К этому человеку никак не приклеишь ярлык «легендарный», хотя он им является. Звукорежиссер, начинавший в лихие 90-е, писавший таких не похожих друг на друга музыкантов, как Лера Авербах, «Томас», Firetower и «Возвращение». Авторитетный специалист, к мнению которого прислушивается абсолютно любой коллектив, с которым он работает в студии. Профессионал, пользующийся искренней любовью множества творческих людей Челябинска: узнав о его болезни пол-города всполошилось, и весь город успокоился, узнав, что Азат Галеев выздоравливает.
– Азат, расскажи о твоих первых шагах в музыке.
– У меня музыкальное образование, я закончил школу по классу скрипки. Для звукорежиссера это не уникальный случай, Сергей Спиридонов вообще учился в музыкальном училище на хормейстера. Наверное, именно этот опыт помог ему добиться значительных успехов именно в записи вокала. Я артистом не стал, после первого курса института была армия, где я, правда, немного играл в военном ансамбле на «Ионике». В армии же у меня появился интерес к управлению звуком: в ВИА нужно было подключать колонки, балансировать инструменты между собой, работать с микшерным пультом. После дембеля в конце 80-х учился на приборостроительном факультете ЧПИ. На тот момент это был очень музыкальный вуз: куча самодеятельных групп, все сочиняют, репетируют, выступают. У нас сложился состав со Славой Беленьким, Игорем Желтоуховым и Мишей Сидоровым на клавишах. Мы что-то там играли на общей базе с «Томасом Гавком» в общаге № 7, но со временем необходимость во мне как в музыканте отпала, и я стал звукорежиссером. Проводил дискотеки например, причем не только в ЧПИ – в пединституте, в парке Пушкина. И учебу не бросал, ПС-факультет дал много технических знаний, помог разбираться в «железе», что мне потом очень пригодилось. Это сегодня все дифференцировалось: есть технический звукорежиссер, который приходит, настраивает весь звуковой комплекс, и есть концертный режиссер, который появляется исключительно на выступлении и только передвигает фейдеры на пульте, напрямую формируя звук играющей на сцене группы. Я же умею делать и то, и другое.
– Когда ты дебютировал в роли записывающего звукорежиссера?
– В начале 90-х, когда при содействии музыкального центра Валерия Ярушина в подвале челябинского ДК «Автомобилист» появилась студия с восьмиканальным магнитофоном Fostex. Я при ней числился техником, но однажды на обычную четвертьдюймовую ленту записал свой первый рекламный джингл для программы «Телезвук». Потом студия переехала в ДК завода имени Колющенко, получила имя U-Sound, и я начал писать уже музыкантов. Всем процессом тогда рулил Сергей Спиридонов, но так как он не мог работать круглосуточно, какие-то клиенты доставались и мне (смеется). Челябинская молодежь в основном – металлисты Firetower, альтернативщики «Киты», с удовольствием вспоминаю труд над альбомом «Дождь в дорогу назад» группы «Возвращение». Потом Репа стал доверять мне прописывать и более опытные группы, но сведение всегда брал на себя. Один из самых запоминающихся проектов, когда я полностью сам и записал, и свел весь материал, случился не с рок-группой, а с акустическим альбомом преподавателя из музыкального училища Сергея Козлова. Это была несложная работа, наверное, именно поэтому мне ее и доверили. Нужно только правильно расставить микрофоны, и собственно все. Вокала не было, только гитара и скрипка плюс Адик Абдурахманов на флейте. Потом я записывал органиста из Москвы Алексея Шмитова, работали с ним в органном зале поздно ночью, когда прекращали движение сильно грохотавшие рядом трамваи. Потом писал для CD Леру Авербах, там же в органном зале, она играла на рояле. По итогам вышли достойные пластинки.
– А когда ты начал работать с «Томасами»?
– У Саши Самойленко, еще когда «Томас» был «Гавком», была достаточно популярная в Челябинске песня «Возвращение». Последний ее вариант для СD был записан на студии в ДК Колющенко, с Куликовым на клавишах, Секретовым на виолончели и Столбовым с Крашенинниковым на ГРАН-гитаре, трек вошел в первый CD «Томаса» «Ночные собаки». Вдруг Самуил загорелся полностью переделать аранжировку под модный гитарный звук и с этой идеей он обратился ко мне. Над треком тогда работали только я и двое «Томасов» – Володя Николаенко играл на барабанах, а Самуил на всем остальном: бас-гитара, гитара, соло-гитара. Писали, естественно, наложением. В итоге получилась простая, минималистичная вещь без каких-либо исполнительских арт-изысков, но она мгновенно взлетела на вершину хит-парада радиостанции «Максимум». И именно в моей версии «Возвращение» было помещено Самуилом в альбом «Слезы дьявола». Который тоже писал я.– Говорят, что и Самойленко, и Николаенко те еще перфекционисты... Трудно с ними было?– По молодости я не задавал музыкантам излишних вопросов. Это сейчас я могу обронить что-то типа: «А давайте это делать не станем!», тогда же юными были все, нас на сессиях «Томаса» просто захлестывал общий драйв, творилось очень легко и весело. Наверное, и Самуилу с Бородой было со мной комфортно, раз они позвали меня поучаствовать в работе над следующим альбомом группы – «Командор», над которым в Москве в студии МГСУ трудился под патронажем Sony Music Сергей Большаков. И по их же приглашению я принял участие в записи и сведении альбома «Ягнята молчат». Ну и как концертный звукорежиссер «Томаса» я съездил в Москву на знаменитый «Феллини-тур», когда наши выступали в связке с «Би-2» и группой «Сплин» и проехали с гастролями всю Россию. Работал с ними и на «Нашествии», и на байк-фестивалях, и на прочих мероприятиях.
– Как концертный звукорежиссер ответь, есть ли у тебя любимые и нелюбимые площадки в Челябинске?
– Если музыканты классные, то для звукорежиссера площадка, на которой они выступают, не играет большой роли. Поэтому для меня какого-то «антизала» в Челябинске нет. Если же говорить об идеальном помещении для концертов, то, конечно, я жалею о дворце молодежи «Монолит». Это было место, специально построенное под живые выступления и классный звук, противно смотреть, во что его сейчас превратили. Неплохим залом, на мой взгляд, является академический театр драмы, сложными из-за их гулкости считаю ледовую арену «Трактор» и оперный. ДК ЖД – очень узкая сцена, зал тоже гулковатый, но можно с ним работать без разгона. И, конечно, не люблю не приспособленные для концертов различные ночные клубы из-за их низких потолков и слабой звукоизоляции. В той же «Галактике развлечений» при ее мощнейшей системе звукоусиления есть проблемы – микрофон стоит слишком близко к колонкам, из-за чего нельзя сильнее подавать вокал, все засвистит тут же. Настраивал я звук и на стадионах – на Дне металлурга в Челябинске, в Первоуральске, на чемпионате Европы по дзюдо в ледовой арене «Трактор». С опен-эйрами легко, если аппарат позволяет по масштабам – просто включил погромче, и оно звучит: накачивать – это не мастерская работа.
– Почему у Азата Галеева нет собственной студии?
– Я никогда не мечтал создать исключительно собственную студию. Много на ней не заработаешь, а дело это очень дорогостоящее. Хороший микрофон стоит 1,5 тысячи долларов, хорошая карта – 1,5-2 тысячи, мониторы – от 3 до 5 тысяч за штуку. А если еще покупать программы, плагины, системы, минимально получается 50 тысяч долларов – 2,5 миллиона! Никак не отобьешь эту стоимость, а зарабатывать когда? Нереально это.
– С кем из челябинских музыкантов тебе было интереснее работать?
– Мне интересно, если люди музыкально и нестандартно мыслят. Поэтому вспомню проект с группой «Лимонное дерево». Или совершенно авантюрную запись в «Бешеной собаке» группы челябинских музыкантов во главе с коллективом «Братья Енотовы», когда слова из песни Владимира Высоцкого пелись на мотив классической дилановской «Knockin’ on Heaven’s Door». Вещь делалась просто на шару, а получилась в итоге достойно. Вообще я не люблю оценивать работу музыкантов – художника обидеть может каждый. Я могу прокомментировать профессионализм исполнения, но творчество – это всегда эфемерная вещь. Тебе, случается, и не нравится, а кому-то в кайф. То же самое я думаю и про звукорежиссуру: тебе мало инструментов, а мне их много, потому что у меня эталоны другие.
Трек "Он не вернулся из боя", записанный Азатом Галеевым
– Случалось ли тебе учить артистов?
– Иногда, насмотревшись на Сергея Спиридонова, я такое делал. Репа мог сказать музыканту в студии: «Иди домой, учи партию, выучишь – запишем». Он был очень деспотичным в этом плане, но говорил так не для того, чтобы выпятить свой профессионализм, а для пользы продукта. Спиридонов был и звукачом, и продюсером в одном лице, любую свою запись он пропускал через призму: «Я к этому имел отношение, я за это несу ответственность». Первоначально я тоже к подобному принципу стремился, но сейчас я более мягок. Если мне предлагают записать что-то совсем дикое, я не вмешиваюсь, ведь меня не наняли продюсером, поэтому и не буду указывать, какую ноту играть. Я могу, конечно, аккуратно сказать, будет это здесь к месту или нет, но последнее слово останется всегда за творцом, и то, что получится, тоже будет на его совести.
– Все челябинские музыканты отмечают очень хорошие человеческие качества Азата Галеева...
– Работа звукорежиссера – не только техническая, но и во многом терапевтическая, психологическая. Кого-то нужно жестко пнуть, а кого-то расслабить, но в итоге всех привести в хорошее настроение. Студия – это стресс для музыканта: ты приходишь, у тебя не получается, а деньги капают. Между тем для любого творческого человека важен психологический комфорт, я это понимаю и стараюсь к каждому подобрать свой ключик.
Михаил Сидоров, челябинский артист и звукорежиссер:
– В 80-х, когда я учился в ЧПИ, Азата Галеева узнал вначале как комсорга старшего курса, а уже потом как музыканта. Он привел меня в общежитие № 7, где тогда репетировала группа «АРТ», и наш студенческий ансамбль тоже поселился на этой базе. Мы играли вместе с Азатом и Женей Корсуновым, будущим певцом и гитаристом группы «Возвращение», и даже разогревали на совместных концертах образовавшуюся на наших глазах группу «Томас Гавк», с ней нас взяли на гастроли по области. Азат Галеев для меня олицетворяет слияниебескомпромиссности и профессионализма. Эти два качества не всегда присутствуют одновременно, и именно Азат здесь вне конкуренции, он всегда делает свое дело качественно и никогда не прогибается под обстоятельства. Могу похвастаться эксклюзивным моментом – Азат был тамадой на моей свадьбе! Мы дружим с ним почти 30 лет. Время идет, люди зачастую сильно меняются и, как правило, не в лучшую сторону. А вот Азат для меня все эти годы – символ надежности, вменяемости и честности.
Владелец студии U-Sound Игорь Кравчук:
– На сегодняшний день Азат Галеев – лучший звукорежиссер Челябинской области. Лидером ему помогло стать умение мыслить, обширные технические знания и человеческие качества. Он работяга и оптимист одновременно. Лишнего не обещает, зато если возьмется – не подведет никогда. Азат порой бывает занудным и до неприличия скрупулезным, но при этом ему не изменяет чувство юмора. Он хорош как в студии, так и на озвучивании живых концертов. Причем Галеев может в год поработать только на десяти выступлениях, но это будут десять главных концертов года.
