Название цикла стихотворений – «Пляски смерти». Но речь в них идёт о жизни.
Что получается, когда существительным отдано почти всё пространство произведения? Получаются назывные предложения. А им свойственно принижать, материализовать, приземлять всякие там поэтические взлёты.
Что-то от палиндрома
Палиндром – это такая симпатичная лингвистическая конструкция, когда слово или даже словосочетание одинаково читается и слева направо, и справа налево. Перевертень, одним словом. Учтите, с ударением на первом слоге! И числа могут быть палиндромами, например: 202, 38483. И слова: как, тот, топот, доход, заказ. И словосочетания: осело колесо, тонет енот, искать такси.
И предложения. Как гласит народная молва, самое знаменитое из высказываний-палиндромов изрек Буратино: «А роза упала на лапу Азора». Часто примеры длинных палиндромов производят впечатление искусственности, натянутости, нарочитости. Но иногда в них заложен иносказательный смысл. Вот такой: «Он дивен, палиндром, и ни морд, ни лап не видно». Такая его скрытность породила ещё одно название: оборотень.
Чем же оборачивается удивительное произведение Блока, своим зачином и финалом намекающее на палиндром?
Из символизма в реализм и обратно
Дата написания стихотворения «Ночь, улица, фонарь, аптека...» - 10 октября 1912 года – ничего общего с палиндромом не имеет.
Александр Блок считается вождем русского символизма. Сам он на эту роль, разумеется, никогда не претендовал, но общественное мнение, слухи, молва творят легенды, с которыми не поспоришь.
В этом стихотворении он как бы отрекается от символизма и романтики. Хотя со слова «ночь» начинается немало его символических и романтических стихотворений.
Ну и что, что действие происходит ночью? Ночь может быть как романтической, так и вызывающе прозаической.
Из деталей описания места действия вырастает понимание, что речь идет о Петербурге – огромном городе, в котором может произойти и происходит всё, что только может вместить в себя воображение читателя. Аптека здесь неспроста – это островок спасения, восстановления, исцеления.
Не романтическая луна, а прозаический фонарь. Пейзаж не природный, раздольный, а городской, ограниченный (улица). И ночь становится не укромным прибежищем влюблённых, а зловещим, даже пугающим, опасным временем суток в городских джунглях. Леденящий душу ужас подсказан «ледяной рябью канала».
Это не страх перед воображаемыми бандитами, которые могут отобрать и кошелек, и жизнь. Это ужас перед вечностью, в которую предстоит вступить.
Только ли безысходность?
Назывные предложения, отсутствие видимого действия создают впечатление неподвижности, застылости, окончательности. В стихотворении всего три эпитета: «бессмысленный», «тусклый», «ледяная». Несимпатичные до дрожи. Поэт ими маскирует, заслоняет что-то недосказанное, как в палиндроме-оборотне.
«Живи», «умрёшь», «повторится» - глаголы, вовлекающие в воронку бесконечного круговорота. И сколько упований на то, что случится дальше! Глаголы будущего времени гарантируют: «будет», «начнёшь».
Неспроста в центре текста помещен библейский «исход». Это символ преломления времен, освобождения от наваждения цикличности, это выход из рабства зависимости. Самоуверенное утверждение невидимого наблюдателя - лирического героя – не более, чем поэтический приём-вызов.
Я вас ошеломлю – что вы ответите?
Неужели и сегодня, на пике технологической цивилизации «повторится всё, как встарь»? Вы это допустите?
Друзья! Приглашаю вас познакомиться и с другими статьями о творчестве Блока на этом канале.
Можно ли назвать молитвой стихотворение А.А. Блока «Рождённые в года глухие…»?
«Вхожу я в тёмные храмы…» А.А. Блока как вступление к теме вечной женственности.