Петербург 19-21. Часть тринадцатая.
Продолжение приключений князя Коврова в Петербурге.
Рука с револьвером вытянулась по направлению Прола, который распрямился всей мощью над князем и грохнул выстрел. Дым застлал глаза, а когда он рассеялся, Ковров обнаружил хозяина трактира рядом с собой на полу. Голова его трещала и он с трудом приподнялся на ноги. Взяв в руку сундук он стремглав выбежал на улицу. (окончание двенадцатой главы)
Глава 13.
Прижимая к груди бесценный ларец, Алексей выбежал на перекресток. Мимо ехала пролетка и он ухватился за поручень и влез внутрь нее. Кучер покосился на князя, но ничего не сказал.
- Гони, даю десять целковых на водку, - крикнул ему Алексей, и возница хлестанул лошадей своим длинным кнутом. Те нехотя ускорили ход и помчали Коврова прочь от злополучного трактира.
Он поминутно оборачивался назад, всматриваясь в убегавшую дорогу, но мостовая была пустой. Когда они оказались за два квартала от трактира, князь стал дышать ровнее и вытер рукавом пот, сбегающий со лба.
Подъехав к дому Алексей по-молодому спрыгнул на землю, и взбежал на второй этаж. Дернул изо-всех сил дверной звонок. Звук звонка растревожил квартиру, и Афанасий со всклокоченными волосами показался на пороге, открывая дверь в дом. Ковров толкнул его, проходя внутрь.
- Что с вами Алексей Николаевич, - спросил слуга, уставившись на сундук, который Алексей прижимал к себе.
- Принеси водки, - счастливо-усталым голосом проговорил князь и побрел в гостиную. Он бережно поставил сундук на стол и уселся на кресло рядом с ним. Пока Афанасий нес выпивку и снедь для закуски, он сидел и мечтательно смотрел на свое сокровище.
- Садись со мной Афанасий, давай выпьем с тобой, - сказал Алексей вернувшемуся слуге. Тот поставил стаканы с бутылкой рядом с сундуком и аккуратно выложил на тарелку бутерброды с маслом и тонко нарезанной бужениной. Отдельно поставил графин с томатным соком. Потом осторожно, словно боясь испачкать обивку, сел во второе кресло и налил в стаканы водки.
- Давай, будем живы не помрем, - они чокнулись, и Алексей с невероятным удовольствием опрокинул в себя пол стакана горючей жидкости.
Афанасий немало удивляясь необычному поведению барина тоже махнул стакан, и крякнув, утер рот рукавом, не притронувшись к еде.
- Ты хороший мужик Афанасий, - сказал Ковров и подошел к стеклянному серванту во всю стену. Он открыл створки и достал оттуда толстый конверт.
- Это тебе, - князь бросил на стол конверт и наполнил стаканы еще раз.
- Это что Алексей Николаевич, - робко спросил слуга.
- А это Афанасий твоё выходное пособие, - засмеялся довольный князь.
- За что гоните, барин, - слуга уже собирался грохнуться на колени, но Алексей подскочил к оторопевшему слуге.
- Брось, никто тебя не гонит, уезжаю я, - Ковров замолчал и потом тихо прибавил, - Надолго уезжаю, брат.
Он развернул конверт и из него посыпались радужные кредитные билеты. Глаза Афанасия округлились.
- Тут десять тысяч рублей. Тебе пожить хватит, да детям останется, - весело сказал Алексей, и хлопнул Афанасия по плечу.
Через два часа Ковров стоял перед картиной Полтавской битвы с изображением Петра Великого. Он снял тяжелую раму со стены и нажал спрятанную кнопку. За стеной загрохотал подъемный механизм, и спустя несколько мгновений он вошел со свечой в потайную комнату. За собой он внес сундук, добытый в борьбе с Пролом, и закрыл за собой плотно дверь.
Ковров перекрестился и откинул крышку ларца. Волнуясь, он достал машину времени и поставил на стол. Неужели скоро он будет находиться в ста пятидесяти годах отсюда. Он вспомнил глаза Марии и стал настраивать дату на циферблате машины. Цифры на табло выстроились в число 2021.
Князю оставалось лишь нажать на красную кнопку машины. Он вздохнул, еще раз набожно перекрестился и нажал на кнопку.
Перед глазами замелькал калейдоскоп образов и чьих-то голосов. Они наперебой говорили на разных языках, ежесекундно сменяя друг друга. Архитектура на глазах меняла свой облик, становясь современней. Здания вырастали из деревянных срубов, как в сказке. Поле, заросшее травой, превращалось за миг в жилой комплекс, застроенный высокими многоэтажными домами.
Люди мелькали перед ним как в ускоренном кинематографе. Одежда на них менялась вместе со зданиями, являя собой проявление прогресса человечества. Экипажи с лошадями исчезли, и их сменили цветные железные коробочки, за которыми вился легкий дымок выхлопных газов. Сознание Алексея не в силах выдержать смены времен и впечатлений начало угасать, и наконец совсем отключилось.
* * * * * * * * * *