Версия автора
Предыдущую публикацию по данной теме вы можете прочитать здесь.
Гадать, зачем возводились Большие пирамиды, не зная, кто их строил и когда, - занятие практически безнадежное, но я, все-таки, попытаюсь выдвинуть свою версию, хотя и отдаю отчет в ее не значительной вероятности. Предположим, что современное человечество вдруг решит увековечить в неком величественном сооружении самое глубокое свое знание о Мире. Какой научный факт, и в какой форме заслуживает быть удостоенным такой чести? При всем многообразии потенциальных кандидатов, наверное, мало у кого возникнут возражения, что самой выдающейся современной научной концепцией является Общая теория относительности Эйнштейна. Именно с этой теорией связаны наиболее впечатляющие успехи науки в раскрытии тайн Вселенной. Ее законами пронизаны движения мельчайших пылинок и целых галактик. Благодаря ей, человечество приблизилось к пониманию законов эволюции звезд и заглянуло на миллиарды лет в глубины веков, вплотную подойдя к первым мгновениям так называемого Большого взрыва. Определившись с тем, что воплощать, хотелось бы столь же четко решить и вторую часть вопроса, а именно, в какой форме?
Увековечивать математические формулы практически бессмысленно, поскольку, спустя несколько тысяч лет, скорее всего, окажутся измененными почти все символы. Значит, сооружению надо придать такую форму, которая бы сама по себе и независимо ни от чего характеризовала теорию относительности. Кажется удивительным, но такая форма в теории относительности действительно содержится. Это так называемый световой конус, или другими словами совокупность траекторий световых лучей. Однако, поскольку пространство-время четырехмерно, а архитекторы творят в трехмерном мире, для воплощения подобной идеи придется пожертвовать одним измерением и оставить только три, одно – временное и два – пространственных. При таком упрощении световой конус становится похож на песочные часы и выглядит так, как это изображено на рис.41. Значит, памятнику желательно придать именно такую форму.
Но в этом случае, сила тяжести и воздействие атмосферы достаточно быстро разрушат верхнюю половину сооружения, оставив только более устойчивый низ. Поэтому изначально вряд ли имеет смысл тратить огромные силы и средства на полную модель, которая все равно достаточно быстро придет в упадок. Строителям гораздо рациональнее сразу же сосредоточиться исключительно на нижней половине символа. Итак, пожелай наши современники увековечить в неком величественном строении основы теории относительности, пожалуй, лучшим воплощением этой идеи стала бы пирамида примерно такого вида, как изображена на рис.42.
Аналогия с египетскими пирамидами достаточно очевидна. Однако световой конус теории относительности имеет в основании круг, тогда как Великие пирамиды в плане квадратны. Различие слишком принципиально, чтобы быть связанным с, в общем-то, незначительными инженерными трудностями при строительстве округлых склонов по сравнению с плоскими. Поэтому если строители пирамид действительно хотели передать с их помощью свое знание основ мироустройства, выбранная прямоугольная форма отнюдь не случайна. Скорее уж можно предположить, что ими двигало желание увековечить идеи отличные от Эйнштейновской теории. Кстати, ни один серьезный физик или философ никогда и не брались утверждать, что современная теория относительности содержит в себе окончательное знание о структуре материального мира. Более того, сам Эйнштейн, как и многие другие ученые, осуществлял поиск так называемой Единой теории поля, – научной концепции, которая с максимально общих позиций объяснила бы все физические явления.
Пока такой теории не создано, но это вовсе не значит, что ею не могли владеть строители пирамид. Таким образом, возможно, форма пирамид это не только символ научных достижений древней цивилизации, но и своеобразная подсказка, нам ныне живущим, в каком направлении следует искать самые главные законы Вселенной. Среди огромного множества идей, на которых современные ученые пытаются строить Единую теорию поля, почти наверняка есть попытки, предпринимаемые в правильном направлении. Однако, не имея понятия, на чем следовало бы сосредоточиться в первую очередь, огромные средства и силы тратятся не совсем по адресу. При этом, если вооружиться формой пирамид, как критерием, на основе которого можно было бы попытаться разделить теории на перспективные и не очень, то из всего разнообразия современных моделей останется не так уж и много.
Среди них одна представляется наиболее интересной. Согласно ей, Мир это не пространство, как полагал Евклид, и даже не пространство-время, как принято считать со времен Эйнштейна, а самое что ни на есть чистое четырехмерное время. Если принять данную концепцию, – пространства, во всяком случае, в том виде, каким мы его привыкли себе представлять, объективно не существует. Оно, своего рода, иллюзия, автоматически возникающая, как только в однородном и, в общем-то, равноправном по всем своим измерениям многомерном времени одно из направлений выбирается в качестве инерциальной системы отсчета некоего наблюдателя. Дополненная конкретным масштабом, такая система отсчета становится собственным временем, по отношению к которому наш наблюдатель может замерять интервалы, проходящие по его часам между посылкой и приемом обратно неких характерных сигналов. В качестве последних выступают прямые, не совпадающие с прямой, являющейся мировой линией наблюдателя. Именно благодаря этой несимметричной процедуре однородное четырехмерное многообразие чисто временных событий, расслаивается в представлении наблюдателя на выделенное одномерное время и явно отличные от него три физических измерения.
Оказывается, что когда в качестве сигналов используются прямые, почти параллельные линии наблюдателя, это трехмерное пространство эквивалентно Евклидову с его обычной квадратичной формой, являющейся основой теоремы Пифагора. Кстати подавляющее число данных, используемых человеком при формировании своих геометрических представлений о характере окружающего его пространства, как раз и связаны с такими сигналами, ведь в переводе на обычный язык малый наклон зондирующих прямых есть ни что иное, как низкая скорость способов, при помощи которых собирается информация об окружении. С физической же точки зрения низкоскоростными следует считать все сигналы, скорость которых много меньше световой. С другой стороны, если в четырехмерном времени начать рассматривать объекты, обладающие значительными относительными скоростями, получаемая для них информация о физических расстояниях, становится соответствующей релятивистским эффектам специальной теории относительности. И только в системах, размер которых соизмерим с радиусом видимой Вселенной, физические расстояния и геометрия пространства-времени отличаются от ставших классическими представлений теории относительности, подчиняясь закону, связывающему не вторые, а четвертые степени координат.
Таким образом, четырехмерное время содержит в себе, как частные случаи, все известные современной физике фундаментальные концепции о геометрии реального пространства-времени и при этом абсолютно точно не сводится ни к одной из них. К сожалению, геометрии подобных многообразий, получивших название финслеровых, пока еще мало изучены и имеющихся о них данных не достаточно, чтобы серьезно рассматривать вопрос о замене ими господствующие ныне физические представления. Основным геометрическим объектом четырехмерного времени является фигура аналогичная световому конусу пространства-времени специальной теории относительности, но выглядящая совершенно иначе. Она состоит из четырех пересекающихся в одной точке трехмерных плоскостей. Однако поскольку далеко не у каждого хватит воображения представить подобную композицию в родной для нее четырехмерной среде, можно воспользоваться приемом, подобным тому, который чуть ранее позволил сделать наглядным обычный световой конус. Для этого надо убрать одно временно́е измерение, оставив три других. Тогда от трехмерных плоскостей останутся обычные плоскости. Пересекаясь в одной точке, они образуют фигуру, похожую на изображение рис.43.
В этой фигуре присутствуют шестнадцать однотипных ячеек (семь видны на рисунке, еще семь скрыты плоскостью чертежа, а две “пропали” в результате принятого способа визуализации), из которых с точки зрения конкретного наблюдателя важна только одна и именно она физически соответствует конусу прошлого классической теории относительности. На рисунках 44-47 схематически изображено постепенное очищение этой самой главной для наблюдателя ячейки от “лишних” соседей, после чего та предстает перед нами в виде знакомой всем формы Великой египетской пирамиды.
Конечно, вполне возможно, что это всего лишь случайное совпадение и строители пирамид, на самом деле, вовсе не помышляли ни о каких теориях пространства-времени, а место рассмотренной только что модели среди курьезов мало кому нужной абстрактной геометрии. Но тот, кто хоть раз своими глазами видел Большие египетские пирамиды, знает, как они поражают, и что рядом с ними совершенно невольно на ум приходят мысли не столько о пространстве, сколько о вечности. А тот, кто найдет в себе силы поближе познакомиться с геометрией четырехмерного времени, – будет не менее поражен его абсолютной симметрией и глубокой гармонией, то есть именно теми чертами, которыми ученые обычно наделяют наш Мир, хотя и не совсем до конца понимают его устройство.
Наверное, только этих причин достаточно, чтобы серьезно отнестись к пусть даже и гипотетической вероятности высказанной выше гипотезы, тем более, что в отличие от большинства других предположений, нагроможденных вокруг назначения пирамид, эта – вполне проверяема, так как связана с конкретными геометрическими построениями.
Однажды геометрия уже преподнесла ученым урок, когда вера в чистое пространство, подчиняющееся аксиомам Евклида, сменилась столь же безраздельным господством законов смешанного пространства-времени Минковского и Эйнштейна. Где гарантия того, что эта наука не запасла для человечества новых сюрпризов? Тем более, что теперь речь идет о возможной замене смешанной модели снова на однородную, только на сей раз чисто временну́ю.
Заключение
Таким образом, достаточно большое число признаков прямо подталкивают к следующим выводам: Великие египетские пирамиды построены задолго до того, как рядом с ними возникло известное нам Древнее Царство. При этом, когда именно и кем – совершенно не ясно. Фараоны, с чьими именами сегодня принято связывать Большие пирамиды, скорее всего, причастны лишь к их относительно скромной реставрации, заключавшейся в расчистке внутренних помещений и внешней отделке. Некоторые помещения Больших пирамид, не связаны с их изначальным замыслом, а появились в различное время и по разным поводам, что несколько усложняет реконструкцию истинного назначения этих сооружений. Начиная с пятой династии, в Египте действительно приступают к строительству пирамид-усыпальниц, однако это существенно более примитивные сооружения, к тому же снабженные ясными письменными свидетельствами своего назначения. Истинная функция пирамид, скорее всего, обусловлена техническими целями, суть которых весьма туманна. Возможно, что их форма и предназначение каким-то образом связаны с геометрией пространства, имеющего право именоваться четырехмерным временем, однако, поскольку эта геометрия пока остается малоизученной, сделать сколь-нибудь однозначное заключение – не представляется возможным. (Д.Павлов)
Медиаматериалы: Дмитрий Павлов