24 июня 1812 года передовые части «Великой армии» Императора французов Наполеона Бонапарта форсировали пограничную реку Неман и вторглись на территорию Российской Империи. Полководец лично с высокого холма наблюдал за переправой, а проходившие мимо солдаты приветствовали его радостными криками – VivelaFrance! Vive l'empereur! – гремело в воздухе…... Спустя полгода жалкие остатки этих блестящих батальонов, кутаясь в изодранные шинели перебирались обратно. Из шестисот тысяч солдат из русского похода вернулось менее шестидесяти.
Как такое могло случиться? Лучшая армия Европы (а значит и лучшая армия мира), под руководством не просто лучшего полководца своего времени, а настоящего военного гения, которого и поныне считают одним из лучших полководцев в истории человечества, и такой трагический финал. Как русской армии удалось сокрушить такую махину? Об этом задумывались и современники событий и последующие историки. Помните Пушкина:
Гроза двенадцатого года
Настала – кто тут нам помог?
Остервенение народа?
Барклай, зима иль русский Бог?
Версия о «генерале морозе» была очень популярна у французских историков. Согласно ей победителем Наполеона оказывался суровый русский климат, силы природы, против которых бессилен любой гений. Возникает, правда, неудобный вопрос – почему тот гений не знал, что зимой в России холодно. Но тот вопрос можно и не задавать.
В советское время любили повторять слова графа Толстого о дубине народной войны, которая де и сокрушила Бонапарта, что начал революционером, да стал Императором. Победить русских генералов Наполеон смог, но вот русский народ, что взялся за вилы, да копья – этого у него не вышло. Что может человек, пусть даже гений, против народной стихии?
И как-то совсем мало говорилось о роли русского генералитета, «начальников народных наших сил», которым предстояло решать сложнейшую задачу - как победить военного гения? Качество подготовки войск можно улучшить, организацию – изменить (и все это было сделано в 1807 – 1812 гг.), принять на вооружение новые пушки (сделано, спасибо графу Аракчееву), можно перенять тактические приемы, но как компенсировать фактор гения? Ведь это то, что он человеческих сил не зависит. Талант он либо есть, либо нет. А если талант развит до предела и профессионально подготовлен, то, как же с ним справиться? Британский полководец герцог Веллингтон, много воевавший с Наполеоном, говорил так – на поле боя его шляпа стоит пятидесяти тысяч солдат.
Именно над этим и думали русские генералы в короткий промежуток между Тильзитским миром и вторжением Великой армии в Россию. Противника они знали хорошо. В 1805 – 1807 гг. неоднократно бились с ним, в основном неудачно, но недаром говорят, что в каждом поражении заложены плоды будущих побед. Они учились. Они поняли, что надеяться на то, что на поле боя, кто-то из них сможет превзойти тактический гений Бонапарта слишком рискованно. У Беннигсена это почти получилой под Прейсиш Эйлау, но совсем не получилось при Фридланде. Нет, в открытую биться с Наполеоном – почти наверняка значит проиграть. А если не давать ему сражений? Ведь еще в XVIII веке была разработана концепция «стратегии измора» — победы с помощью не сражений, а маневров, стратегических комбинаций. Наполеон хочет битвы? Пусть, а мы не хотим. Мы будем отступать.
Легко сказать. Написать на бумаге куда сложнее. Со времен Петра Великого русская армия не пускала неприятеля на свою территорию. Армия всегда сражалась на чужой, не всегда малой кровью, но никому за сто лет не удавалось перейти священные границы Империи. И вот теперь добровольно уступать земли неприятелю? Недаром, когда этот план все-таки был изложен на бумаге и доложен Государю Императору Александру Павловичу, тот его не утвердил. Не утвердил, но и не препятствовал подготовке. На берегах полноводных Березины и Западной Двины замелькали лопаты – началось строительство новых крепостей Бобруйск и Динабург. Генералы знали – Наполеон не любит (да и не умеет) осаждать крепости. А они, прикроют ключевые точки оперативных линий отступающих армий. В оборонительное состояние привели крепостные укрепления Риги и Киева (первый пригодились, вторые – нет). Лучший из русских военных дипломатов Михаил Илларионович Голенищев Кутузов мастерски принудил Османскую Империю к миру, освободив для России Дунайскую армию.
Подумали и о дезинформации неприятеля. Приехал в Россию из Германии генерал Фуль. Подозрительный какой-то генерал и ему вдруг поручают разработку плана русской армии. План он придумал, мягко скажем, неблестящий. Долго потом над нами издевались современники, писатели и историки. Однако, современные ученые несколько реабилитировали репутацию старательного немца. Дело в том, что для подготовки плана нужна была информация, а ее-то Фулю и не дали. Он планировал не только не имея сведений о французской армии, добытых русской разведкой, но и сведений о русской армии. Неудивительно, что у него получился план боя «сферических коней в вакууме».
Мнение современных историков однозначно – план Фуля – дизинформация для разведчиков Наполеона.
Но планы надо еще исполнить. И летом 1812 года русским генералам пришлось выполнять сложнейшую задачу — провести отступление русской армии перед лицом превосходящих сил неприятеля, который стремился навязать ей сражение. Это было не просто. Но они справились. Огрызаясь в арьергардных боях, войска отходили на восток. Но помимо Наполеона была и другая проблема – возмущение русского общества, не привыкшего видеть неприятеля на своей земле. Генералов преследовали французы и ругали свои. В угоду общественному мнению Государь назначает нового главкома – генерала от инфантерии князя Кутузова. «Приедет Кутузов – бить французов» — говорили в народе. И Михаил Илларионович был вынужден дать сражение неприятелю. Ибо понимал, что моральные силы армии на пределе и сдать без боя Москву армия не сможет. 26 августа «залпы тысячи орудий слились в протяжный вой» под Бородино (это поэтическое преувеличение - в сражении было задействовано 580 французских и 640 русских пушек). Кутузову, Барклаю и Багратиону удалось не дать себя разбить. И это была почти победа. Война продолжалась. Она затягивалась. Наполеон прекрасно знал, что в России бывает зима со снегом и морозами. Он рассчитывал закончить войну до зимы. Но русская армия не была разбита, а русский Царь не пошел на переговоры о мире, проявив редкое мужество и веру в Божию помощь.
В начале октября 1812 года русские и французы сошлись в бою за крохотный городок Малоярославец в Калужской губернии. Бой шел весь день. 11 раз сожженный город переходил из рук в руки. К вечеру Кутузов отводит войска. Его армия разворачивается в боевой порядок, готовая на следующее утро дать сражение Наполеону, но тот впервые в своей военной карьере не принимает боя. Отходит на старую смоленскую дорогу и начинает отступление, превратившееся в бегство…
Французские историки утверждают, что их Император выиграл все сражения, которые дал в России, включая даже те арьергардные, когда ему удалось выскочить из «мешка» на Березине. Может и так. Но войну проиграл полностью и с треском.
В декабре 1812 года знамена с Двуглавым орлом снова развевались над пограничным Неманом. Русские генералы совершили невозможное – стратегически переиграли военного гения.
Император Александр I писал в своем Манифесте:
«Не отнимая достойной славы ни у Главноначальствующего над войсками нашими знаменитого Полководца, принесшего бессмертные Отечеству заслуги, ни у других искусных и мужественных вождей и военачальников, ознаменовавших себя рвением и усердием; ни вообще у всего храброго Нашего воинства, можем сказать, что содеянное ими есть превыше сил человеческих. И так, да познаем в великом деле сем промысл Божий».
И Бог помог! – напишет позже Пушкин. Но Бог помогает тем, кто сам сделал все возможное силами человеческими. Кто проявил лучшие качества профессиональных воинов, чтобы разработать единственный план, способный сокрушить корсиканского воителя, и кто нашел в себе огромное мужество тот план выполнить. И вспоминая о тех славных временах, надо помнить и о важности профессионализма, умения исполнить свой долг до конца, выполнить все, что в пределах сил человеческих и с Божией помощью, то что уже превыше их.