А мой папа, пятнадцатилетний подросток, очень обрадовался, когда началась война. Это же взрослое дело, конец школе! А плачут на улицах только несознательные гражданки, которые не понимают, что все скоро очень закончится победоносным наступлением Красной армии.
Это уже потом, много лет спустя, пройдя всю войну, отец напишет в своих воспоминаниях:
"В самый канун войны в коридорах нашей школы стали все чаще появляться юноши в новеньких, с иголочки, военных мундирах.
Однажды, незадолго до войны, наш математик, Юлий Осипович, привел с собой на урок юношу в форме танкиста, только что окончившего училище, и представил его нам как одного из самых своих любимых учеников.
Старик говорил о нем так трогательно, что голос у него дрожал. Весь урок парень простоял у стенки, почему-то отказавшись сесть за парту на свободное место. Его влюбленные глаза не отрывались от нашего учителя, который время от времени нежно поглядывал на него.
Это было прощание. Старик знал это.
Наверное, нечто подобное ощущал и парень. Неправдоподобно юный для военной формы, розовый, свежий, чистый, подтянутый, весь устремленный вперед.
Неслышный этот диалог двух сердец, ученика и учителя, юноши и старика, и сегодня звучит для меня как пророческий реквием по целому поколению, шагнувшему со школьной парты прямо в войну и смерть.
Из воспоминаний о войне в моей памяти сохранилось несколько четко запечатленных сцен, словно фотографий, они случайны, но до сих пор со мной. Первой в ряду таких фотографий памяти стоит именно этот урок математики, с него начинается моя личная история войны — со взглядов, которыми обменялись перед вечным прощанием учитель и его ученик.
Наша школа в Старопименовском переулке (между площадями Пушкина и Маяковского) стоит по-прежнему как школа № 17, после войны ее даже надстроили.
Во дворе сооружен памятник: четыре фигуры — две девушки и двое парней. Они уходят. Один из парней прощально машет рукой. На постаменте надпись: «Школьникам Свердловского района Москвы, павшим в 1941—1945 гг.»
Из всех мальчиков на снимке вверху войну пережили двое. Один из них - мой отец. Все остальные погибли на фронте.