- Ой, слушай, я вспомнила, что у нас в погребе есть ещё одно помещение. Но оно какое-то странное, полукруглое, неровное. Дедушка никогда не включал свет, когда ходил туда. Я даже не уверена, проведено туда вообще электричество, – сказала жена инженера Савушкина, когда они пили утром чай в своём деревенском доме.
- Я не замечал там никаких потайных дверей. Может, ты что-то путаешь?
- Да нет, точно что-то ещё было. Погреб какой-то не такой сейчас, каким я его из детства помню. Либо это помещение засыпали, но зачем? Либо погреб должен быть больше.
- Может, погреб и стал больше, но ты выросла, и теперь он тебе кажется не таким уж большим.
- Может, но, по-моему, было что-то ещё.
- Что ж, странно. Исследуем. И никаких загадочных проводов я не замечал, иначе бы уже вычислил помещение.
- Когда я была маленькой, в подвал вообще свет не был проведён. И я спрашивала: «Дедушка, почему внизу свет не сделаешь?». А он отвечал: «Городская ты, ничего не понимаешь. Сама природа освещает. А мне много и не надо, я в погребе всё как свои пять пальцев знаю.»
- И что, даже керосиновым фонарём не пользовался?
- Не-а.
- А сама ты залезала в погреб?
- С фонариком. Но однажды, когда дедушка был во втором помещении, я издали увидела там слабый жёлто-зелёный свет. Я испугалась и подумала, что дедушка страшный колдун!
- И что же, никому ничего не сказала?
- Нет, что ты. В ночь, после того как я это всё увидела, был сильный ветер, ураган почти. Я боялась страшно. Лет пять мне было. Дом поскрипывал. До сих пор помню. За окном был темно, дождь барабанил, а когда сверкала молния, в окне было видно что-нибудь летящее, ведро или детскую игрушку. Один раз санки пролетели. Помнишь, алюминиевые такие были. Страшно было, деревья раскачивались, дождь лил так, словно тысяча вёдер постоянно наполняли и выливали сверху. И вдруг дедушка…
- Так-та-ак!
- Заходит! В комнату. У нас темно, горит только лампа керосиновая, электричество выключили. Входит, встаёт на пороге комнаты, в капюшоне, балахоне, весь чёрно-зелёный, а за ним синим шарашит молния. С деда вода течёт, лицо вымазано страшно. Он поднимает руку, а вместо неё крюк, и говорит бабушке: «Идём!» Я вцепилась в бабушку, кричу ей: «Не ходи, колдовство, не ходи…»
- А говоришь, никому не сказала про деда!
- Так они и не поняли, что я про него. Ну, дед и говорит громовым голосом: «Не бойся внучка, мы этой стихии не дадимся! Я мастер!» Ошарашенная, сижу, на кровати, смотрю на дверь, за которой удалились бабушка и дедушка, думаю: «он мастер, не колдун, он мастер!»
- И тут-то тебя страх отпустил?
- За себя – да. Но за других нет. Что там дедушка с другими может делать. И подозрения мои нарастали. Когда я проснулась утром, светило яркое солнце. Со двора у нас ничего не улетело, ничего не сломалось, только много было всего привязанного и приколоченного. Но меня это не смутило, я вспомнила, что дед – мастер, и мастерство его сверхъестественное, потому и буря не тронула наш участок. А вот у соседей было всё похуже. Дед – мастер. Я стала за ним следить. Мне было не страшно, хотя казалось, что, если он меня заметит, то тут уж мне несдобровать.
- Заметил?
- Ха! Нет! Ты же меня знаешь! Но самым загадочным было второе помещение. Оно точно было, и закрывалось… Вот, вспомнила! Какой-то тряпкой он занавешивал себя там. Это была такая большая ниша, на верёвке висел серый холст, грубой такой ткани, и вечно влажной, вообще в погребе было влажно всегда очень.
- И что же дед?
- Не могла понять. Я же не могла туда с лампой спуститься, дед бы сразу заметил. Я ждала, пока дед занавесится, затем наощупь пробиралась и вставала у этой влажной тряпки подглядывать. Темнота, полукруглая ниша, что-то светится магическим, где-то зеленоватым, где-то желтоватым, светом, еле-еле светится, и фигура деда периодически перемещается. То ходит туда-сюда, то что-то поднимает, опускает, вздыхает.
- Долго?
- Всегда нет. Минуты две, а потом надо было бежать, потому что дед возвращался оттуда с каким-нибудь мешком или инструментом.
- В подвале же темно было, почему не спряталась в углу?
- Ты что! А вдруг он видел в темноте!
- А, ну да, ну да, продолжай.
- Так вот! Это всё-таки случилось, однажды я не успела выбежать и спряталась в углу. Он не заметил, но заходить за занавеску было очень страшно.
- Так и не зашла?
- Ну конечно зашла! В другой раз, правда. Я решилась, и когда дед выходил, я снова спряталась в темноте. Сыро, темно, страшно, под ногами земля. Слабый свет из люка. И вдруг! Дед закрывает люк. Стою, скулю.
- Да ты что! Бедная.
- Взяла себя в руки. Ну, думаю, терять-то нечего. Нащупала эту противную занавеску.
- Вот откуда у тебя эта манера сразу капризничать, когда влажно.
- Ну так! Отодвинула занавеску, значит – там это свечение. Тихонько пошла – под ногами совсем сыро, почти хлюпает, ох… Иду мелкими шажками, за всё себя ненавижу, уже представляю деда в грозе и молниях. Натыкаюсь на мешок, чуть не падаю, и как рукой задеваю за свечение. Оно врассыпную вокруг меня как полетит! Много-много маленьких светлячков. Я в крик! И, уже не помня себя, бросаюсь обратно, налетаю на штору, она трещит, рвётся, тяжёлая мокрая ткань на меня падает, пол хлюпает, я поскальзываюсь, запутываюсь. В ужасе оборачиваюсь назад: светлячки летят за мной. Я ползу, как могу, туда, где должна быть лестница, рвусь из этой тряпки. Наконец, она с меня слетает, кидаю её в светлячков, не сильно надеясь, что их это остановит. Наконец, лестница. Руками и ногами карабкаюсь по ней, молю, чтобы люк снаружи не закрыли. Спасение, он тяжёлый, но поддаётся. О конспирации я уже не думала, ещё раз со всех сил врезаюсь в него руками, люк вылетает и с грохотом падает на пол. Я вслед за ним, и ка-ак обратно его закину и запрыгиваю на него для пущей уверенности.
- Что же дальше?!
- Тишина. Стою. Думаю, что делать. Входит дед, странно смотрит на меня. Я понимаю по его глазам, что он уже всё про меня знает, что отпираться бесполезно, что он всё чувствует, он же мастер! Он не может не чувствовать. И в его странном взгляде всё читается. «Что ты тут делаешь?» - спрашивает. Ох, вот это вопрос! Ну, я иду до последнего, говорю: «Хотела – говорю – куклу забрать из подвала». Дед: «Это у вас в городе подвал, а то – погреб, откуда там твоя кукла?» Ну всё, злится, видимо. Уже всё-всё-всё знает. Снова решаю идти до конца. Он открывает люк, собирается идти вниз. Кричу, что я первая пойду. Тут он спохватывается, говорит, что лампу надо взять, иначе как найти, мол.
- И тут ты поняла, что он хочет тебя совершенно уличить?
- Да-а! Именно! Я протестую. Он хмурится. Вдруг до меня доходит план спасения. Говорю, мол, сходи ты, у меня плохо получается лампы зажигать. Хорошо, что он про электрический фонарик мой не вспомнил. В общем, на моё счастье он сам пошёл за лампой. Я стремглав вниз.
- А светлячки?
- Какие светлячки! Я уже себя от деда спасала. Забыла о них. Спустилась, вспомнила. Смотрю, светится только в конце, ничего не летает. Ну, я быстро нашла эту тряпку, попыталась повесить – никак. Попрыгала, вроде как-то закинула на верёвку. «Ты внизу уже? Чего без света залезла? Не ударься там» - дед вернулся, слышу, голос недовольный. Говорю, что, мол, уже ищу. Сама шарю по полу, по всему кругом, до чего могу дотронуться. Тут что-то округлое попадается. Кричу ему: «Нашла, нашла!» - сама прячу в руках, как могу, лишь бы не заметил. Ну, вылетела, в общем, быстро из погреба этого. Маленькая была, юркая, прям не дала ему с лестницы сойти. Слышу вдогонку: «Вот, егоза!»
- Ну ты даёшь! И сколько удачных совпадений. Чего ты нащупала-то?
- А то! Картошку.
- Помнишь, как в Штирлице было? Когда он вышел от Мюллера? Такая удача бывает раз в жизни. Впрочем, надеюсь, тебе везения достанет.
- Это точно! И я.
- И с тех пор ты деда дедушкой не называешь?
- Да как-то так постепенно и осталось. Впрочем, лет через 10 стала называть его снова дедушкой.
- А как же твоё расследование?
- Ну, я за ним следила. Уже совсем скромно. Не делает ли он ничего плохого другим людям, но ничего не заметила. О, представь, я даже подкоп начала рыть. Уже разравняли, но раньше была позади дома ямка, долго не замечали, (шёпотом) она была замаскирована!
- Вдруг и сейчас есть!
- Не, дорожку же прокладывали вокруг дома, как это называется, не опалубка… словом, ты понял. Теперь нету. Странно, ты знаешь, вот только сейчас вспомнила почему-то всю историю. Вообще-то, я тогда вернулась в Москву и сразу забыла обо всём, и больше не вспоминала.
- И ямка не напомнила?
- Так это без меня делали.
- А… ну а что было-то в этом подвале-то?
- Милый, веришь, до сих пор не знаю. «Загадошное» что-то.
- Давай искать! А что хранилось – тоже не знаешь?
- Не-а, пойдём!
Савушкины спустились в ярко освещённый подвал.
- Да, теперь тут под ногами и хлюпать-то нечему. - произнесла жена.
- Ты сказала: ниша. Округлая?
- Ну да.
- Стены ровные у нас тут. И их не расширяли, как ты утверждаешь.
- Ну, мне так кажется.
- Вдруг эта тряпка до сих пор висит? Где-то в недрах, и мы узнаем тайну?! Кстати, дед ничего так и не заметил? Ты сказала, что тряпка порвалась.
- Видимо, не так сильно. Во всяком случае, мне ничего никто не сказал. Да и темно тут было, всё-таки.
- Ну да, ну да. А, всё-таки, странно. В каком направлении от лестницы? Которая стена?
- Стена за этим большим шкафом, самая дальняя от лестницы.
- А, по-моему, там нету отделки, кстати. Мы не стали двигать этот шкаф, когда облицовывали стены. Слишком большой, уже сильно холодало, и мне надо было ехать в Москву, помнишь?
- Да. Мы же так всё и оставили.
- Точно. Может, дырку просверлим в шкафу? Ну, для начала.
- А давай, вдруг там что-нибудь светится! Вряд ли, конечно.
- Ну, мало ли, на что способна магия!
Она рассмеялась, и начала убирать содержимое полок, а инженер взялся за дрель, вставил в неё сверло побольше.
- Готова?
- Давай, ух!
- Та-та-да-там! Поехали!
Буквально через десять секунд инженер Савушкин почувствовал, что сверло прошло сквозь шкаф, а за ним – пустота.
- Слушай, - сказал он – а ведь за шкафом ничего нет. Может, конечно, он к стене не плотно прилегает.
- Давай, давай посмотрим! Светится? Ты видишь?
- Хочешь, отдам первенство тебе?
- Давай, да, хочу!
Жена инженера почти прыгала от нетерпения.
- Сеня, Сеня! Светится! Реально светится, ты посмотри! Смотри! Оно светится там что-то! Выключи общий свет и посмотри!
Семён Геннадич выключил свет и заглянул в отверстие. За ним, как она и описывала, чуть в глубине было свечение, местами зелёное, местами жёлтое.
- Как твой дед говорил? Природа?
- Ага! Невероятно, сколько лет прошло! Мне кажется, света больше стало! Что это может быть, а?
- Не знаю. Даже не представляю.
- Ох, надо отодвинуть шкаф. Может, узнаем, чем там дед занимался!
- Старый он, может, уберём всё с него, я привяжу к нему трос, да уроним его?
- Пол не жалко?
- Блин, я не подумал. Но эффектно было бы, а?
- Тебе лишь бы только… а, давай, терпения нет. А то с ним долго возиться, он, вон, в землю даже врос. Пол перед ним заканчивается.
- Именно. Ну а пол… Если что, пару досок поменяем. Только стол надо отодвинуть, чтоб на него не упал.
Пока она убирала всё со шкафа, инженер отодвинул стол и привязал трос к верхушке шкафа.
- Слушай, дорогой, а он не прибит ничем там?
- Не должен, вроде шатается, раскачаем!
- Ну давай, крушитель!
- Так, ты на лестницу, я внизу сам буду тянуть. Поехали.
Инженер сперва аккуратно попробовал потянуть – не поддаётся. Взялся посильнее – чуть качается.
- Давай, давай, не терпится уже, роняй его!
- Вот завелась! А ведь не хотела.
- Давай, давай, а я тебя поцелую, крепко-крепко, за героизм, давай скорее!
- Ну раз за поцелуй, то конечно!
Инженер сперва ещё немного раскачал шкаф, и, поймав амплитуду, резко и сильно дёрнул за трос. Огромный шкаф до потолка начал медленно валиться. Инженер, не теряя момента, перехватил трос и стал с силой тянуть дальше. Что-то затрещало. Из шкафа начали падать полки, и, наконец, он с грохотом повалился на пол, подняв целый ворох пыли.
- Живой?
- Да, а ты?
- И я, - ответила она, кашляя.
За шкафом ничего не светилось, но ниша была, наполовину прикрытая рваной серой грязной тряпкой, висевшей на верёвочке.
- Может, твой дед и правда колдун? Зачем это всё осталось? Он же ведь туда шкаф поставил?
- Наверное он. Я же здесь не жила, так, иногда приезжала.
- Там ничего не светится.
- Слушай, надо свет выключить. Слабое было свечение.
Она щёлкнула выключателем. Ниша засветилась почти вся где-то зелёным, где-то жёлтым.
- Родная, это же как красиво!
- Не то слово! Ты знаешь, в детстве этого было гораздо меньше. Свечения. Намного меньше. Да тут читать можно!
- И мокро там, кстати. Я замечал, что у этого шкафа нижние полки постоянно влажные. Где-то вода сюда заливается. Ещё знаешь, казалось, что из-за шкафа лёгкий сквозняк бывает.
- С чего бы…
- Не знаю. Вот и я думал, что кажется. Сейчас спичку зажгу, посмотрим.
- А не опасно?
- Не должно. Я тут много раз зажигал что-то.
- Ну давай.
Инженер зажёг спичку, огонь отклонился как раз по направлению от шкафа к лестнице.
- Ну вот, тайна сквозняка раскрыта. Но откуда конкретно… Я уже начинаю думать, может, твой дед и правда колдун какой-нибудь?
- И это мне говорит инженер.
- Если наука чего-то не доказала, то не значит, что этого нет. Если наука так начнёт думать, то перестанет развиваться. Что в некоторых товарищах мы порой и наблюдаем. Впрочем, неважно.
- Очки подтяни, учёный!
- Ага. Давай поближе посмотрим, общий свет и фонарь нам не подойдут, слишком ярко. М-м-м, свечку… а, свечек у нас нет. Ладно, м-м-м, сейчас я соберу нам а-ля масляную лампу.
Инженер налил в крышечку от банки масло, обмочил в нём спичку, положил на край крышечки так, чтобы спичка касалась масла, зажёг и продекларировал:
- Готово, примитивная, очень-очень примитивная масляная свеча, горит и на растительном масле!
- Давай, выдумщик, выключай свет!
- Так точно!
Они аккуратно через обломки шкафа приблизились к нише и отодвинули до конца тряпку. Стена ниши была вся в освещении. Приблизившись, инженер заметил:
- Слушай, знаешь, что… По-моему, стена тут похожа на бревенчатую стену дома. И, по-моему, это она светится. Откуда тут стена в земле? Что было здесь до того, как дом твой построили?
- Что-то было. Может, дом, может постройка какая-то. Здесь уровень земли поднимали, слишком уж подтапливало.
- Ну да, нельзя сказать, что это прям сильно помогло.
- Ну почему, второй этаж ни разу не заливало.
- Да, смешно!
- Ну что там, дерево светится? Это как?
- Ха, не знаю… Ты говоришь, больше стало свечения?
- Да гораздо больше!
- И правда, может, природа. Оно, вон, разрастается. Слушай!
- Что?
- Ой-ой, слушай, Лена. Вот мы с тобой! Дураки городские!
- Ну что, что? Ты догадался?
- Горького помнишь?
- Помню, как сейчас, на чай меня приглашал, а что?
- Ну ладно тебе, я серьёзно. Помнишь, у него рассказ есть «На дне»?
- Да, но содержания не помню. Что-то там они в подвале все жили и было всё плох… ой… а… о-ой… я тебя поняла, кажется! У них это, м, не было денег на свечки!
- Да, это было не самое дешёвое удовольствие. Что у них там было? Они вроде не жгли это, но оно светилось. Что-то такое, про дерево. Читал в школе, и всё думал, неужели так реально можно читать, например.
- Да-да, сейчас… М-м-м. Гнилушки! Точно, гнилушки. Там, кажется, ещё было написано, что на кладбище, бывает, что-то светится на могилах, а это просто гнилушки.
- А может и не там про кладбище. Ладно, надеюсь, у нас тут под домом не оно.
- Да уж. Ты когда-нибудь видел такое?
- Не-а, но мне хотелось узнать, как это так. И почему. Рассмотрим, что там светится. Ох, чавкает тут.
- Ну, дед ходил по этому. Думаю, вряд ли покойники. Уф. Страшно тут об этом говорить.
- Не переживай. Так, что тут у нас. Да это грибы! Ну точно! Грибы!
- Да? Ой, а я где-то читала, что они могут светиться.
- Ну вот, только они, знаешь, видимо были раньше совсем маленькие, потому и не так светились. Или популяция была маленькой. А потом разрослись. Вон, торчат даже!
- Ух ты. Здорово! Вот, почему дед природой называл это.
- Думаешь, он знал, что это грибы.
- А разве не видно.
- Ну, тут везде по-разному. Местами оно прям внутри деревяшек светится.
- Так, тайну детства мы выяснили, хотя не полностью. Что тут делал дед и почему закрыл шкафом закуток? Да и сквозняк…
- Кто-то обещал меня поцеловать!
- Ну ладно!
Она поцеловала мужа и продолжила:
- Так вот… что мы имеем…
- Что-то я, видимо, не очень герой. Ладно, что имеем?
- Поцелу-ую я тебя. Ну интересно же!
- Интересно!
- Но непонятно. Даже предположить не могу. Твои соображения?
- Может, твой дед был романтиком, выращивал тут грибы, а потом сделал шкаф, собирался просверлить в нём отверстие, как мы, и показать твоей бабушке красоту?
- Это ты романтик. А дед был… впрочем, он был тоже инженер.
- Что женщина в романтике может понимать! Это же мужчина создаёт романтику для неё, не наоборот же!
- Ой… Скажешь… Впрочем, это надо подумать. Не отвлекайся.
- А вдруг я прав!
- Ты деда моего видел?!
- Ну… пару раз же видел.
- Какой он романтик.
- Мало ли что под внешностью скрывается. Ну вот давай, хочешь, я тебе докажу, что он выращивал тут грибы? Хочешь?
- Доказывай! А я подумаю над каким-нибудь более весомым вариантом.
- Вот, я же говорю, что настоящие романтики, это всегда мужчины!
- Ой-ой!
- Давай осмотрим только тут всё сперва.
- Наконец трезвая идея.
Инженер включил свет.
- Так, что мы имеем. Ниша, в стенах много древесины, точнее, это больше похоже на остатки сгнившей бревенчатой стены, именно из этих остатков, во многих местах, поросших грибами, исходит свет. Ага!
- Что такое?!
- Смотри, под потолком небольшое отверстие. Это из него дует. Видимо, это вентиляционное отверстие. Что ещё. Что ж здесь влажно-то так… Ба… Вот тебе раз!
- Что такое, что такое?
- Смотри, ещё труба торчит у пола. Как раз под ней край лужи.
- Хочешь сказать, дед сюда воду сливал?
- Не знаю. Твой же дед. Я только наблюдаю. Куда ведёт – вот вопрос.
- Вообще, дед горазд был на всякие штуки. Бабушка часто говорила, что он её удивлял. С того и началось у них, что он всё время устраивал ей забавные сюрпризы и делал это не как все.
- Вот, видишь, может он правда ей сюрприз тут готовил?
- Ой, скажешь тоже…
- Но ведь красиво!
- Красиво.
- Выясним, что за трубы тут такие и почему ниша была закрыта, может, поймём суть.
- Ну да, ну да.
Савушкины провозились весь день, собирая факты, и, сидя за вечерним чаем, стали обсуждать собранный материал.
- Итак, - вещал инженер – верхняя труба неожиданно ведёт аккурат под бетонную дорожку вокруг дома. Точнее, по-научному, в отмостку. В неё она и упирается. Об этом свидетельствует изгиб трубы примерно чуть дальше, чем заканчивается стена дома и то, что, проверяя трубу металлическим жгутом, мы упёрлись в твёрдую породу. Вернее, предполагаем – в бетон. Вторая труба уходит в сторону от дома. Она прямая, но, видимо, с небольшим наклоном к дому. И направлена она к грунтовому колодцу, что в углу участка. В конце трубы мягкая порода, предположительно земля.
- И что это нам даёт? Пока непонятно.
- Да, но если рассмотреть романтическую версию…
- Опять ты…
- Ну вот послушай. Смотри, этим грибам знаешь, что нужно для хорошего роста, я посмотрел?
- Ну, что?
- Вода и кислород. Точнее, хорошая влажность и хороший доступ кислорода. Твой дед обеспечил эту нишу и тем, и тем, как специально. Как мы с тобой выяснили, нижняя труба, видимо, специально не доведена до колодца, а заканчивается рядом. Иначе бы колодец просто начал сливаться в погреб. Верхняя труба, сдаётся мне, раньше торчала из-под дома, но, видимо, когда делали отмостки, рабочие просто её спилили, потому что никто не знал, зачем она, и решили, что не нужна. Но я посмотрел, там есть трещины в отмостке, и через них может идти воздух. Я даже попытался поковырять её жгутом, но пока ничего не вышло. Может, разломаем там чуть-чуть?
- Я тебе разломаю! Ты что?
- Ну всё равно надо новую делать. И тебе она не нравится, ты сама говорила.
- Будем делать, тогда сломаем.
- Ну вот, никакого спортивного интереса.
- Да ты что-то клонишь к своей романтике. Не знаю, как это вообще… не слишком ли?
- Ну, может и слишком. Но если мужчина влюблён!
- Им лет сколько?!
- Тем более влюблён!
- Ладно, понятно, с тобой такой аргумент не сработает. Тебе и в 60 будет 27, я уже смирилась.
- А тебе не нравится?
- Да не, почему, весело!
- Вот видишь, всё ради твоего удовольствия! Так вот, по поводу шкафа. Интересная вещь. Я его осмотрел. Он снизу обит крашеным железом и сделан из довольно толстых досок. Верхняя часть его из досок меньшей толщины и не обита железом. Но весь шкаф хорошо покрыт лаком. Прям хорошо, можешь поверить. Не поскупились.
- Полагаешь, дед знал, куда и зачем ставил шкаф?
- Точно. Он был своего рода чётким барьером, чтобы пол не стал везде мокрым. И так лишняя влага просто уходила в землю.
- А зачем полностью-то закрывать?
- Не знаю. Может, шкаф был надстроен потом. Железная опалубка и толстые доски на такой высоте, через которую можно перешагнуть. Шкаф не врос в землю, его основание туда было немного утоплено намеренно. Мы выдернули его только благодаря тому, что почва там была от влаги мягкая. Ой…
- Что ещё? У тебя появилось совсем неопровержимое доказательство своей романтической теории? Уже думаю позвонить маме, может и правда что-то такое было.
Можешь не звонить… Но если что, привет ей от меня… ой…
- Ну что «ой»!
- Какой же я дурак!
- Что такое?
- На шкафу петли были! Но сделаны так, чтобы их не слишком было видно. Видимо, твой дед был законченный романтик и реально втихую всё делал. Шкаф мог соорудить тогда, когда, может быть, стало заметно его творчество, но показывать было рано, грибам надо было подрасти.
- Так, а до этого как ты догадался?
- Вот смотри. Он никогда не включает свет и не проводит туда электричество специально, чтобы было неудобно увидеть то, чего не надо. В погреб старается ходить всегда сам. Тряпка наверняка была до пола так, чтобы закрывать всё пространство. Мы сейчас сходим и проверим это, насколько возможно. Так вот, шкаф был поделён на половинки. На каждой полке были петли в середине, чтобы половину полки можно было опустить вниз, если убрать с нужной стороны ограничители, на которых лежат полки. При чём, ограничители там легко убираются. Я смотрел эти петли и всё не понимал, зачем это надо. Опустил полки, попробовал подавить на заднюю стенку, она не шелохнулась.
- Когда ты успел? И почему мне не сказал?
- Ну я же много чего в погребе делаю, у меня там и инструментов много лежит, вот и заметил однажды. Но как-то не обратил внимания. Даже сейчас не вспомнил, когда шкаф опрокидывали. Видишь, как я не люблю невыясненных задач. Эти петли были настолько непонятны, что я забыл совершенно о них.
- У нас сегодня прямо день вытесненных воспоминаний.
- Ага, точно.
- Ну и ладно, мне этот шкаф всё равно не нравился, хотелось его поменять уже.
- Согласен. Пойдём-ка померяем тряпку и посмотрим, нет ли петель на задней стенке шкафа.
Они снова спустились в подвал.
- Семён Геннадич, ну ты романтик. Петли. Как мы их не заметили!
- Заняты были поисками так, что пропустили слона под носом. Ну, снаружи эти петли были совсем незаметны, а доски подогнаны плотно, так что… вход в нишу был. Ну вот, и тряпка тоже размером как раз, чтобы всё закрыть.
- А судя по тому, что оттуда не доносилось никогда никаких неприятных запахов, значит сгнившей еды там не было. Еда там не хранилась. И вообще там ничего не было. Выходит, туда ничего и не клали. Что же тогда там делал дед? А мешки? А дверь у шкафа почему не открылась, в конце концов, заело?
- Видимо. Может, земля мешала. А что делал дед… Наверное, он тогда устраивал вентиляцию и подводку воды.
- Кстати, был момент, когда бабушка в шутку жаловалась, что «старый», мол, совсем свихнулся, копает какие-то траншеи, говорит, что нужна какая-то подводка для дома, чтобы был у дома правильный… какой-то там режим. Мол, чтоб стоял долго, в общем.
- Придумал он это, видимо. Для отвода глаз.
- Интересно, успела ли бабушка увидеть эту красоту?
- Думаешь, кто-то может теперь ответить на этот вопрос…
- Если мама чего-то и слышала… не знаю. Что ж, это всё равно прекрасно.
- Да, тем более что, видимо, нашёл он это случайно.
- Почему ты так решил?
- Ниша неровная. Он, наверное, хотел погреб расширить сперва. Откопал случайно доски. Копал медленно. Пока копал, на досках свечение появилось. И тут зародилась у него идея. А может было и не так. А представь, как это было бы красиво, если бы мы шкаф не снесли. Представь, ты открываешь дверь и заходишь словно в келью, в обитель с изумрудно-золотыми сокровищами входишь. И эти сокровища живые, они светятся невероятным и загадочным светом. А если ещё что-нибудь интересное отражающее на противоположную стену шкафа повесить. Хм… И вообще…
- Так, я поняла. Мужчины – романтики. Ладно, окей. Буду тебя целовать. Шкаф потом уберём. В нише сам сделаешь, как хочешь. А я посмотрю!
Другие истории про инженера Савушкина:
Инженер Савушкин и половодье
Инженер Савушкин и свет с картошкой
Инженер Савушкин и пакет