Старая, неказистая, обшарпаная, массивная, скрипучая дверь. Слои краски наложены друг на друга, словно слайды прошедших лет. Каждый слой особенный. Каждый рассказывает о том, что видел...
Верхний, когда - то был снежно-белым, сейчас пожелтевший и унылый. Пожелтеешь тут, когда кругом такое творится; рушатся стены, пол проваливается, с потолка штукатурка валится пластами. Куда - то пропали, эти забавные старички, что ворчали с утра до вечера, но любили друг друга -это известно точно. Дверь помнит их, сухонькую старушку в цветастом платочке и сгорбленного старичка, что всю жизнь проработал на шахте. Дверь помнит, как трудно было старушке забраться на табуретку, как из непослушных рук, то и дело, выпадала кисточка. Но старушка упорно продолжала красить, что-то тихонько бубня себе, под нос. Старичок, лежал на кровати, он давно уже не вставал, не смазывал петли и не подкручивал ручку двери. Однажды, пришли трое молодых крепких людей и унесли старичка. Еще, через два дня,- они пришли и за старушкой. С тех пор здесь больше никого не появлялось. Все приходило в запустение, дверь скучала, сырела и вспоминала, тихонько поскрипывая петлями.
Под белоснежным слоем есть еще один, нежно-зеленый. Это, старик, принес баночку краски, от товарища. Он тогда, еще, бодренько ходил, иногда приподнимал свою старушку, весело расцеловывал в обе щеки. Она все ворчала, но глаза ее смеялись. Он сам тогда выкрасил дверь, в тот же день. Быстро и хорошо. Смазал петли, подкрутил ручку. Долго они стояли потом обнявшись, тихонько о чем - то шепчась.
Сняв нежно-зеленый слой, можно обнаружить небесно-голубой. Ему досталось хорошее время. Он видел танцы, застолья, наряды и украшения. Веселые и добрые люди, с натружеными руками, частенько собирались в зале, за дубовым столом, где, во главе стола, сидел мужчина средних лет, с черными волосами и задорными глазами. А рядом, с ним, молодая женщина, - с прямой осанкой, доброй улыбкой и с грустинкой во взоре. Они сидели, и, тайком, то и дело, под столом, он брал ее руку в свою и нежно сжимал.
Небесно-голубой скрыл под собой ярко-желтый; - цвет радости и удачи. Казалось, именно ему, достались самые яркие воспоминания. Но это не так. Ярко-желтый помнит, только, самый первый, - самый радостный день. Вокруг витало праздничное настроение, расставляли по комнате крохотную мебель: кроватку, стульчик, маленький столик. Молодой парень, среди суеты, вдруг, резко останавливался, взлохмачивал свою шевелюру, покачивал головой, что-то напевал, и был безмерно счастлив. Он все ждал чего-то и часто подбегал к телефону, хватал трубку, бросал ее и снова начинал двигать предметы. Незаметно день приблизился к концу. Раздался телефонный звонок. Парень кинулся к трубке, поднял ее и замер. Потом медленно опустил трубку на рычаг, сполз по стене, горестно вскрикнул; так и остался, сидеть всю ночь. Когда вновь наступило утро, пришли люди, собрали новую мебель и вынесли ее. Грусть, густым туманом, витала под потолком. В один из дней, молодой человек вернулся, с девушкой. Ее глаза были полны слез, под нижними веками, вниз, надолго пролегла, выжженная теми слезами, дорожка. Это были дни ссор и отчаяния; дни, небывалых проявлений заботы и нежности.
Светло-коричневый, тот цвет, с которого все началось. Он видел, как расцветает любовь и распускаются крылья. Он видел огромные охапки цветов и первый поцелуй. Радостный смех звенел колокольчиками. Молодая девушка- легкая, взволнованная и молодой парень - высокий и счастливый, кружились в вихре вальса не замечая ничего вокруг. Белое платье, строгий костюм, гости и поздравления. Цветы и подарки. Стремительно время неслось вперед. И вот, уже, девушка не может наклониться, и парень, шутя, накидывает на плечи ей пальто. Он возвращается один с мечтательными глазами, смотрит вокруг, звонит по телефону, о чем-то договаривается. Берет в руки кисточку и банку с ярко-желтой краской...
Все это вспоминает дверь, пока еще плесень не разрушила ее до основания. Тихонько поскрипывая заржавевшими петлями, она грустит о прошлых временах.