Ночью 24 июня (12 июня по старому стилю) по четырём наведённым мостам началась переправа французских войск через пограничный Неман. В 6 часов утра авангард французских войск вошёл в российскую крепость Ковно. Началась отечественная война 1812 года. Начался долгий путь к победе и славе одних и поражению других.
России противостояла лучшая армия Европы, в три раза превосходившая ее армию по численности с реорганизованной системой снабжения, возглавляемая великолепным тактиком.
Но стратегия всегда берет верх над тактикой.
За несколько лет до начала войны на пост военного министра России был назначен Михаил Богданович Барклай-де-Толли. Понимая неизбежность скорой войны с Наполеоном, он успел провести несколько важных военных реформ, прежде всего организационного плана. По сути, сформированная им система организации армии, сохранилась по настоящее время – наличие генерального штаба и главнокомандующего, военной разведки и контрразведки, разделение на департаменты управления. Армия была усилена и численно и технически. Это важная и скучная работа, далекая от славы, незаметная для глаз посторонних. Именно тогда Михаилом Богдановичем был разработан стратегический план заманивания вражеской армии вглубь территории России с одновременным уничтожением ресурсной базы на пути ее следования. Но легко составить план, гораздо труднее его исполнить.
1812 год далек от нас. Мы благодушно смотрим на него, зная, что, в конце концов, все будет хорошо – враг будет разбит, победа будет за нами. На фоне этого все мелкие нестыковки первого этапа войны кажутся несущественными. Но надо понимать, что те люди, наши прадеды, они жили в своем настоящем, для них все было взаправду и будущее еще не было определено. Отступление это всегда страх и хаос. И в обществе, и в армии, и в высших эшелонах власти. Никогда еще не было настолько мощной армии вторжения на территории России и многие это понимали. Но русская армия не привыкла отступать. За плечами был славный 18 век с Суворовым и Румянцевым, завоеваниями Екатерины. Общество и многие «ястребы» требовали решительного генерального сражения. Любой ценой. Считая это вопросом чести, прежде всего. Но Барклай-де-Толли, волею судеб исполняя фактическую роль главнокомандующего, последовательно исполнял свой план. Две армии, возглавляемые Барклаем и Багратионом, отступая и уклоняясь от боя, соединились близ Смоленска и многие считали, что именно здесь будет дано генеральное сражение. Но Смоленск был сдан и армия ушла дальше на восток.
Немногие понимают, как тяжело любить Россию, будучи не русским. Михаила Богдановича, потомка старинного шотландского рода, многие считали немцем, хотя он всю жизнь честно служил России. Видя отступление, его упрекали в измене. После Смоленска эти обвинения многократно усилились. Нам трудно представить весь уровень «хейта», выпавшего на его долю. Войска отказывались приветствовать его, его карету забрасывали камнями «патриоты», его подчиненный, командующий 2 армией Багратион, открыто заявлял ему «Ты немец! Тебе все русское чуждо!» - «А ты дурак» спокойно отвечал Барклай. Это ксенофобия, обычная русская ксенофобия.
Вот что он сам писал после оставления Смоленска:
«Все сии лица, любящие осуждать и назначать, что надлежало исполнить, нашлись бы в крайне затруднительном положении и лишились бы даже присутствия духа, если б увидели себя на месте главнокомандующего и имели на своей ответственности не только защищение города, но и всего государства. Легко предполагать распоряжения, не обнимая общего соображения и не взирая на будущее, особенно же при уверении, что мы сами не обязаны исполнить оных и отвечать за последствия.»
И еще:
«…сама участь империи зависела от сохранения армии, мне вверенной, доколе не было еще другой для замены оной. В таких обстоятельствах, из одного ложного стремления к славе, предавать судьбу империи власти слепого рока, не значило ли бы изменять отечеству? Не нужны мечтания о славных маршах тогда, как цель войны – истребление неприятеля, поработившего Европу.»
29 августа в Царево-Займище Барклай-де-Толли передал командование армией М.И. Кутузову.
«..Я втащил этот воз в гору, с горы он покатится сам» - писал он, после передачи командования.
Впереди еще будет Бородино, где Барклай, проведя весь день на поле боя, сменил под собой 5 убитых лошадей. Будет оставление Москвы и, наконец, отступление Наполеона, закончившееся полным разгромом и уничтожением Великой армии. И запоздалым признанием заслуг Барклая именно на начальном этапе войны.
Одним из первых, кто верно оценил всю роль Барклая-де-Толли в войне 1812 года, был ни кто иной как Александр Сергеевич Пушкин.
«…О вождь несчастливый! Суров был жребий твой:
Всё в жертву ты принес земле тебе чужой.
Непроницаемый для взгляда черни дикой,
В молчанье шел один ты с мыслию великой,
И, в имени твоем звук чуждый невзлюбя,
Своими криками преследуя тебя,
Народ, таинственно спасаемый тобою,
Ругался над твоей священной сединою…»
Стратегия всегда берет верх над тактикой. Только если это верная стратегия. Но последовательно проводить ее в жизнь, убеждать в своей правоте, даже силой власти, оставаясь в безумном одиночестве на этом пути – вот что труднее всего.
Он справился.