Инна всегда жила легко. Муж неплохо зарабатывал, родители были рядом. Быстро родилась дочь, которую родители Инны почти сразу приватизировали, чем вновь облегчили и без того не слишком сложную жизнь дочери. Родители любили и баловали Инну с самого детства и ей казалось, что так будет всегда.
Потом был развод и в итоге хорошая пятикомнатная квартира на Чистых прудах, что почти в самом центре Москвы, перешла к Инне и её дочери. А в придачу к квартире хорошая машина, ежегодные абонементы в фитнес, разнообразные СПА-курорты по несколько раз в год, а в свободное от отдыха время немного работы в модном журнале в качестве колумниста.
Как-то однажды закадычная подруга Инны, ведущая не менее творческую жизнь, предложила ей за компанию посетить маммолога. Вроде как пора, подруга, не девочки уже. Пока ждали маммографию, сидели в холле крутой московской клиники и хохотали о разном. После процедуры Инне предложили немного задержаться, чтобы поговорить с доктором.
Позже Инна рассказывала мне, что весь её волшебный мир рухнул в одночасье, когда доктор сказала, что с раком молочной железы шутить не стоит и необходимо как можно быстрее ехать в онкоцентр для обследования и начала лечения, чтобы не терять драгоценное время.
Первый вопрос, который Инна задала себе после осознания своего диагноза - почему я? Далее уже вопросы вырастали сами собой - как так, ведь я же правильно питаюсь, слежу за собой? Ведь я же очень хороший человек и как это все со мной могло случиться? Материальная защищенность нашего мира очень часто воспринимается нами, как та стена, которую не смогут одолеть никакие невзгоды и болезни в том числе. Подтверждение этой лживой гипотезы мы слышим чуть ли не ежедневно с экранов телевизоров и со страниц модных журналов, а также из разных «откровений» людей, для кого подобные стены и есть гарантия гарантий от любых потрясений. Инна была частью этого мира и её смущению и крайнему удивлению не было предела.
Не знаю, что произошло в знаменитом московском центре онкологии, но со слов Инны, ей было сказано, что вполне возможно грудь придется удалить, а потом будет еще изнуряющая химия. А поскольку, как мы позднее узнали, Инна была очень впечатлительной женщиной, вечером того же дня она уже звонила мне по рекомендации друга и готова была прилететь первым же рейсом. Конечно, мы постарались организовать прием Инны Шмаковой как можно быстрее и как любого пациента ждали ее с большим желанием помочь.
Можно сказать, что Инне вновь повезло. Опухоль, которую обнаружили российские маммологи, была совсем мала и укладывалась в самые первые стадии развития этой коварной болезни, это ободрило немецких врачей, взявшихся за радикальное лечение.
С этого момента и началась наша долгая психологическая и организационная работа с Инной и её родственниками, которые были вызваны незамедлительно - дочь, мама, бывший муж, а затем еще и домработница. Для начала потребовался просторный дом. Нашли, уговорили, по фэн-шуй обставили (эта прихоть заняла особо много времени), закупили специальные матрацы и на радость хозяина дома еще и поменяли 80% всей кухонной техники. Затем перевезли семью, организовав для всех долгосрочные визы, расселив и приставив к семье постоянного водителя-переводчика. И все это параллельно с тем, что Инна сначала ждала результаты биопсии, затем операцию, потом проходила послеоперационную реабилитацию, которую в большей степени можно было бы отнести к восстановлению эмоционального фона, так как Инна имела два очень симпатичных имплантата для груди и с ними, возможно временно, а может и навсегда, но пришлось расстаться, что вызвало не меньшее расстройство, чем сама болезнь.
Профессор Михель, ведущий специалист клиники по лечению рака молочной железы и прекрасный хирург, всегда интересовался загадочной русской душой. И каким же особенным «экспонатом» в его коллекции стало совершенно искреннее признание Инны о том, что состояние её очень дорогих имплантатов волнует Инну ну ни чуть не меньше, а может даже больше, чем вопросы общего здоровья! Позднее Профессор с большой заинтересованностью расспрашивал меня о том, как вообще такое возможно?
- Мы же говорим о жизни и смерти? - искренне удивлялся хирург, - причем здесь имплантаты?
- Во-первых, она молодая и еще привлекательная женщина, - пытаясь защищать мою пациентку парировал я, - а, во-вторых, это и есть одна из удивительных многогранностей наших русских душ!
Профессор, конечно же, не смог остаться полностью удовлетворенным моим ответом, но точно, принял его к сведению.
После операции, буквально через два дня, Инну выписали домой. И еще через неделю она улетела в Москву. До начала химиотерапии, как правило, должно пройти четыре недели после операции. За это время мы тоже могли сделать небольшую передышку, перед следующим трудным этапом лечения Инны.
Для нас было важно то, что операция выполнена как всегда виртуозно, полностью сохранив грудь, что при всех подобных диагнозах, приоритет для немецких врачей. Лимфатические узлы задеты не были и это давало гораздо больше шансов на полноценную ремиссию в дальнейшем. Гистология не показала в соседних тканях раковые клетки и для закрепления лечения необходимы были химиотерапия и облучение. Инна впервые оценила положительно работу врачей, не вспомнив даже про свои имплантаты. Эта, хоть и скупая похвала, была нам искренне приятна.
Химиотерапия с медицинской точки зрения проходила в штатном режиме. Но для Инны потеря волос была сродни потери имплантатов в груди. Поэтому она чувствовала себя обиженной, брошенной, никому не нужной, хотя мы старались ободрять её утром, днём и вечером. Даже нашли персонального русскоязычного психолога, изо всех сил старавшегося помочь Инне не падать духом.
К тому моменту я уже несколько лет занимался организацией лечения в Германии и многими вещами меня было трудно удивить, но Инне это все-таки удалось. Может наш психолог перестарался, может что-то еще, но как-то вечером мне позвонили из полиции и попросили уточнить, имею ли я какое либо отношение к гражданке России фрау Шмаковой? Я понял, что открываю совершенно новую и мало изведанную страницу моей деятельности и после недолгого разговора с офицером полиции, уже мчался по вечернему автобану в соседний город, где наша героиня куковала в полицейском участке.
- Мы сразу поняли, что фрау Шмакова, как бы это мягко сказать, - подбирал слова офицер, - несколько не в себе.
- Да, вы правы, фрау Шмакова проходит лечение от тяжёлой болезни, - ответил я.
- Поэтому мы постарались для неё и её детей создать у нас максимально комфортные условия, но её спутник…
- О-о, как интересно, - восхитился я, - мало того, что она с детьми, так еще и со спутником?!
- О, да! Он гражданин Германии, - офицер посмотрел в свои записи, - герр Кац, да, точно, его фамилия Кац!
- Замечательно! Мне, к сожалению, эта фамилия почти ничего не говорит, но очень любопытно, как фрау Шмакова оказалась здесь, да еще и с Кацом?
- Не могу ответить на ваш вопрос. Наши коллеги остановили машину, за рулем которой был герр Кац, так как эта машина находится в розыске.
- Еще лучше!
- После того как герр Кац остановил машину, он выскочил из нее и побежал в лес, - офицер продолжал свой рассказ вполне серьезно, не обращая внимания на мою иронию, - но там был проволочный забор, который он не видел и потом отвечая на вопрос патрулей, зачем вы побежали в лес, герр Кац сказал, что ему сильно захотелось в туалет!
- Такое бывает, герр офицер, часто хочется в туалет, когда вас просто останавливает полиция, а уж когда машина в розыске, то и подавно, - вновь улыбнулся я.
Не уверен, что довольно приветливый офицер полиции понял, что я пытаюсь хоть как-то сохранять чувство юмора в этой ситуации, но дальнейшее оформление всех формальностей заняло немного времени и Инна буквально бросилась ко мне на шею, как-будто я был солдатом-освободителем, а она долгое время провела в немецких застенках.
Возвращаясь из полицейского участка мне было очень интересно узнать, откуда взялся этот Кац и как вообще можно быть настолько беспечной, чтобы поехать Бог знает куда, вместе с мало знакомым персонажем, коих в иммигрантской Германии просто пруд-пруди, да еще и детей за собой потащить?
«Не будьте так строги ко мне, - ответила Инна, - я ведь все-таки принимаю химию, сами понимаете.»
В этот момент мне очень хотелось сказать, что для того, чтобы вы смогли осуществить ваши увлекательные путешествия по немецким полицейским участкам, я долго беседовал с онкологами насчет химиотерапии, чтобы по возможности свести к минимуму болевые и прочие неприятные ощущения от этой тяжёлой процедуры, понимая насколько сложно бывает пациентам, да еще и на чужбине, после такого лечения. Но промолчал, хотя судя по всему, наши врачи все-таки добились и здесь прекрасных результатов.
- Простите, Инна, если я был резок, но вам стоит быть осмотрительней и как минимум уведомлять меня или моих коллег о ваших передвижениях, тем более с подозрительными личностями.
- Да нет, Лёнчик, он нормальный, просто его сильно расстроила его подруга.
- Лёнчик - это Кац, как я понимаю? А что там ещё и подруга есть? И что он так из-за неё расстроился, что решил угнать чью-то машину?
- Ой, там так все сложно! Там еще есть бабушка Лёнчика, на которую записана машина и вот она…
- Инна, пожалуйста, остановитесь и как говорят в Одессе, не делайте мою голову беременной! Бабушка, Лёнчик с подругой как-то разберутся между собой, а вам я бы посоветовал сосредоточится на лечении.
- Да-да, вы правы.
- И еще раз, Инна, постарайтесь не подпускать к себе близко разных незнакомых людей. Не всегда это заканчивается так, как сегодня.
Далее было еще долгое лечение, которое завершилось через восемь месяцев полной победой над болезнью. Во всяком случае, это мнение было высказано очень авторитетным специалистом, коим считался профессор Михель.
Инна была радостна, весела и вновь полна новых идей о своей жизни.
Именно тогда я почему-то впервые задумался о том, что подобное заболевание и дальнейшее избавление от него, должно менять человека. Преображать его, открывая сердце для Бога, который несомненно участвовал в процессе исцеления. Врачи и их огромный опыт, знания и прекрасные руки, наш телефон, который в любое время дня и ночи доступен для пациентов, все это не просто стечение обстоятельств, а божье проведение. И счастлив тот, кто сумел все это понять и постарался поменять свою жизнь, освободившись от старой, ворваться в новую, яркую и счастливую жизнь в гармонии с окружающим миром и Всевышним.
Я не знаю, как сложилась дальнейшая жизнь Инны, но через полгода, когда ей необходимо было приехать на контроль, она зачем-то решила обмануть нас и не заплатила за нашу работу. Мои коллеги были очень возмущены этим поступком Инны, припоминая сколько времени мы потратили на неё и её семью. Но я постарался их успокоить: «Друзья мои, не стоит даже тратить эмоции. Дай Бог госпоже Шмаковой здоровья и благословения. А нам с вами стоит просто сосредоточится на новом пациенте.»
На этом закончилась еще одна история счастливого исцеления. Сколько их еще впереди? Не знаю, но жизнь продолжается…
Замечательно, что Бог дал нам эту возможность, помогать и оберегать тех, кто проходит в своей жизни непростые времена. Замечательно, что мы любим своё дело и этой любовью можем делиться с нашими пациентами и их родными и близкими. Замечательно, что каждое утро наступает новый день, полный новых свершений и новых идей.