, когда почувствовала озноб от прохлады приближающегося рассвета.
Дабы согреть свою ненаглядную, Радя напоил ее горячим чаем, а когда чай закончился в ход пошли его тёплые крепкие объятья. На этих словах Радомир смутился и потупил взор, его щеки сделались пунцовыми.
Вовремя образумившись, что опасно тут оставаться дольше, Ульяна взяла лошадь своего возлюбленного и поспешила скрыться в месте, о котором знают только двое.
Завершая свою исповедь, Радомир поделился со мной известием о том, что Ульяна укажет мне место, где её отец упрятал Алёну и Татьяну.
Вдвоем с братом мы отправились навестить нашу кузину. Я благодарил Бога и Радомира за то, что Уля осталась жива, ведь она – последняя ниточка к моей жене и дочке.