Меня зовут Фридрих Шульц. Я, как и многие мои соотечественники был мобилизован в армию вермахта. Это никак не вязалось с моими планами на жизнь. Я с детства прилежно учился и мечтал связать свое будущее с техникой, поэтому поступил в училище и отучился на механика. Я очень хорошо разбирался во всех системах и довольно быстро нашел работу. Но вот началась эта война и я, молодой мальчишка, который вовсе не хочет убивать и не просто не хочет, не умеет этого делать и учиться желания тоже нет, но еще больше не хочется, чтобы убили меня. Сбежать-это расстрел за дезертирство, остаться, смерть на поле боя. Но я подумал, что шанс выжить есть, хоть и маленький.
Наша дивизия шла по пятам дивизии СС. Я не любил этих ребят, как и многие другие наши солдаты. Это были настоящие звери. Они шли на войну, чтобы воевать, что бы убивать. Это было их основной целью. Они сражались с особой жестокостью, с пленными поступали так же жестоко, не считая их за людей. Много издевались и истязали даже стариков и женщин, не щадили и детей. Они были фанатиками своего дела, за это русские их в плен и не брали, а предпочитали расстрелять на месте. В СС были в основном солдаты, которые не учились и не умели ничего, кроме как убивать, были просто шпаной, а война для них была спасение, тут они могли доказать свою полезность, свою значимость для страны, они так думали. Думали, что они элита, что кроме них нет более уважаемых солдат, они лучшее оружие Гитлера
Мы шли за ними, деревня за деревней, город за городом. Везде одна и та же картина. Горы трупов, как солдат, так и мирных граждан. Мы часто были свидетелями как офицеры и унтер-офицеры развлекались. Ставили людей в шеренгу и выстрелом в висок проверяли сколько голов пробьет одна пуля. Они делали это на глазах детей и стариков, делали и смеялись. Мы же смотрели с презрением, мы были против такой бессмысленной жестокости, но не могли ничем помочь. Когда всех мужчин убивали, им становилось скучно и они тогда устраивали новое развлечение. Брали всех детей и женщин, говорили им что они свободны и отпускали в поле бежать. Как только эти люди пробегали сто метров, выпускались голодные собаки, которые очень быстро догоняли измученных и уставших пленников и разрывали на части. А те единицы, кто оказался быстрее, все равно не получали свободы, убежав от собак, их догоняла пуля снайпера.
Для меня это были бесконечные дни, похожие друг на друга. Прошло много времени, но я не мог привыкнуть к такой жестокости, мне было больно на это смотреть. Я думал это никогда не закончится. Ждал и надеялся выжить в этой проклятой войне.
И вот наступила осень и случилось то, о чем я даже подумать не мог. Дивизию СС, которая шла впереди, разгромили. Они вынуждены были отступать и передвинулись в наши позиции. По приказу сверху из нашей части взяли большую часть людей, чтобы укомплектовать дивизию СС. Послали запрос в штаб на дополнительное количество солдат, нас было слишком мало. И мы засели в обороне. Я тоже был перераспределен в новую дивизию. И сразу понял что это конец, теперь шансов нет и дом я никогда не увижу, я ведь так и не научился воевать, тем более я не такой зверь, я не могу как они. Я устал видеть смерть и разрушения, устал от всей этой войны, от вида крови и оторванных частей тел.
Пришло подкрепление, но это были не матерые бойцы, а такие же зеленые новобранцы, которые боятся держать оружие в руках, мы двинулись в наступление. Был жестокий бой, долгий, но нам удалось взять город, хоть и с очень большими потерями. И вот мы заходим в один из домов. Там случилось то, что помогло мне в итоге выжить, помогло сделать правильный выбор.
По среди комнаты сидела пожилая женщина и плакала. Плакала над телами двух солдат. Один был из наших, второй был "Иван". Наш лежал на спине с ножом в области сердца, а русский лежал сверху с пулевым отверстием, выходящим в спине. Видимо русский был смертельно ранен, но все же успел отомстить и забрать своего убийцу с собой. Бабушка сидела на коленях, очень горько плакала, словно это был ее сын, или внук. И что-то бормотала. Со мной был переводчик, еще пара солдат и унтер-офицер. Нам нужно было узнать у местных куда двинулись русские войска. Но эта картина заставила всех остановиться и задуматься, мы просто молча смотрели, а у меня наворачивались слезы. Я подешел к этой старухе и положил руку на плечо. Она медленно подняла голову и начала что-то говорить. Унтер-офицер приказал переводчику перевести.
- Посмотри, посмотри, что вы наделали? Вы за этим сюда пришли? Этого вы хотели? Они оба молодые, думаешь они хотели умирать? Им жену да детей воспитывать, а они теперь лежат тут. Кто из них победил?А? Много еще погибнет. Вы все умрете. Тут она повернулась и посмотрела на меня своими заплаканными глазами и сказала. - И ты умрешь.
Я застыл и почувствовал холод, бегущий по спине. Я чувствовал как слезы катятся по щекам, а я не могу пошевелиться. Ведь она права. Я стоял, а мысли не утихали и рисовали разные картины, картины моей смерти. Ведь я мог быть сейчас на месте этого солдата и уже лежать вот так, бездыханно.
Вдруг бабушка встала и что-то очень громко сказала, я не понимал по-русски, но услышал слово Гитлер. Переводчик тут же произнес, переведенные слова.
-Проклятый Гитлер! Чтоб он сдох, падла!
Несколько секунд и унтер-офицер без промедления выстрелил в голову несчастной бабушке. Оскорбление солдат вермахта каралось смертью, а тем более оскорбление Гитлера. Я, итак, не мог справиться с моими эмоциями и глаза были уже красные от слез, и я выбежал на улицу сел и заплакал как маленький мальчик.
Я так и сидел, пока не подошел тот самый Унтер-офицер и не наставил на меня свой пистолет.
-Встань, не позорь форму СС своими слезами. У тебя есть ровно 3 секунды.
Ком стоял в горле, не мог произнести ни слова, а умирать не хотелось, я взял себя в руки и встал. Тут же у меня созрел четкий план. Я подумал что нужно бежать, бежать к русским и сдаться в плен, шансов мало, но тут шансов нет вообще. Лучше пусть меня расстреляют, или повесят, но я не хочу больше такого видеть.
Мой план было сложно воплотить, но у меня получилось, получилось бежать лишь зимой. Я попал в караул и сбежал прям с поста, среди ночи, пошел в сторону русских позиций. Было холодно, промерз насквозь, пальцы уже не шевелились, ни на руках ни на ногах. Губы замерзли, на глазах был иней. Я шел и уже думал не дойду. Шел и думал даже если я замерзну, то лучше так, чем смотреть все эти зверства. Но вот небольшая деревушка и слышна какая-то музыка и виден свет в окне, наверное русские что-то отмечали. Я не стал ничего выдумывать, а просто подошел и постучал в дверь, окаменевшей, замерзшей рукой. Музыка затихла, я постучал еще раз. Открылась дверь, стоял высокий крепкий мужчина в форме, с красным лицом. Увидел меня и начал тереть глаза, а потом что-то бормотать. Подошли еще двое и начали смеяться и показывать на меня пальцем. Тут солдат, который мне открыл дверь, показал пальцем на мою винтовку, висевшую за спиной и я понял что нужно ее отдать. Легким движением у меня забрали винтовку, патроны и нож. А потом один из них с улыбкой спросил. - Гитлер капут?
-к-а-п-у-т! Еле шевеля губами, произнес я.
Меня тут же затащили в дом, сняли окоченелые сапоги и дали обувь, сделанную целиком из войлока и налили в кружку какую то жидкость, похожую на водку, только с более резким запахом и заставили пить. Я даже не подумал что это яд, или еще что-то, просто взял кружку и выпил. В горле сразу сперло, не мог вдохнуть, все жгло во рту и в горле, мне протянули соленый огурец, я быстро его съел и стало сразу же легче и начал чувствовать как тепло проходит внутрь всего организма. Меня посадили к печи и дали отогреться.
Потом привели переводчика, долго допрашивали, про позиции, про то, зачем я бежал, почему. Выяснили, что я отличный механик. В общем это было очень долго, но это стоило того, это стоило мне моей жизни.
Меня потом отправили в тыл, помогать русским, ведь у них было много немецких трофеев, с которыми они не могли ничего сделать, а я знал это и умел в совершенстве. Так я прожил в россии до 1957 года, только потом смог вернутся к себе домой, где меня уже считали мертвым. А ведь так и было бы, если я остался и не сбежал. Мне уже много лет, но я до сих пор помню глаза той бабушки и четко слышу ее слова. Жаль я не мог ей никак помочь, а ведь она была так права. Проклятый Гитлер! И она, неизвестная старушка, по сути спасла мне жизнь. Спасла жизнь убийце, который пришел на ее землю, убивать ее внуков и детей...
Спасибо той бабушке. И спасибо тем солдатам, которые меня отогрели, а не расстреляли на месте. Я помню это.
Фридрих Шульц.