Мы едва избежали пандемии. Оставаться было негде. Ледяные шапки растаяли. Атмосфера сгорела. Воздух был отравлен. Дети падали замертво на улицах. Их легкие не могли справиться с токсинами. Их кожа не выдерживала ультрафиолетовых лучей.
Это была наша вина.
Нам удалось найти спасение в машинах. Тысячи и тысячи серверов защищают миллиарды человеческих душ. Тела были сожжены, но разум сохранился. Внутренности машин оцифровывали фальшивый мир для нашего сознания. Я думаю, что большинство людей забыли, что то, где мы сейчас находимся, не реально. Оно выглядело и ощущалось как настоящий мир. Мир перед пандемией. Это звучит потрясающе. Трава зеленая, воздух свежий, еда вкусная. Но у всего есть цена.
Смерть ушла.
Мы не можем умереть здесь. Если нас сбивает машина, мы отскакиваем невредимыми. Если мы прорежем наши запястья, рана заживет сама, прежде чем кровь сможет вырваться. Большинство людей приняли это, но я не знаю, смогу ли я. Я такой старый. Я видел все. Я сделал все. У меня есть ребенок, но ее мать ушла. Моим дочерям сто тридцать лет. Мне четыреста шесть. Как только вам исполнится сорок, ваше тело перестает показывать признаки возраста. Сегодня мой день рождения. Я больше не праздную его. Я не хочу напоминать о том, как долго я был здесь. Я здесь уже с десяти лет.
Но я думаю, что нашел способ умереть. Я думаю, что это сработает. Я наконец могу освободить свою душу. Я говорил об этом с моим ребенком вчера.
«Я не понимаю, почему ты хотел бы сделать это?», - она не правильно понимает концепцию смерти. Смерть - это не то понятие, которое она знает.
«Ну, я видел все. Все сделал. Я помню, как раньше была жизнь. Смерть была лишь частью естественного цикла для моего поколения.»
«Но почему ты хочешь прекратить существование? Все, что у тебя есть, исчезнет. Ты не сможешь есть или пить. Просто... ну, не станет ничего, папа.»
«Я знаю, дорогая. Так и есть, это ничто. Это конец, это финал. Вечный покой, а я очень, очень устал». Я мог видеть слезы, появившиеся в уголках ее ярко-голубых глаз.
«Но папа», - она немного помолчала. «Ты никогда не увидишь меня снова». Я наблюдал, как одна слеза, наконец, скатилась по ее щеке.
«Я знаю, дорогая. Я знаю». Трудно объяснить смерть. Труднее объяснить смерть тому, кто никогда не знал смерти. Это разбило мне сердце, когда она поняла, что смерть привела к тому, что она больше никогда меня не увидит. Я ненавижу, когда она плачет. В этом фальшивом мире она единственная настоящая вещь, которая удерживала меня в этом месте последние сто тридцать лет. После короткого объятия она плакала.
Я сегодня уеду. Туда, где я думаю, что смогу умереть. В небе над городом кристалл. Он содержит все знания и контролирует этот сервер. Он держит все живым и работающим. Если я найду способ повредить его или покажу, что я больше не хочу быть на сервере, возможно, это меня прикончит. Отпусти меня. Я недавно экспериментировал с кристаллом. Я пошел в общественный парк под ним и поднял беспилотник прямо вверх и позволил ему коснуться кристалла. Большой сверкающий белый бриллиант мерцал на долю секунды. Дрон мерцал вместе с ним. Дрон исчез. Я посмотрел на свои руки. Пульт для дрона тоже пропал. Вещи, которые были созданы в этом мире, казалось, мерцали и удалялись. Мне просто нужно было дотронуться до кристалла, и я надеялся, что это могло бы так же удалить меня, сделать свободным.
Я жил в городе, поэтому подняться было несложно. После стольких столетий здесь почти каждое здание является небоскребом. Есть блок квартир, крыша которого находится примерно в пяти метрах от нижней части алмаза. У меня была лестница. У меня был набор инструментов. У меня был комбинезон, покрытый краской. Я ждал у входа в жилой дом. В конце концов кто-то вышел и я пробрался в дом, прежде чем за ними закрылась дверь. Если кто-то спрашивал, я был просто здесь для обслуживания на верхнем этаже. Вестибюль был маленьким и заполнен темно-синими кожаными креслами. Люстра слегка мерцала, но гордо висела в воздухе. Я вызвал лифт, и через мгновение ментальные двери открылись и я вошел. Я нажал кнопку для этажа 260. Лифт был быстрым. Двери закроются, вы услышите короткий громкий звук и вот вы уже там. Я вошел в коридор, по обе стороны которого были различные квартиры с заоблачными ценами. В самом конце коридора была красная металлическая дверь. Запиралась только на замок. Я медленно подошел. В голове я представлял, что буду мчаться, когда я шел к двери, которая привела бы к моему освобождению. Все, о чем я мог думать, это моя дочь. Все, на что я мог надеяться, это то, что с ней все будет в порядке. Я знал, что она будет. У нее есть друзья и она до сих пор общается с матерью. Она будет в порядке. Надеюсь со временем она поймет, почему мне пришлось уйти.
Я достиг красной двери и опустился на колени, чтобы порыться в моем наборе инструментов. Я вытащил болторезы, и они разрезали дужку замка, как горячий нож сливочное масло. Звук стука, когда замок ударился о ковер, дал мне знать, что дело сделано. Дверь слегка приоткрылась. Я мог видеть лестницу, ведущую к дверному проему. Свет снаружи сиял через этот проем наверху лестницы, и я мог почти разглядеть странный блеск кристалла. Я оставил свой набор инструментов на полу и прикрыл за собой дверь. Я начал подниматься по лестнице. Тем не менее, все, о чем я мог думать, это моя дочь. Я не был уверен, почему она была единственным, о чем я мог думать. Я бы потерял свои чувства, я никогда не видел бы мир снова, я никогда не смеялся бы, не плакал или еще что. Несмотря на потерю своей реальности, мой ребенок - это все, о чем я мог думать. Я вспомнил ее рождение. Она не издала ни звука. Она просто лежала в моих руках, глаза широко открыты, обхватив рукой мой мизинец. Я вспомнил, как смотрел, как она пытается ездить на велосипеде. Она падала так много раз. Каждый раз, когда она падала, паника наполняла мои вены. Я волновался, что она поранилась, но прежде чем я успел сбежать и помочь ей, она уже была на ногах, пытаясь снова. Я все помнил, каждое воспоминание было кристально чистым. Раньше говорили, что перед смертью твоя жизнь пролетает перед глазами. Моя дочь была моей жизнью и я видел каждую минуту с ней. Маленький маяк, который так долго держал меня здесь. Я стоял на крыше и смотрел на кристалл. Он был огромен. Несмотря на свои размеры, он плавал выше меня без особых усилий. Я мог видеть различные полосы сине-белого света, танцующие вокруг его поверхности, когда он издавал нежный, почти успокаивающий гул. Я приставил свою лестницу так, чтобы она была готова для меня, чтобы подняться. Я медленно поднимался по лестнице, кристалл все ближе и ближе. Я стоял на квадратной платформе наверху лестницы и потянулся к алмазу. Я был всего в сантиметрах. Я должен был прыгнуть. Если бы я промахнулся, я бы прыгнул прямо со стороны здания и упал бы на землю. Я был бы задержан полицией и помещен в тюрьму для душевнобольных. Этого не должно было случиться. Я сделал прыжок веры. Я закрыл глаза и думал, что промахнулся. Я почувствовал короткий удар током в кончике моего указательного пальца.
Я упал на землю.
Боль отозвалась в моем теле. Я не хотел открывать глаза и видеть, что лежу на полу в окружении полиции. Я все равно открыл глаза. Я был в своем доме, лежа на полу. На старом цветочном коврике, который я купил несколько лет назад. Передо мной был компьютер. Один вопрос вспыхнул зеленым текстом на черном фоне.
«Вы действительно хотите выйти? Все созданное в имитации, которой вы владеете, будет удалено. Введите "да" или "нет".”
Я уже знал это. Мой дом и вещи будут удалены со мной. Я напечатал да. Экран компьютера поблек, и казалось, что он выключился. Я сидел в тишине на мгновение. Ожидание. Я не знаю, чего я ждал, хотя. Думаю, что я ждал смерти.
Я услышал шаркающие шаги позади меня.
«Папа?»
"Почему ты здесь? Что ты делаешь?», - моя дочь выглядела такой испуганной. Она стояла, дрожа перед входной дверью. Нет ничего хуже, чем смотреть в глаза ребенку и видеть страх.
«Я пришла, чтобы найти тебя, чтобы сказать тебе. Я знала, что должна была сказать тебе.»
"Сказать мне что? Что это? Ты не можете убедить меня остаться, я уже решил оставить все как есть.»
«Нет, папа, это не так. Я не могу остановить тебя сейчас. Но я твоя дочь».
"Я знаю это. Я был там, когда ты родилась. Я воспитал тебя."
«Папа. Я родилась в больнице сто тридцать лет назад». - я посмотрел на нее безучастно, ожидая, когда она перестанет говорить загадками. Я сидел там и ждал, пока она разъяснит, что она сказала.
«Папа. Как долго ты здесь?», - я видел, что она боролась со слезами. Я чувствовал, что что-то в моей голове пыталось пробиться. Осколок памяти или фраза, или знание чего-то. То, что было заперто в моей голове, пыталось освободиться.
«Я был здесь в течение 396 лет». - было что-то еще, что я хотел сказать. Я чувствовал, как оно вертелось на кончике моего языка, пытаясь прийти в голову.
«Папа, как я могла родиться в больнице за пределами этой симуляции сто тридцать лет назад, если ты был здесь дольше меня». Правда осенила меня. Я почувствовал, как мои глаза расширились, когда по моему лицу потекли слезы. Я понял, что я сделал, и почему она не хотела, чтобы я уходил.
«Прости, папа, я была рождена в этой машине». Я заметил маленькие трещины, начинающие образовываться на ее коже, светящиеся тем же странным светом, что и кристалл.
«Нет. Я забыл. Как я мог забыть? НЕТ. Я был в больнице. Я держал тебя в своих руках »
«Симуляция может действительно размыть грани и заставить тебя забыть. Ты забыл, папа, и это стоило мне жизни. Но все в порядке, я все равно никогда не была настоящей. Я прощаю тебя. Ты не знал». Слезы текли по ее лицу, когда она боролась со слабой улыбкой. Трещины становились больше и светились ярче.
«Ты настоящая, ты моя дочь», - закричала я через комнату на нее.
Я слышал, как она плачет. Я не мог ей помочь. Свет от трещин уже был слишком ярким, чтобы ее разглядеть. «Я была твоей дочерью. Спасибо за все, папа. Я тебя люблю".
«НЕТ!»
С внезапной вспышкой и тихим гулом она ушла. Я убил свою дочь. Я сидел там в тишине. Мои мысли снова были заполнены воспоминаниями о моей дочери, когда дом вокруг меня начал трескаться. Я тоже начал трескаться. Я закрыл глаза и сосредоточился на своих воспоминаниях. Последнее, о чем я смог вспомнить, были ее прекрасные голубые глаза, сверкающие, когда я обнимал ее через несколько мгновений после ее рождения. Я вспомнил дочь, которой уже никогда не было.
Я почувствовал удар током через мое тело и