Многие знают Казбека Кудзаева как отца рэпера Miyagi. В Инстаграме часто крутится ролик: папа артиста рассказывает, как его сын ушёл из медицины в рэп–индустрию.
В этом интервью о Miyagi и его искусстве мы поговорили в конце. А вначале – истории заслуженного доктора. Через его руки проходит победоносный состав владикавказского «Спартака». Во времена коронавируса Казбек Кудзаев помогает больницам средствами индивидуальной защиты. Он с уважением относится и к Хабибу, и к Конору, хотя не приемлет бои. По вопросам пластической хирургии отец Miyagi консультирует Алану Мамаеву. Ниже – интервью, которое ВЫ ДОЛЖНЫ ПРОЧИТАТЬ.
***
Как дела во Владикавказе после вируса?
Нет у нас ещё периода после вируса. Мы только вышли на пик. Можно сказать, в плато.
Вы помогали коллегам–вирусологам?
Я не столько вирусологам, сколько своим коллегам–врачам помогаю. Которые работают в реанимации, на скорой. Я закупил средства индивидуальной защиты. Мне помогли коллеги из Москвы: одну партию помогли приобрести пластические хирурги. Я эти средства отвёз в больницу скорой помощи, на станцию скорой помощи, в одну из районных больниц.
В апреле в Алании люди вышли на забастовки. Вы понимаете их?
Я считаю, что забастовками особо не решить. Можно сказать, больше вреда получилось для людей, чем пользы. Но в то же время это существенный сигнал для руководства, чтобы делали какие-то шаги навстречу. Не может народ подниматься абсолютно без причины. Какие-то причины есть. Другое дело: это должно быть в более организованном виде.
Реакция от правительства последовала?
Ну да, были какие-то шаги, какие-то выплаты.
В Москве тоже говорили о выплатах, но многие ничего не получили.
У нас то же самое! Обещано было много, выплачено мало для врачей! Что касается моей работы, вообще непонятно. Мы делали очень много операций всегда. И нас посадили на самоизоляцию, а требования по полной программе! Все налоги плати, всем зарплату плати! Вот мы вышли на работу и начали работать. Никаких послаблений! В отношении моего бизнеса ни одного шага навстречу не было.
Ваш бизнес был на грани?
На грани не находился. Но когда я был вынужден выплатить собственные деньги – около миллиона – на зарплату и налоги, решил, что мы начинаем работать. И мы начали работать.
У вас операций стало меньше?
Меньше. У меня запись на полгода вперёд. По 3–4 операции в день. И очень много отменилось, потому что ко мне должны были приехать из Франции, Италии, Германии, Москвы и со всей России. Но я без работы не остался. Много местных и пациентов из соседних республик мы оперируем.
Меня из Южной Осетии очень попросили сделать операцию пожилому человеку. Он сломал шейку бедра. Мы втроем выехали. У нас были тесты. В Южной Осетии на тот момент не было ни одного случая коронавируса. И мы провели операцию, вернулись.
Вы принимаете то, как Россия боролась с вирусом? Или можно было, как в Белоруссии?
Во–первых, я не знаю, что творится в Белоруссии на самом деле. Хотя я каждый вечер провожу прямые эфиры и делаю совместные эфиры. В одном эфире я побывал в семи странах: Белоруссия, Индия, Китай, США, Франция и другие. Я говорил с простыми людьми. И в Белоруссии обычное население оказалось сознательнее. Для них не было запретов, но они понимали все и многие были в самоизоляции.
Вы верите, что коронавирус – политический проект?
Нет, не верю! Сам старт – это было чьё-то раздолбайство. При любой катастрофе проявляются самые героические и самые низменные и подлые черты. Каждый мошенник преследует свою выгоду. В том числе и руководители государств, чиновники. Все эти шоу и болтовня! То есть использование ситуации для своей выгоды. Так что я не думаю, что это было синтезировано. Но может быть, когда это вспыхивает (массовые забастовки, лесные пожары), политики используют это для своей выгоды.
Есть истории, когда умерших от рака предлагают приписать к жертвам от короны за 1000-1500$.
Это абсолютный бред! Столько людей умирает с коронавирусом, что платить такие деньги смысла никакого нет. Это бред полнейший! У меня родной племянник работает в красной зоне, там же работают мои друзья, которым я и приносил ящиками средства индивидуальной защиты. Я их спрашивал: «Кто-нибудь давит на статистику? Есть какие-нибудь воздействия, чтобы изменить диагноз?» Говорят: «Нет!»
Скоро выборы за поправки в Конституцию. Вы ходите на выборы?
Вообще, я принципиально не связываюсь с политикой и не обсуждаю ее. Это раз! Во–вторых, я посещал все футбольные матчи. Помните, «Спартак–Владикавказ» был чемпионом России? Все футболисты команды прошли через меня. Я много занимался спортивной травмой. После моих операций 6 спортсменов стали олимпийскими чемпионами, 15 – чемпионами мира. Но когда я узнал, что подавляющее большинство матчей – договорные, я с этой секунды перестал ходить на футбол. Я не хочу быть дурачком и делать вид, что все это честно. То же самое и с выборами. Когда я убедился, что все это сфальсифицировано, как это все подсчитывается. Я не хочу в этом фарсе участвовать. Я имею право не ходить на выборы.
Вы консерватор или оппозиционер?
Я – врач!
***
Самая популярная травма, с которой к вам приходят люди из спорта?
Повреждение мениска, разрыв связок, бывают и переломы.
Вы сказали, что в определённый момент вы узнали про договорняки. Как и откуда?
Я изнутри знал команду. Вот был нападающий такой Назим Сулейманов. Он гениальный футболист, который забивал максимальное количество голов. Мне показал его мой друг–врач Эдуард. Я говорю, что у него разорван мениск, его надо оперировать. Звонит на следующий день директор команды. «Казбек, предстоит игра с дортмундской «Боруссией». Давай он отыграет! Я тебя прошу!» Мой ответ: «Меня легко уговорить. Ему тоже похлопаешь по плечу, и он побежит вперёд. Но колено не уговоришь. Вы разрушаете парню колено». Короче, Назим отыграл. Потом директор снова просил отложить операцию. Начался новый сезон. Я прихожу на стадион, и его нет на поле. Смотрю: Назим – в ложе с президентом нашей республики. В перерыве я встретился с игроком и спросил, почему он не играет. Я тогда ещё сказал ему: «Назим, говорю тебе как друг, как врач, как болельщик. Ты что-нибудь в жизни, кроме футбола, умеешь? Ты даже по-русски толком говорить не умеешь! Из тебя, как из лимона, все соки выжмут, выкинут, и ты останешься инвалидом!» На следующий день он наплевал и пришёл. Я его оперировал. Кстати, заставил прийти врача команды. Я и доктору, и Назиму показываю, что суставной хрящ стерся до кости. Мениск каждый раз обдирал суставные поверхности. Если бы я не видел пациента, то уверенно сказал бы, что это колено 78-летнего старика. Я почистил и сделал все, что смог. Опять позвонил мне директор, и я ему сказал, что Сулейманов на его совести. Директор спрашивает: «А он сезон сможет доиграть?» Я говорю: «Да». А он мне в ответ: «А! Продадим его!» Они вели себя не по–человечески. Для них футболисты – пешки, которыми можно пожертвовать в любую секунду.
А чемпионат мира по футболу смотрели?
Так, иногда посматривал. Но я уже не болельщик.
Какой матч для вас самый памятный?
Матч с ЦСКА, когда наши стали чемпионами России в 1995! И на следующий год, когда наши должны были второй раз стать чемпионами! И был золотой матч со «Спартаком»! Там такой накал страстей был! Невероятное чувство, когда ты каждого из них оперировал! Это были мои пациенты! Это было нечто!
Например, капитана команды Алана Агаева я оперировал. Он ещё пять лет играл с искусственной крестообразной связкой.
Что травмоопаснее: ММА или футбол?
Я смотрю ММА, но я не приветствую бои без правил. Это просто гладиаторские бои. Это просто удовлетворение чьих-то финансовых потребностей. Хлеба выше крыши. Теперь зрелища!
За кого болеете в ММА?
Я болею за Хабиба. У него прабабушка – осетинка. В нем это чувствуется. Мало, кто это знает.
Как чувствуется?
Я чувствую аланскую кровь (улыбается). Человек особо сдержанный, воспитанный. Хотя на Кавказе все такие! То, что он выпрыгнул из клетки и набросился, это уже запредельный адреналин. Это можно понять! Когда тебя оскорбляют через сетку, ты хочешь постоять за себя.
А кто вы по вероисповеданию?
Я крещёный. Но моя мать – мусульманка. Считаю, что человек должен верить, а религия – инструмент для манипулирования массами.
Если вы болеете за Хабиба, то вы не любите Конора?
Нет, почему?! Конор Макгрегор – гениальный боец. Если их сравнить: у Хабиба мышечная масса больше, а у Конора – мощный бойцовский дух и колоссальный опыт.
У каких спортсменов крутой функционал?
Фёдор Емельяненко, Мурат Гассиев.
С точки зрения медицины, Гассиев с его весом и навыками смог бы из боксера трансформироваться в бойца ММА?
Я бы не хотел. Бокс интеллектуальнее, чем ММА. Но я и против бокса как врач. Я против тяжелой атлетики, особенно женской. Я видел их рентгеновские снимки и знаю, что с ними дальше происходит. Такие виды спорта инвалидизируют.
На лице Хабиба никогда не появлялись сечки. Получается, что он идеальный с точки зрения генетики боец?
Вполне возможно. Это зависит от качества соединительной ткани.
Это приобретенное или врожденное?
Врожденное.
С Дзагоевым вы знакомы?
С Аланом? Да, конечно. Мы были знакомы заочно. Потом я узнал, что он сломал лодыжку. Мы встретились в аэропорту. Это было лет 5 назад. Начал у него спрашивать, что и как. Задавал вопросы. Потом опять у него была травма. Но так близко незнакомы. Вот мой старший сын женат на Дзагоевой. Мы друг друга знаем.
Почему он хрустальный?
Я считаю, что он не хрустальный. В команде противника дают установку сломать ключевого игрока. Пусть даже ценой красной карточки. Сами понимаете, что есть такое.
Есть ещё истории про травмы?
Был такой футболист Кахабер Цхададзе. Он тогда играл за «Манчестер Сити» и порвал мениск. Я ему говорю, что нужно оперировать. У него был действующий контракт: он поехал в Англию, прооперировался. Когда он вернулся, Цхададзе не мог играть. Опять ко мне. Я пощупал и вижу, что мениск не убрали. Надо оперировать. И тогда Кахабер ко мне лег. Во время операции я ввёл видеокамеру. Говорю ему: «Смотри, вот это мениск. У тебя передний рог был порван. Они его тебе убрали». А я залез крючком под мениск. Там ещё был второй разрыв. Он был не насквозь: они его не увидели. У него был двойной разрыв. Когда я убрал все, Цхададзе через три недели уже заиграл.
Получается, что наша медицина лучше европейской?
Я не говорю, что наша лучше. Я говорю, что этот случай имел место быть. И когда он ушёл в другой европейский клуб, был среди ночи звонок: «Казбек, вот у меня такая-то травма. Они мне предлагают операцию». Я сказал, что ни в коем случае, надо поносить брейс и все заживёт. И вот так я его удержал от ненужной операции.
***
Что вреднее для здоровья: допинг или наркотики?
Я против и того, и другого. Чем вреден допинг? Это тоже самое что дать в автомобиле полный газ, а у него трансмиссия не рассчитана на такие обороты. Он может рвануть, но потом машину надо на ремонт. Так и человек: с него выдавят все соки, а потом начинаются сбои. Они превращаются в инвалидов. А наркотики я вообще не приемлю! Это продажа души дьяволу.
Допинг исчезнет из спорта?
Пока в спорте есть деньги... Это тоже от дьявола. Это все атрибуты темных сил.
Какие препараты стоит разрешить, какие нет?
Я, например, не считаю мельдоний допингом. Мне в прошлом году исполнилось 60 лет. И я поднялся на шеститысячник – на Килиманджаро. Там дефицит кислорода и чтобы сердце нормально его получало, я принимал по одной таблетке мельдония. Я как врач до всей этой шумихи использовал и назначал его. Я не думаю, что это допинг.
А перед восхождением я перенёс птичий грипп. И продолжал ещё кашлять. И так полетел в Африку. Пошел в горы.
Вы знаете, кто такая Кастер Семени?
Нет.
Олимпийская чемпионка и чемпионка мира на дистанции 800 метров. У неё уровень тестостерона превышает норму. Она «биологически мужской спортсмен с женскими гендерными особенностями». Как вышло, что у неё уровень тестостерона выше нормы?
Тут теоретически могу сказать. У женщин тестостерон вырабатывается в надпочечниках, потому что у них нет тестикул. У мужчин, кстати, есть мужские и женские гормоны. Мужские вырабатываются в яичках, женские – в надпочечниках. А у женщин – наоборот. Бывает ещё редкая форма гермафродитизма. Там могут быть скрытые мужские яички, не опущенные в зачаточном состоянии.
В Европе ее еще называют гермафродитом. А она обижается.
От величины ее обиды факт не меняется. Это надо обследовать.
Повышенный тестостерон в женском организме – это преимущество для неё?
Безусловно. Но в личной жизни у неё будут проблемы. Тестостерон – антипод женским гормонам: уменьшаются женская энергетика, привлекательность и сексуальность. Это женщина, похожая на спецназовца. С ней можно пойти на разведку и разборку...
На Килиманджаро подняться.
Да, но не в постель.
Ситуация Семени усугубляется тем, что ее партнёр – девушка. Как вы относитесь к однополым бракам?
К бракам категорически отрицательно. Единственное, как врач я понимаю трансгендерные операции. Это ситуации, когда в женщину вселяется мужская душа. Или наоборот. И если не помочь ей в перемене пола, они чаще всего кончают жизнь самоубийством.
Вы сталкивались с таким?
Очень редко ко мне обращаются как к пластическому хирургу. Но это дорогая хирургия. И обучение тоже недешевое. И для меня это неактуально. На Кавказе такие люди, как правило, куда-то выезжают на эти операции. Обращения бывали, но я таким не занимаюсь.
А какой процент людей на Кавказе с нетрадиционной ориентацией ?
Процент везде одинаковый. Но в зависимости от обычаев где-то они сильнее шифруются, где-то они это все выпячивают.
***
Вначале разговора вы сказали, что знакомы с Черчесовым. Как и где?
Давным–давно он приходил в мою клинику, подарил майку со своим портретом. А потом года три назад мой друг Эдуард позвонил и попросил сделать операцию теще Черчесова. Она сломала шейку бедра. Я прооперировал ее. Мы знакомы с Черчесовым, но не дружим.
У вас есть фотка с Тигиевым. Вы дружите или случайная встреча?
Да случайно в аэропорту встретились! Сейчас со мной чаще всего фотографируются как с отцом Miyagi.
Говорили, что он принимал амфетамин. А амфетамин может случайно оказаться в организме?
Я с Тигиевым особо не знаком. Любой спортсмен, который начал употреблять какие–то вещества, это один из симптомов звёздной болезни. Это мое убеждение. Как должна крыша улететь? Слава – это медные трубы. Серьёзнейшее испытание – оставаться человеком, когда у тебя появились известность и деньги. И не каждому дано это пройти.
А вашему сыну тяжело/легко?
В нем с детства все заложено. Когда ему было лет 5, соседка пришла и предложила моей супруге купить для Азамата простые ботиночки. А жена ответила, что у него и так полно обуви. И маленький Азамат говорит: «Ма, надо было купить. Они же бедно живут. Им, наверное, деньги нужны были». Услышав это, я сказал супруге, что из него вырастет настоящий человек.
В инстаграме вы подписаны на Алану Мамаеву.
Я с ней общался. Она осетинка. Мы с ее мамой в одно время учились в ВУЗах. Она – в университете, я – в мединституте. Мама Аланы танцевала в ансамбле своего ВУЗа, я – в ансамбле своего. Случилась одна ситуация, когда одной девушке стаканом лицо изрезали, и Мамаева ей помогала. Я консультировал, как правильно ее реабилитировать. Иногда она присылает мне тяжелые случаи, я даю какие-то советы. Просила, чтобы я ей дал интервью. Я отказался.
Почему?
Я не считаю правильным не медику давать профессиональные интервью. Мы в нормальных отношениях. Когда ее муж попал под следствие, я ее морально поддерживал. Были советы сохранить семью. Она мне говорила многие вещи не для публики.
А вы защищали или ругали Мамаева и Кокорина?
Это тоже элемент звёздной болезни. Если ты, находясь где-то, знаешь что ты публичная личность, ты должен быть образцом поведения. Это касается и Мамаева, и Джигурды, и Ефремова. Я и Азамату говорил: «Ты стал кумиром миллионов. Куда ты взглядом покажешь, туда миллионы и кинутся». Это колоссальная ответственность. И ещё я ему говорил, чтобы он не пропагандировал плохие вещи.
Вы сказали, что у Хабиба видна аланская кровь. А у Мамаевой она видна?
Да. Во–первых, она красивая девушка. Во–вторых, умная. Но замечания с моей стороны были. Я не люблю, когда человек матерится. Тем более женщина. Есть рамки дозволенной речи. Я иногда ещё замечание делаю: «Как ты этим ртом ещё есть садишься? Столько грязи!»
Но у неё татуировки, оголенные фотосессии. Это немного не по кавказским традициям.
Да, это мне не нравится. Этого не поддерживаю. Но это ее личное дело. Но я бы не хотел, чтобы моя внучка вела себя так.
АНАР ИБРАГИМОВ